Вячеслав Кумин - Цепная реакция

– Вы сумасшедшая… – сказал он, отплевываясь, но не помогало.

Тряпка попалась грязной и воняла не пойми чем. А уж вкус…

– Наверное. Но это ничего не меняет. Поторапливайся. Ну и, понятное дело, без глупых геройских шуток, а то с тобой может случиться всякое такое, что плохо отражается на здоровье, а то и вовсе на жизни…

– Ясно.

Лейтенант Лайн вошел в переходный люк и дошагал до люка непосредственно в шаттл.

– Открывай, Мочила…

– Уже закончили?

– Ага…

Люк открылся, и Марьям распахнув его пошире, от души треснула лейтенанта прикладом по голове, от чего он потерял сознание, а на голове начала так же быстро набухать шишка.

Десять секунд – и она уже входила в пилотскую кабину.

– Не дергайся, Мочила. Ничего не трогай, а то останешься без рук.

– И не думаю… – медленно и примирительно поднял руки пилот.

– Люблю понятливых людей.

– Что делать?

– Пойдем, поможешь своему товарищу. Он слегка ранен…

Мочила покладисто отправился на выход. А как иначе, если ты под прицелом? Там он перебинтовал под взором бой-бабы молодого комитетчика, а потом перетащил его в кабину, где посадил на место отсутствующего второго пилота. Потом дошла очередь до второго агента КФБ, еще совсем мальчишки. Они особенно рьяные в работе. Его посадили в одно из пассажирских кресел, связав по рукам и ногам, и пристегнули.

– Полетели.

– Куда? – удивился Мочила?

– На ваш корабль естественно.

– Ну да… куда же еще… – согласился он, принявшись за работу.

– Предупреждаю, я знаю весь алгоритм действий запуска двигателей и управления, так что одно лишнее движение, один лишний задействованный переключатель – и пуля в твоей голове. Я доходчиво объяснила?

– Вполне.

– И держи рот на замке.

– Естественно… я ж все понимаю…

– Тогда поехали.

Марьям тем временем привела в чувство лейтенанта, подсунув ему под нос нашатырь из аварийной аптечки, не забывая поглядывать на пилота со странным позывным-кличкой Мочила. На убийцу он походил мало, но кто его знает? Может просто кого-то когда-то обоссал, отсюда и кличка.

– Уберите… – стал отмахиваться от нашатыря лейтенант.

– Выйди на связь и скажи, что все в порядке. Все строго по уставу, ни одного лишнего слова, паузы или вариации интонации.

– Понял, – кивнул Лайн и застонал.

Голова пошла кругом, заболело в глазах, к горлу подкатила тошнота.

– Вы сделали мне сотрясение мозга… – пожаловался он, осторожно потерев затылок.

– Скажи спасибо, что не убила. Ибо сотрясение еще можно вылечить, в отличие от смерти.

– Спасибо…

– Не за что. А теперь за работу…

Все также под прицелом уже пистолета, с автоматом в кабине шаттла особо не развернешься, лейтенант Лайн сделал сообщение, что они возвращаются, закончив проверку судна. Ему лаконично ответили:

– Принял.

– Вы что же, собираетесь штурмовать наш корабль? – спросил Фридрих.

– Ну да. Что в этом такого?

– Вы не пройдете и трех метров, как вас подстрелят в вашу симпатичную попку.

– Не подстрелят.

– Это, наверное, будет забавно, – хмыкнул Мочила, продолжая рулить шаттлом, чтобы приноровиться к «Сторожу».

– Что именно? – не поняла агентесса.

– Баба в одиночку будет брать на абордаж корабль полный мужиков, треть из которых сами раньше брали торговые корабли на абордаж.

– Вся эта треть заперта в грузовом отсеке на «Фаерболе», частью убитая, остальные раненые, – хмуро напомнил лейтенант.

На этом пустые разговоры прекратились, и шаттл, сблизившись со «Сторожем», начал процедуру швартовки.

– Извините, ребята, – сказала агентесса, когда швартовка завершилась.

– За что? – недоуменно спросил Мочила.

– За это…

С этими словами Марьям снова повергла лейтенанта и пилота в нокаут точными ударами приклада автомата.

– Отдохните пока, а у меня еще много важных и трудных дел.

На шаттле в специальном шкафу имелся дополнительный арсенал, начиная от мелкокалиберного вооружения с боеприпасами и заканчивая гранатами. Марьям с большой охотой дооснастила свой скудный комплект несколькими гранатами, взяв три обычных осколочных, две дымовые слезоточивого действия и, немного подумав, одну зажигательную – напалм.

А чтобы самой не испытать все прелести слезоточки и не задохнутся от недостатка кислорода во время горения напалма и работы пожарной системы прихватила противогазную маску. Теперь можно смело идти на абордаж.

Открыв люк переходного отсека, Марьям сразу же бросила внутрь корабля на палубу две штуки светошумовых, также нашедшихся в арсенале, и шагнула следом.

Встречающие, слепо щурясь, зажимая по очереди то уши, то глаза, со стонами валялись на палубе, ничего не понимая. Агентесса, не задерживаясь на швартовой палубе, метнулась по проходу в сторону ходовой рубки.

– Прочь! А то всех перестреляю! – кричала она, когда видела кого-то из членов экипажа впереди.

Впрочем, помешать ей кто-то в принципе не мог, ни по желанию, ни по возможности. В конце концов, никто не носил оружия просто так. Служили опять же люди сугубо мирные, пороха не нюхавшие, и потому все спешили куда-нибудь убраться. Геройская смерть никого не прельщала.

Марьям же сбросила дымовые слезоточивые гранаты одна за другой, если кто-то все же бросится за ней в погоню, не все же здесь такие слюнтяи, если уже не идут по пятам. Густой едкий серый дым их задержит, даже если им удастся задержать дыхание и пару минут не дышать. В конце концов, даже чтобы на ощупь пробраться просто по прямой, нужно некоторое время, и этого ей будет вполне достаточно.

А напоследок, на пятачке в самом носу корабля, где сходились все коридоры, которые, точно все дороги, ведущие в Рим, шли к ходовой рубке, Марьям поставила зажигательную гранату. Жидкий огонь, спустя полминуты после срабатывания замедлителя, закрыл все ходы, и теперь уже никто не мог подобраться к ней с тыла. Напалм горел даже несмотря на старания противопожарной системы, замещающей кислород негорючим газом.

В рубку удалось попасть до смешного легко. Кто-то выскочил, и прямо под дуло ее автомата.

– Куда это ты спешишь, прыткий?

– А-а… э-э…

– Давай назад.

– Да, мэм…

– Всем оставаться на своих местах… – сняв маску, заявила Марьям, закрыв за собой дверь.

– Что происходит? – спросил, по всей видимости, командир корабля.

– Я взяла вас на абордаж!

– Ясно… – кивнул Генрих Хайт после короткой паузы, во время которой до него дошел весь смысл сказанных слов. – Вы, простите, кто будете?

– Не ваше дело…

– Хорошо, – не стал спорить капитан «Сторожа». – Чего же вы хотите? Я так понимаю, вас раскрыла досмотровая команда, вы разоблачены и теперь вам надо убраться отсюда куда подальше?