Дмитрий Старицкий - Путанабус

Потом по выверенным маршрутам надо будет рассчитать возможные стоянки, нашу потребность в топливе, воде и всем прочем. Тот ещё головняк. Техника вождения войск на такой случай хоть генштабовские справочники имеет на всё про всё. А у меня только сокращение мозговой мышцы и "Памятка переселенцу".

Сижу, молчу, работаю.

Наташа стоит, молчит, стесняется.

Я терпеливо жду, когда она сама что-нибудь скажет. Она же пришла, не я.

Так прошло минуты три.

Потом я не выдержал и повернулся.

- Наташ, ты, может, чего сказать хотела, или спросить об чём?

Стоит, молчит. Только ноздри раздувает.

- Ну, что молчишь? - подстегиваю её к активности.

- Хочу и молчу, - Наташа резко отвернула голову, чтобы я не видел её лица.

- Надо же: хочет - и молчит, - засмеялся я, вспомнив старый анекдот про грузина.

- Да не хочу я, - взвизгнула и даже ножкой топнула в раздражении.

- Чего не хочешь?

- Ничего не хочу.

- А что пришла?

- Не знаю, как и сказать.

- А ты с самого начала попробуй.

Видно, что Наташа сильно волнуется, и действительно что-то вертится у неё на языке, но что-то препятствует, желаемое реализовать. Внутри неё, похоже. А проблема важная, но не решенная, взбухла уже и выхода требует, как из пушки. Не лопнуть же её разуму - всё наружу плеснёт. Ладно просто криком разрядится, а то, не дай Бог, включит с полпинка программу "псих-самовзвод" и начнёт себя дальше накручивать, а потом как...

Тут уж на кого Бог пошлёт. А кроме меня в номере и посылать то не на кого. И на фига мне скандал с истерикой на пустом месте?

Но пронесло. Наташа помялась ещё, и выпалила.

- В гареме произошел бунт.

- И кто кого взбунтил? Неужто, старшую жену с поста свергли?

- Не свергли, а ограничили в правах. И её, и Розу.

- И в чём же таком ограничили? Вроде живут все в одинаковых номерах. Едят все одно и то же. И винтовки всем одинаково хорошие купили. И форму...

- Да в тебе и ограничили! - Наташа, чуть на крик не срывается, хотя голос понизила и говорит всё почти шепотом. Даже слух напрягать приходится.

- Интересно-интересно...

- А что интересного? Интересного, как раз, ничего не нашли. Всё тривиально.

- Натуль, ты не ходи вокруг да около, ты прямо скажи. Ты же для этого пришла.

- Да. То есть, нет. Вернее, да. Я запуталась.

- Может мне кого другого позвать, чтобы прояснил?

- Не надо. Я сама скажу.

- Говори.

- Не знаю, как сказать.

- Да как есть, так и скажи. Хватит рок-н-ролл крутить.

- Как есть?...- удивлённо спрашивает.

- Ну да, как есть.

- Как есть...- протягивает задумчиво.

- Как есть, как есть, - подбадриваю.

- Ну... Девчонки решили...

- Давай-давай, смелее: что решили?

- Не знаю, как сказать, - опять убрала глаза в сторону, а сама краснеет.

Мне тут только стеснительных путан не хватает. Скопом они все наглые, посмотрю, а вот поодиночке очень даже разные.

- Может, простыми словами сказать попробуешь?

- Как это?

- Очень просто. Взяла и сказала, что произошло, и что девчата решили такого этакого.

- Я попробую.

- Я слушаю.

- Ну, не получается у меня, не знаю, как такое говорить, - опять пошла себя накручивать.

- Ну, тогда не говори. Иди себе. У меня работы по горло, - и отвернулся от неё к ноутбуку. И тут же услышал в спину.

- Теперь ты будешь спать с нами по жребию.

Я обернулся.

- А моё мнение не учитывается?

- Нет. Все решили, что так будет лучше.

- Каким образом лучше?

- Я была против, но большинство настояло. Только Бисянка сачканула. Сказала, что у неё критические дни. Хотя первый жребий был её.

- А ты?

- Я не хотела, - снова голову в сторону, чтоб не смотреть на меня.

И от двери не отходит.

- Не хотела, так не хотела. Я не в претензии. Если тебя обратно не пустят, то вон на ту кровать ложись, - показал рукой, - Это Розина. И спи. А я на другую койку лягу, когда работать закончу. Свет верхний выключи, мне и экрана хватит, - и опять отвернулся от неё к компьютеру.

Погас верхний свет.

Фууууу... Пронесло. А ведь на миллиметрах с истерикой разошлись.

Проскрипела кровать за спиной и всё стихло.

И тут же подумал: началось! Коллектив почуял свою силу и пробует свои острые зубки на мне, таком нежном, трепетном и ранимом.

Минут пятнадцать я спокойно работал, периодически слыша поскрипывание койки за спиной. Ворочается Наташа, не спит. Но, выкинув этот водевиль из головы, (о нем подумать можно и завтра), ещё полчаса корпел над картами и даже забыл о нём, проблема, которую я решал, была важнее для всех нас.

Вчерне было разработано все возможные пять путей доставки наших тушек в Одессу, осталось только их маршрутизировать и окончательно посчитать нужные ресурсы. Но это уже потом, вместе с Ингеборге.

Я уже потягивался, настраиваясь на крепкий сон. Когда услышал за спиной сердитое шипение.

- Жора, что ты за человек такой?

- Не понял?

- Блин, такая красивая деваха рядом лежит, а ты в компьютер уткнулся.

Ути-пуси, какие мы раздраженные. Тут меня на смех пробило. Буквально за день до нашего попаданства в этот мир посмотрел я на видаке старую итальянскую комедию "Не промахнись, Асунта", целиком построенную на культурном непонимании англичан и итальянцев. Так там была почти аналогичная сцена.

- Наташ, - спрашиваю, - Тебя, случаем, не Асунта зовут?

- Причем тут Асунта? Не знаю такую. А вот твоё поведение оскорбительно для женщины.

- Чем?

- Тем самым. Я тут, понимаешь... А этот ботаник в монитор уткнулся. И только не говори мне, что я тебе не нравлюсь. Не поверю. Я вижу, какими глазами ты на меня смотришь.

Дорогая редакция! Мне шестнадцать лет и я охуеваю... Нет, я вообще отказываюсь понимать женщин. И это, между прочим, довольно больно бьёт по моей самооценке, так как всегда считал себя достаточно проницательным человеком и искушённым ходоком по бабам. А тут туплю, как первогодок.

- Ну, ты же сама сказала, что не хочешь ничего.

- Мало, что я сказала! Может я от тебя действий ждала, а ты...

- А что я? Я, как современный цивилизованный человек, так вообще против какого-либо "сексуал харасмент".

Наташа от возмущения чуть не задохнулась.

- Ты... Даже слов не подобрать... Чурбан!

Вот как. Однако, Георгий Дмитриевич, нам гол.

Когда проснулся на шум в коридоре, к моему удивлению, почувствовал, что хорошо выспался, хотя было ещё совсем темно.

Наташка, уткнувшись в мою подмышку, сладко сопела, причмокивая губами.

Да...Оказия, однако. Хотела - не хотела Наташа, а трахнула меня со всей страстью неземной, как любимого мужа в первую брачную ночь.

Что о ней сказать? Искренна. Страстна. И неумела. Да и откуда взять умелость, если есть устоявшаяся уже привычка, что именно её очень долго обхаживают.