Владислав Выставной - Штука

Он аж затрясся от возбуждения. Меня же сразу пришло в голову кое-что другое. Нажал кнопку, и перегородка за спиной водителя поползла вниз.

– Эй, приятель! – крикнул я. – Архив подождет! Едем ко мне домой! Адрес знаешь?

– Ты это что задумал? – подозрительно спросил Клоун.

– Хочу Тому захватить, – честно сказал я. – Ей будет приятно…

– Ты что, спятил?! – взвизгнул маленький скандалист. – В Тулу со своим самоваром! Да ты…

Я не дал ему закончить – просто стянул с руки за дурацкий колпак. Мерзавец, сопротивляясь, чуть не сломал мне палец. То есть, это я сам чуть не сломал себе палец! Нет, к этому привыкнуть невозможно!

Огромная машина едва втиснулась в мой тихий дворик. Когда я выбирался наружу, невдалеке уже успела собраться небольшая толпа любопытных. Мальчишки облепили лимузин со всех сторон, прильнув к затемненным стеклам и пытаясь рассмотреть, что там, внутри. Водитель курил с самым недовольным видом, выпуская дым через узкую щель едва опущенного стекла, и игнорировал потоки вопросов от ребятни. Я поспешил нырнуть в подъезд.

– О, привет! – Тома выглядела несколько удивленной. – Ты же говорил, что на пару дней уезжаешь…

– А, что, ты уже припрятала любовника? – шутливо нахмурился я, но внутренне действительно напрягся. Проклятая мнительность когда-нибудь меня добьет!

– Конечно, припрятала! – я даже не понял, как она затащила меня в квартиру.

Меня словно сбросили с моста в сладкий омут, в котором тебя обвивают нежные руки, и теплые губы нежно шепчут на ухо:

– Вот оно, мое сокровище, мой лучший любовник!

В такие моменты я действительно верю, что неплохой профессионал в науке любви. В чем, в чем, а в это меня очень легко убедить…

– Собирайся, – прошептал я. – Поедем кататься…

– Куда, зачем? – сонно проговорила Тома. – Опять одеваться?

– Давай, давай! – я шлепнул ее бедру. – Водитель ждет, неудобно…

Вообще-то я здорово нарушал указания Матвеича. Но решил, что Доходяга со своей картотекой может и подождать. В конце-концов, торопиться ему некуда.

Просто со мной происходило что-то необычное и, признаюсь, приятное: я вдруг стал ощущать, как весь мир сдвинулся и, набирая скорость, принялся вращаться вокруг меня. Даже не знаю – на всех ли так действует внезапно свалившаяся роскошь? Или слабакам действительно противопоказаны такие стрессы?

Но думать об этом не хотелось. Мы хохотали, как психи, разливали в хрустальные бокалы шампанское из вместительного бара, кричали какие-то глупости в открытое окно. Некоторые в ответ весело сигналили, другие смотрели с угрюмой завистью. Отгородившись от водителя перегородкой, предавались приятному легкомыслию, и я пьяно улыбался, вспоминая наш унылый школьный катафалк…

Удивительное дело: здоровенный, неуклюжий лимузин на деле оказался проворнее любой малолитражки. Во всяком случае, «пробки» он умудрялся резать, как горячий нож – масло. Машины шарахались с его пути, гаишники провожали неуверенными взглядами. Может, у него еще и номера особенные, тоже, «на черный день» припасенные? Все-таки, завхоз наш на удивление запаслив…

За всем этим безумием не заметил, как стемнело. Выглянул в окно, пытаясь сообразить, где мы находимся.

Машина стояла у входа в ночной клуб. Тот самый, в котором по хитроумному плану завхоза мне предстояло «засветиться». Схватил саквояж, взял за руку изрядно опьяневшую подругу, вывалился на улицу.

– Куда мы? – хихикнула Тома. Она озиралась и хлопала ресницами, как заблудившаяся в лесу.

– Туда! – я с трудом махнул тяжелым саквояжем. – Продолжим этот чудный вечер…

– Да это же… – Тома с изумлением глянула на меня. – Нас сюда просто не пустят! Ты знаешь, что это за место?

– Нас – да не пустят? – усмехнулся я. Принялся бить себя по карманам. Где-то была клубная карта. Даже думать не хотелось, как ее добыл наш тихий завхоз, увлекающийся судомоделизмом и имитацией самоубийств. – Ага, вот она!

Не могу сказать, что люблю такого рода заведения. Наверное, оттого, что просто никогда в них не был. Что вам сказать? Ужасно громко и пафосно, настолько, что подавляет меня, не доставляя при этом никакого удовольствия.

Ну и что, что все насыщено удивительными красками, сочным звуком, что кругом извиваются прекрасные танцовщицы и зарезервирован персональный столик с невероятно удобным полукруглым диваном. Наверное, надо раздуваться от сознания того, что ты избранный: простому смертному сюда ход заказан.

Меня же не отпускало сознание того, что я не тот, за кого себя выдаю, и каждый раз, когда я видел охранника в строгом костюме, машинально вжимал голову в плечи.

А Томе, похоже, нравится. Сначала испуганная, теперь смотрит вокруг горящими глазами. Трясет меня за плечо, говорит прямо в ухо, чтобы пересилить музыку:

– Что случилось, Леш? Ты ограбил кого-то?

– Премию получил, – отвечаю скромно. – Как вечер?

– Просто волшебно! Идем танцевать! – она тащит меня за рукав, а я, как дурак, держусь за чертов саквояж.

– Да брось ты его! – смеется Тома. – Что у тебя там?

– Да так, одна штука, – отвечаю смущено. – Не хочется что-то танцевать…

– Пойдем!

– Я не умею!

Обхватив руками свою «наживку», заворожено смотрю, как танцует подруга. Просто невозможно поверить, что у меня – такая девушка. Что я сижу в этом логове золотой молодежи, а за дверьми нас ждет роскошный автомобиль. Так не бывает. Не бывает…

Навязчивое «бум-бум-бум» в барабанных перепонках не отпускало всю дорогу, до самого отеля. А когда за окошком мелькнули светящиеся звездочки Кремля, и лимузин, сбавив ход, медленно проплыл мимо сверкающего «роллс-ройса», нырнув в просторную нишу, за колонны – действительно мне стало не по себе. Про этот недавно построенный отель уже успели сложить легенды. В основном они касались баснословной стоимости номеров и личности тех, кому по карману проживание в подобной «времянке». Мне не очень хотелось туда, внутрь. Даже пальцы ног в дорогих ботинках мерзко сжались, ладони вспотели, а сам я начал лихорадочно вспоминать, все, что видел в кино про роскошные отели и чаевые.

Улыбчивый парень в форме открыл дверь. Я робко вылез, помог Томе.

Парень (кто он – швейцар, служитель, охранник отеля?) протянул руку в перчатке, намериваясь взять саквояж, но я нервно дернулся в сторону. Служитель удивленно моргнул, но тут же снова оскалился в улыбке и с широким, приглашающим жестом двинулся вперед.

– Прошу вас! – учтиво сказал он. – Ваш номер готов, все оформлено, можете подыматься сразу к себе. Если есть особые пожелания, я готов немедленно…

– Нет-нет, все замечательно! – выпалил я. Тома робко держала меня за руку. Похоже, ей тоже было не по себе.

Мы очутились в просторном холле. В первые секунды я почувствовал себя, как там – в подземной «приемной», перед дверью под портретом Иосифа Виссарионыча. Словно я – не желанный гость, а вызванный «на ковер», здорово провинившийся бедолага.