Владислав Выставной - Штука

В дверь автобуса постучали. Я вздрогнул. Опасливо отодвинул шторку.

У подножки «пазика» неуверенно топталась Катя – та самая девочка, что впервые привела меня в Обитель. Я облегченно вздохнул, глянул на Хиляка. Тот молча кивнул.

Не без труда раздвинул «гармошечные» двери, сказал:

– Привет, Катюш! Чего тебе?

– Близнец… – сказала Катя и запнулась, смешно хлопнув себя ладошкой по губам. – То есть, дядь Леш, ребята у нас спорят вовсю, чем та история закончилась? Скоро драться начнут, честное слово! Пожалуйста, приходите к нам со своим Клоуном.

– Э-э… – неопределенно пробормотал я.

Обернулся к Хиляку за поддержкой. Тот просто сложил на груди руки, неподвижно наблюдая за мной. Учит инициативности, подлец! Сам, мол, принимай решение! А мне ужасно, до рези в глазах не хочется в одиночку переть через Обитель, по просторам которой шастает таинственный убийца!

Но девочка смотрела такими ясными, без капельки сомнения глазами, что я решился.

– Ладно… – выдохнул я, машинально ощупывая сумку. – Пойдем. Только ненадолго, хорошо?

– Конечно-конечно! – радостно воскликнула девочка. Бесцеремонно схватила меня за рукав, потащила за собой. – Скажите, а где вы научились так здорово кукол показывать? В кукольном театре, да? А откуда вы знаете столько историй? А почему вас Близнецом называют?..

Я беспомощно оглянулся на Хиляка.

Тот улыбался.

Побег прошел в лучших традициях бандитских сериалов. То есть, совершенно бездарно. Спасло, видимо, только то, что на территории Обители я был предоставлен сам себе. Просто никому и в голову не приходило меня охранять. Я тогда не задумывался о том, что лучшей моей охраной должен был быть простой здравый смысл. Хиляк просто сбил меня с толку.

И вот я, как полнейший дурак, крадусь в темноте к калитке в бетонных плитах. С подозрением оглядываюсь, дергаю за ручку. Разумеется, заперто. С опаской смотрю наверх: перелезть через трехметровый забор, конечно, это не из Алькатраса сбежать, но, все равно, неприятно. Подставляю пару деревянных ящиков, кряхтя, подтягиваюсь…

– Черт! Блин… О-о…

Как же я забыл про колючую проволоку?! Теперь я похож на муху, запутавшуюся в паутине и чувства, наверное, испытываю те же: мне больно, страшно и смешно… Интересно, а мухе бывает смешно?

– Дядь Леш, погодите! – слышу знакомый голос и мечтаю провалиться под землю от стыда. Но для того, чтобы провалиться, надо, как минимум, вырваться из колючего железного клубка…

– Чего вы туда полезли? – удивленно говорит мальчишка-охранник и гремит над головой большой связкой ключей. – Я сейчас открою…

– Спасибо… – бурчу в ответ. С треском вырываюсь из цепких объятий, падаю на землю.

– Не больно? – непосредственно интересуются парнишка, отпирая калитку.

– Все в порядке… – суетливо вскакиваю, отряхиваюсь и пытаюсь протиснуться в дверной проем раньше, чем мальчик откроет дверь полностью…

– Э-э! – кричит он вдогонку. – Вы сумку забыли.

Бегом возвращаюсь назад, чувствуя, как гуляет ветер в разорванных на заднице джинсах. Сумка нахально висит, зацепившись за железные шипы, и до нее не допрыгнуть. Снова ставлю ящик на ящик, лезу на эту сомнительную, шаткую конструкцию. Снимаю злополучную сумку. Из-под клапана торчит, ухмыляясь, голова Клоуна…

Мальчишка, с интересом наблюдавший историю моего позора, робко спросил вслед:

– А вы вернетесь, дядь Леш?

– Конечно… – отрывисто бросил я, осторожно двигаясь по темной тропинке. – Вернусь, а то как же…

– А-а… – донеслось издалека.

И в голосе этом слышалось сомнение.

Домой я добрался совсем поздно. Трудно описать ужас, что преследовал меня всю дорогу. Казалось, из каждого куста, из-за каждого угла на меня смотрят враждебные глаза. И, как бы я не бежал, тайный преследователь ровно и смрадно дышит мне в спину. Я едва успел на последнюю электричку, и несколько успокоился, забившись в угол между окном и спинкой сиденья. Меня мгновенно выключило – словно сгорели в мозгу раскалившиеся предохранители. Не знаю, сколько прошло времени, когда я очнулся от собственного стона. Некоторое время не мог понять, где нахожусь, а сердце отчаянно выстукивало морзянку. Немногочисленные пассажиры смотрели на меня насторожено, с испугом, и это, как ни странно, успокоило меня…

– Что случилось, Леша? На тебе же лица нет!

Тома буквально втащила меня в квартиру, захлопнула дверь, стянула подранную куртку.

– Ты что, подрался? – удивленно спросила она.

И тут меня прорвало. Накатил совершенно неуместный, идиотский смех. Но, право же, смешно!

– Я – подрался… – хохотал я. – О, да…

– Чего смешного? – неуверенно улыбнулась Тома, теребя в руках лохмотья, оставшиеся от куртки.

– Ну, как же… – заикаясь от смеха, выдавил я. – Я такой драчун, представляешь! У меня даже прием любимый есть: лежа на земле, я колочу туловищем по ногам негодяев…

Смех внезапно прошел, а перед лицом уже возник стакан с водой и несколько таблеток валерьянки на Томиной ладошке. Послушно выпил таблетки. А меня уже тащили на кухню. Минута – и передо мной возникла тарелка с жареной картошкой и умопомрачительно пахнущими отбивными.

Какая деловитая у меня подруга – просто не узнаю ее. Теперь даже не очень уверен – кто кого спас от верной гибели? Иногда мне кажется, что только Тома с каким-то необъяснимым упорством вытаскивает меня из не проходящего желания окунуться с головой в депрессию. Так, совершенно незаметно поменялись наши роли. Все-таки, это мудро: слабаки должны держаться вместе. Хотя Тома держится все лучше, даже не вспоминает про свои многочисленные срывы. Надо бы ее порекомендовать на какую-нибудь интересную работу в Клане – сколько ей в кандидатах ходить?..

– И как ты такое с джинсами сделал? – удивленно и весело поинтересовалась Тома. – Тебя что, через мясорубку прокрутили?

– Через кофемолку, – набитым ртом проговорил я. – Драпал, как фашист из-под Сталинграда…

– Да ну?! – Тома испуганно округлила глаза. – От кого?

С аппетитом зажевывая слова, поведал вкратце свою историю. Она только охала и удивленно хлопала глазами: не все в этом темном деле понятно мне самому – а куда уж ей? Просто почувствовал вдруг: нужно выговориться, иначе меня разорвут в клочья все эти мрачные тайны. От Томы у меня нет секретов.

Только подробности о древнем Сердце Клана опустил, прикусив вовремя язык. Есть тайны, которыми просто нельзя делиться с близкими, во имя их же блага…

Не знаю, насколько увлекательной оказалась моя история, но Тома вдруг стала печальной. Она тихо покачала головой, спросила:

– Леш, по-моему, ты зря полез в это дело. Что-то мне не по себе от всего этого…

– Мне тоже, – признался я, отхлебывая из кружки остывшего чая. – Но если не я – кто тогда?