Михаил Белозеров - Эпоха Пятизонья

– А-а-а… хороша! – произнес человек. – Тащите. Да не разливай! Не разливай. Гопа, не задирай, не задирай!

Тот, который шел впереди, худой и высокий, с длинными руками, покорно согнулся в три погибели.

– Да нешто я не стараюсь?!

– Тяни, оглобля!

– Тяжко, грудь болит.

– Тяни, говорю!

Троица с кряхтением и руганью удалилась.

– Где мы? – спросил, оробев, Гнездилов.

– В прошлом… – ответил Костя и вдруг почувствовал, что Базлов занервничал. – Я уже здесь был, – пояснил Костя на всякий случай. Объяснение, однако, не удовлетворило Базлова. А почему, непонятно.

Где и когда они пересекли границу этого самого времени, Костя так и не сообразил. Дело даже было не в этом. Он не стал говорить, что знает, где выход, потому что это было не суть важно и не объясняло явления Зоны. А Базлов почему-то злился. Ну и ладно, ну и злись, подумал Костя и пошел туда, откуда струился дневной свет. И тут, как по заказу, разом «проснулись» «анцитаур» и «титан». «Анцитаур» звякнул, словно колокольчиком, а «титан» врубил такую тревогу, что весь экран залило ярким красным светом. Такого «титана» Костя еще не видел и перепугался.

Базлов спросил шепотом:

– Чего встали? – Он между делом лакомился селедкой и не знал, обо что вытереть руки.

Воняло так, словно сдохла вся рыба мира. А ему хоть бы хны, с завистью подумал Костя.

– Тихо… – сказал он и, стараясь, чтобы в дисках не громыхнул ни один патрон, на цыпочках стал подбираться к выходу, держа дробовик перед собой.

Он быстро привык к нему и ощущал дробовик как бы продолжением самого себя. Палец лег на курок, и, кто бы ни сунулся, ему бы сильно не поздоровилось.

Последние три метра Костя преодолел не дыша, хотя в этом не было никакого смысла. Узкий, как нора, лаз вел наверх. Дверь была приоткрыта. Снаружи тянуло летним теплом, запахом травы и земли. Какие-то неясные тени мелькали там. Слышались голоса. Что-то знакомое было во всем этом. Поскользнувшись пару раз на грязных ступенях, Костя подкрался и осторожно выглянул наружу. Все стало ясно: так «благоухало» от «богомолов» – смазкой и нагретыми симбонановолокнами ног. Остывая, они отдавали в окружающее пространство много тепла и при этом пахли горячим металлом. Запах не очень приятный – похожий на поджаренный лошадиный пот.

Отделение принимало пищу: «Чмок… чмок…» – пальцы присасывались к рыбе и отрывали чешую. Костя разглядел Хамзю, у которого чуть ниже живота в доспехах красовалась глубокая вмятина. Из-за этой вмятины Хамзя передвигался чуть согнувшись и подволакивая левую ногу. «Моя работа!» – удовлетворенно сообразил Костя. Только тогда выходит, что это был не сон, а самая что ни на есть настоящая явь. Чудеса в решете. Он не успел поломать себе голову над этой тайной, как вдруг снова послышались шаги, ругань:

– Руки из жопы растут… вам бы самовары раздувать…

Костя прыгнул вниз – прямо на любопытствующего Серегу Гнездилова. Патроны в дисках громыхнули: «Дум…» Однако в последний момент Костя сумел смягчить падение, оставив на стенах глубокие борозды от перчаток, но все равно Гнездилову досталось. К его чести, он даже не пискнул, а убрался назад в помещение. Костя – следом, весьма поспешно. Дверь открылась, и пустая бадья соскользнула вниз. Видно, мужикам было лень стаскивать ее в погреб. Бадья с грохотом прогремела по ступеням и замерла в куче рогож.

– Ну все, мужики, – объяснил Костя, когда они отбежали подальше, в соседнее помещение. – Мы в прошлом. Наверху отряд «богомолов». Это очень серьезно, потому что они хорошо вооружены. Есть два варианта: вернуться назад или подняться на поверхность, после того как отряд уйдет.

Только теперь он обратил внимание на деревянные бочонки, ведра и корыта, в которых солилась рыба. А еще здесь были кузова из лыка, корзины, усыпанные рыбьей чешуей, и, конечно, гнилые сети. Все это наполняло подземелье немилосердной вонью.

– Я за то, чтобы вернуться, – сказал Базлов и болезненно поморщился, вспомнив, должно быть, как его тащил Костя.

– А ты, Серега? – спроси Костя.

– Мне интересно… Я еще ни разу не был в прошлом… – прошептал Гнездилов, массируя плечо, и моргнул белесыми ресницами.

В темноте подвала, хотя и разбавленной светом фонариков, он выглядел как старик, не хватало только бороды. А еще он явно замерз в своей синей майке, дрожал, но терпел.

Что-то в нем такое есть, подумал Костя, что мне нравится. Ох уж эти «фракталы», не подловишь их ни на чем! И не агрессивный вовсе, а то бы «анцитаур» предупредил, да я бы и сам почувствовал.

– Ну что, майор, – сказал он, – мы остаемся, а ты как знаешь. Можешь здесь посидеть, пока мы с Серегой не вернемся.

– С какой стати? – зло ответил Базлов. – Хочешь меня «протеиновым матриксам» сплавить?

Мнение Гнездилов он ни во что не ставил. Пацан есть пацан. Что он понимает? – читалось на лице майора. Но раз ты, сталкер, берешь на себя ответственность, то так тому и быть. Спорить не буду.

– Майор, – удивился Костя, – ты же сам все решил?

– Да, решил, но я думал, мы выйдем назад вместе. Мне одному не выбраться.

– Извини, по-другому не получится.

– Чего в прошлом-то делать?! – неожиданно вскричал майор. – Зачем мы вообще туда премся?

Костя удивился: почему он так занервничал? Боится, что ли, не вернуться?

– Где-то здесь находится вход к тем, кто закрыл Кремлевскую Зону, – пояснил он.

– А ты не путаешь? – поморщился Базлов.

– Был я здесь, – Костя только не сказал, что во сне, а то бы все его аргументы рассыпались прахом.

А еще ему было почему-то стыдно перед Гнездиловым, которого, он это чувствовал, надо было защищать и оберегать.

– Ладно, – согласился майор, – я с вами, но, чур, советуйся, если что. Я все-таки старше тебя и опытней.

Это значило, что Костя в глазах майора не сделал ни одной крупной ошибки.

– Хорошо, – согласился Костя, – о чем разговор? Но я типа того, тебя не понял.

– А чего понимать? Если бы ты предупредил, мы бы сюда не лезли.

– В смысле? – насторожился Костя.

Ему показалось, что Базлов что-то знает, но молчит. Может, Гнездилова опасается? – подумал он и невольно оглянулся. Серега рассматривал примитивную утварь семнадцатого века с таким видом, будто ему все равно, о чем взрослые разговаривают. Главное, что решили: идем в прошлое и баста! А все остальное меня не интересует.

– Да так… – неопределенно пожал плечами Базлов, – не люблю я все это… прошлое, в смысле… покойники там одни, должно быть?

– Нет там покойников, – насмешливо ответил Костя.

– Тогда просто страшно!

– А-а-а… – Костя сделал вил, что поверил, – понятно, – хотя он ничего не понял из мудреных речей майора, главное, что майор согласился идти в прошлое.