Вячеслав Кумин - Цепная реакция

– А что еще делать врагу народа, как не беспокоиться о вражеской шпионке? Она же мне ближе, чем… тот, кто назначил меня врагом и грозится расстрелять.

– Тоже верно, – согласился Сукерман. – Два сапога – пара.

– Ну, так ты скажешь, что с ней?!

– А ты сам-то как думаешь?

– Ну ты и садист. Покуражиться пришел напоследок?

– Не без этого, – признал комитетчик. – Я давно об этом грезил.

– Я, конечно, предполагал что в КФБ идут работать садисты и моральные уроды. Но чтобы до такой степени…

– О, ты еще не видел настоящих садистов и моральных уродов.

– Поверю на слово знающему человеку…

– Что касается твоей шпионки, то ты, наверное, догадываешься об участи подобного континента?

Иннокент молча кивнул.

А Сукерман все же не сдержал и сказал:

– С ней сначала повеселятся ребята, ну а потом пуля в лоб.

– Это непрофессионально… если ты, конечно, считаешь себя профессионалом.

– Что? – не понял Давид Сукерман, несколько сбитый с толку. – Повеселиться с ней?

– И это тоже, но я вообще-то о другом. Непрофессионально так долго изгаляться над арестованным, если только это не преследует какую-то цель. Итак, что ты хочешь… генерал Сукерман? Есть какая-то профессиональная цель или это личное?

– Что ж, ты меня раскусил, признаю, – закивал головой комитетчик. – Я пришел сюда не только затем, чтобы потешиться. Отвечая на твой вопрос, скажу: ты – засранец. Ты все такой же засранец, то есть способный в любой момент пойти на предательство. Ты сам в этом признался.

В подтверждение своих слов комитетчик включил воспроизведение дознания, и из динамика послышался голос Сукермана:

– Ты хотел каким-либо образом предать Союз независимых миров, хоть на секунду, хоть на миг?!

– Да… – услышал свой вялый ответ Иннокент.

Этого он уже не помнил. Видимо, спрашивали под конец допроса, перед самой отключкой.

– Каким образом ты хотел предать СНМ?! Отвечай!

– Плюнуть на все… взять катер и улететь с Ларой куда-нибудь, где нас никто бы не нашел…

– А ты хочешь сделать это сейчас? Взять катер, Лару и улететь?

– Сейчас?.. Да, сейчас я хочу сделать это как никогда раньше…

Комитетчик отключил запись.

– Ну что? – спросил он.

– Что – ну что?

– Хочешь сказать что-нибудь по этому поводу? Что-то добавить или опротестовать?

– Добавить мне к сему нечего. Полностью подписываюсь под сказанным.

– То-то же!

– Ну и к чему все это? – все еще не понимая, куда клонит новоиспеченный глава КФБ, спросил Каин. Он к своему неудовольствию уже потихоньку начинал терять самообладание. – Чего вы от меня добиваетесь? Чего вообще можно добиваться от человека, приговоренного к расстрелу?!

– Ну, суд еще не состоялся, и формально тебя еще ни к чему не приговорили, – хмыкнул Сукерман. – Это раз. Два – теперь мы знаем о тебе все. Более того, есть рычаги влияния на тебя. А нужно нам одно – победы.

– Победы?

– Да, победы, причем во множественном числе. Своими странными действиями ты заставил нас заподозрить тебя, и подозрения, как выясняется, оказались не беспочвенны, – продолжил комитетчик. – Несостоявшееся предательство, сношение с агентом РУВКФ и так далее… Но мы также прекрасно осознаем, что у нас очень мало людей, способных организовать оборону и вести успешное противодействие противнику. Ты же теперь по сравнению с теми, кто все же мог занять место командующего обороной Касабланки, выгодно отличаешься.

– Это чем же? Чем это человек, на котором десять расстрелов, желающий плюнуть на все и смотаться, может отличаться в лучшую сторону от других вероятных командующих?

– Тем, что ты теперь точно никуда не смотаешься! – засмеялся Давид Сукерман. – Они могут, поддавшись сиюминутному порыву, проконтролировать такое невозможно, а ты уже нет. У нас для этого есть отличное грузило, оковы, кандалы, называй как хочешь!

Каин уже понял о чем, а точнее о ком говорит этот урод.

«Урод» поколдовал над опциями диктофона, выбирая нужный кусок времени, и снова включил воспроизведение.

– Любишь ли ты агентессу Разведывательного управления Флота Конфедерации, известную тебе как Лара? – прозвучал глумливый голос комитетчика.

– Да…

Каин сжал челюсти, исподлобья с ненавистью глядя на комитетчика.

– Вот видишь, – уже вживую сказал Сукерман. – Теперь ты никуда не свалишь при всем желании. И будешь ради ее целости и сохранности делать все возможное и невозможное, чтобы добиться победы или по крайней мере не допустить поражения.

– И еще, как ты уже сам заметил, у нас на службе действительно есть несколько садистов, – продолжил глава КФБ уже холодным тоном, прекратив улыбаться и напустив на лицо жесткую маску. – Так вот, в случае поражения мы презентуем тебе какую-нибудь часть ее тела. Что тебе в ней больше нравится? Руки? Ноги? Грудь? Или ты желаешь, может быть, что-нибудь из внутренних органов? Я слышал, есть и такие оригиналы… они, правда, по большей части каннибалы.

Каин резко дернулся со стула, желая прибить, разорвать ублюдка голыми руками, но его продолжали надежно опутывать ремни.

– Скотина…

– Да, я такой.

– Если ты ее хоть пальцем тронешь… – просипел Иннокент.

– Не волнуйся, не трону, по крайней мере – лично. Для такой работы у нас есть настоящие профессионалы, те самые садисты, о которых мы говорили чуть ранее… И потом, не стоит бросаться угрозами, которые не сможешь выполнить, особенно в таком положении, в каком ты находишься. Это глупо. Что же касается твоей агентессы, то она нам как таковая вообще не нужна. Более того, будет получать все необходимое, жить со всеми удобствами в отдельной камере. Но вот если ты оплошаешь, трогать уже придется не столько пальцами, сколько топорами или пилами. Так что напрягай мозги и думай, думай, думай, как имеющимися в наличии возможностями и средствами добиться победы.

– Мне нужны доказательства…

– Ты их получишь, – легко согласился Сукерман. – А если будешь хорошо себя вести, так и вовсе свидания разрешим. Суточные… скажем, раз в пару недель, но, ты уж извини, под прицелом камер. Сразу предупреждаю, если вдруг задумаете шуры-муры и прочие трали-вали.

Сукерман, похохатывая, вышел из камеры. Как только он вышел, ремни ослабли, и Иннокент смог высвободиться.

– И откуда только вас таких уродов откопали? Удивляюсь просто…

Угроза расправы над Ларой, которую он, как показывала сыворотка правды и подтверждал полиграф, любил, действительно заставила Каина Иннокента напрячь мозги и изыскивать новые способы и возможности для улучшения обороны Касабланки, о которых он даже не подумал бы в других обстоятельствах. Так что стоило признать: мера действительно оказалась эффективной…