Вячеслав Кумин - Цепная реакция

«Электроны» уделывали в хвост и в гриву людей. А обескураженные люди вообще ничего не могли поделать и гибли. К тому моменту, когда дистанционные «протоны» наконец подоспели к месту боя, от двух сотен обычных машин остался едва ли десяток-другой, при этом «электроны» не потеряли ни одной.

С новым противником спятившим «электронам» справиться оказалось не так легко, как с предыдущими. Ими хоть и управляли люди, но они имели почти все характеристики роботов.

На какие-то переговоры между пилотами и координацию совместных действий в этом бою просто не было времени. Всякая информация устаревала еще во время озвучивания. Приходилось только реагировать на изменение обстановки и что-то пробовать предпринять против противника.

Более совершенные машины успевали передать друг другу гигабайты информации за долю секунды, скоординировать свои действия – и отсюда убийственный результат. Бой длился всего полторы минуты, и от двух сотен дистанционно управляемых «протонов» остался лишь разлетающийся во все стороны мусор.

– Насос – Пегасу, сделал хоть одного?

– Нет… меня на двадцать пятой секунде завалили. А ты как?

– Одного! – самодовольно ответил Даскинс. – А потом и меня распотрошили…

Тем временем «электроны», потеряв в сражении с дистанционниками двадцать машин, рванули обратно и шли явно на ближайший супердредноут. Заработали зенитки, но сбить эти машины смерти оказалось очень непросто, архисложно.

В итоге «Птаху» досталась вся бомбовая загрузка, что предназначалась судоверфи Акинареса.

Вторую половину «электронов», опасаясь и их перехвата мятежниками, оставили на авианосцах, вообще от греха подальше произведя полное отключение систем связи и управления, превратив их в груду никчемного железа.

Чтобы перехватить спятивших роботов, пришлось снова выйти последним дистанционникам, что имелись на борту второго авианосца.

Распотрошили и их, правда, уже за три минуты, но «электроны» понесли большие потери, еще тридцать машин.

– На этот раз и я одного завалил! – похвастался Пегас.

– А я даже стрельнуть не успел, – непонятно чему засмеялся Даскинс.

Оставшиеся без вооружения «электроны» как настоящие камикадзе врезались в четвертый авианосец, на котором находился самый большой запас «электронов», вызвав на нем сильнейшие повреждения, так что о дальнейшей боевой работе можно было забыть.

– Охренеть… – только и смог вымолвить потрясенный вице-адмирал Сильвестр Ли, перед тем как дать приказ на отступление.

Вести боевые действия ему, по сути, просто нечем. В более или менее целом состоянии оставался флагманский «Танатос», но корветы противника по-прежнему ждали от него залпа, чтобы наброситься воронами и заклевать до смерти. Стоит ли того один единственный залп, чтобы, возможно, потерять вообще весь флот Конфедерации в мятежной системе?

– Охренеть, – сказал генеральный секретарь Сената Конфедерации миров Леон Зидерберг на очередной встрече министров, глав разведок и адмиралтейства. – Адмирал, я не ожидал от вас громкой победы, черт с победой, я надеялся хотя бы на очередную ничью, но никак не предполагал даже в мыслях столь масштабное поражение!

Вице-адмирал Сильвестр Ли сидел как в воду опущенный. Что уж говорить, он сам не ожидал поражения. Да, в физическом плане непосредственно во время боя он не потерял ни одного корабля, кроме супердредноута, конечно (но это не было боем в прямом смысле этого слова), но то, что вернулось после вторжения в систему Акинарес, сложно назвать боевыми кораблями.

В СМИ, по обыкновению что-то приукрашивая, что-то замалчивая, результаты вторжения расписывались отделом информации как грандиозная победа Конфедерации. Кадры гибели мятежных корветов подтверждали это самым наилучшим способом. Опять-таки отсутствие потерь… Потеря супердредноута «Балор» объяснялась трагической случайностью. Теряются же торговые суда, вот и военный корабль не избежал сей печальной участи, попав под злосчастный процент.

– По оценкам судоремонтников, на ремонт битых с задействованием всех строительно-ремонтных мощностей уйдет не меньше трех месяцев, из-за этого еще на два-три месяца откладывается вход в строй нового флота, – продолжал Леон Зидерберг. – Прибавим еще месяц на непредвиденные обстоятельства… В итоге у противника полгода на подготовку обороны. За это время он успеет не только отремонтировать уцелевшие корабли, подлатав судоверфь, но и построить новый флот. В итоге мы начнем с того же, с чего начали. Это какой-то замкнутый круг!

Обычно выдержанный генсекретарь в ярости ударил кулаком по столу, отчего все вздрогнули, будто это грохнули по их головам. Помолчав и отдышавшись, приведя вдруг расшатавшуюся нервную систему в порядок, генеральный секретарь Зидерберг продолжил:

– Мы должны разорвать этот круг. И мы разорвем его более мощными, более совершенными системами вооружения. Что ж, нужно признать, что старые разработки не оправдали возложенных на них надежд. Теперь понятна позиция Флота, в свое время отказавшегося от новых систем вооружения, это было вовсе не жлобство, а реальная продуманная позиция с военной точки зрения. Если их смогли вывести из строя сегодня, то тогда это могли сделать еще легче. Наверное, каким-то краем сознания я все же предполагал что-то подобное, хоть и не признавался в этом даже самому себе, – взглянул генсекретарь на адмирала Ли. – И потому приказал активизировать работы по другим проектам, в частности тем, что принесло ваше ведомство, господин Кемран.

Глава АГБ благодарно кивнул.

– Более того, ради воплощения в жизнь этого проекта поистине абсолютного оружия, для чего потребовалось высвобождение строительных мощностей, я принял решение законсервировать постройку четвертого и пятого флотов новой формации, несмотря на почти завершение работ по одному из них.

Вот эта новость уже удивила всех присутствующих.

– Да, господа, если все получится, в них вообще отпадет всякая надобность. Продолжатся работы и по разработкам вашего ведомства, господин Ленский. Дистанционники и полностью автоматические системы, как уже сказано, не оправдали надежд, слишком уж они уязвимы для противодействия противника, более того, даже могут сыграть на их стороне! Такого в будущем повториться не должно в принципе. Значит, нужно что-то принципиально новое, и по счастью оно у нас есть.

Генеральный секретарь встал и, еще раз окинув всех жестким взглядом, сказал, как отрезал:

– Второе вторжение в мятежную систему станет последним и главное – победным. Акинарес должен пасть.

Дверной звонок звенел настойчиво и никак не хотел умолкать. Казалось, он, пробиваясь в уши, рикошетил внутри черепной коробки, создавая трудноописуемое, но совершенно невыносимое ощущение дискомфорта.