Андрей Левицкий - Битва героев (сборник)

В динамике слабо затрещало, музыка прекратилась. Вик вздрогнул, ощутив, как сильно нагрелись ладони, в подушечках пальцев кольнуло. Спина покрылась потом, на лбу выступила испарина.

Сквозь помехи на мгновение прорвался глубокий, полный отрешенности голос.

– Осирис? – тихо позвал Вик, глядя на динамик, в котором снова хрюкало и булькало.

Пытаясь уловить в этих звуках знакомые интонации, Вик напрягал слух, но кроме помех ничего не слышал.

Нахлынули воспоминания: полет над Пустошью, странный разговор с… Он назвался Осирисом, сказал, что свободен, помянул силы и атипичные технологии для цивилизации хомо сапиенс, какие-то отсутствующие командные структуры, поэтому он свободен… Нет, не так. Осирис волен поступать, исходя из заложенной степени свободы воли.

Какая странная фраза. А что означает эта заложенная степень свободы воли?

Ладони быстро остывали, тело пробирал озноб, стучали зубы, выбивая дробь, будто Вик сидел на вибрирующей станине пресса, сквозь которую в лоток сыплется смолотая в труху панцирная крошка.

Из динамика снова полилась тихая музыка. Вик скинул одеяло, взял халат, вытер пот. При этом он постоянно следил за приемником, вдруг опять все повторится.

А что должно повториться? Разговор с Осирисом? Вик зажмурился, сжал кулаки, стараясь увидеть внутренним взором схему приемника, детали, замкнутую цепь, по которой течет ток из батареи.

Не вышло.

Но ведь раньше у него получалось!

Вик взял в руки приемник в надежде, что сейчас оттуда польется глубокий низкий голос Осириса, но заиграла новая мелодия.

А вдруг он утратил джагерские способности? Мысли спутались, воспоминания скакали с одного на другое.

Разозлившись на себя, Вик спрыгнул на пол, глубоко вдохнул и сделал пару резких наклонов. Выдохнув, развел руки в стороны и принялся выполнять упражнения. К зарядке его приучил отец. Когда мысли разрозненны, дело не спорится, надо успокоить себя, переключить мозги, отвлечься от всего. Со временем Вик усвоил это. К тому же легкая тренировка не помешает, тело нужно держать в форме, чтобы оставаться быстрым, ловким, как боевой мутафаг на арене Лужников. Если бы он мог выйти из мастерской и пробежаться вокруг, то непременно сделал бы это. Но Георг запер его и ушел спать в палатку.

Закончив с упражнениями, раскрасневшийся Вик повернулся к верстаку. Музыка по-прежнему лилась из динамика.

Что же все-таки произошло? Осирис пытался связаться с ним? Тогда, в капсуле над Пустошью, он несколько раз повторил, что будет наблюдать. Значит…

Вик быстро прокрутил события в Нарочи и вспомнил Владыку Баграта, тот тоже был джагером, умел ходить по некрозу, хоть и не имел способности видеть электронные цепи. Может, Осирис наблюдает за джагерами?

Покачав головой, Вик залез на верстак. Это все домыслы насчет Осириса. Слишком много вопросов – так много, что зарядка не помогла. Нужно выспаться. Георг появится рано утром, наверняка отойдет от вечернего разговора, и тогда Вик постарается его осторожно расспросить про вычислительную машину. Возможно, в накопителе найдутся ответы, но надо знать, где взять машину и как подключать устройство. В общем, предстоит долгий разговор, если киборг действительно оттает после вчерашнего.

Он встал на четвереньки, не слезая с верстака, подобрался к стене с полками и задул свечу.

Ферзь вздрогнул, открыл глаза. Пару мгновений в голове висела звенящая пустота, старый вор пытался сообразить, где он и что за бычары сидят по бокам.

Спереди загырчали на крымском наречии – и Ферзь вспомнил события минувшей ночи. Все-таки его сморило, ближе к утру случился приступ язвенной болячки, мутанты дали глотнуть какой-то дряни из фляги, и вор забылся во сне.

В утренних сумерках виднелись две фигуры, стоявшие возле сендера с омеговской эмблемой на капоте; говорил высокий, бритый налысо старик. Низкорослый мутант с аккуратной бородкой смотрел на лес, тянущийся справа от дороги, но, судя по позе, слушал внимательно.

Мутанты были в брезентовых плащах. Если бы Ферзь встретил таких в Москве, то решил, что перед ним обычные старатели. Поискал глазами пятого и услышал за спиной тихое сопение. Слева высились два кургана из мусора, один большой, другой поменьше. Свалку огибала светлая лента дороги, а впереди возвышались холмы. Что ж – он еще раз глянул по сторонам – мутанты едут правильно, за холмами Сетуньская пойма. Ферзь потер глаза морщинистыми пальцами, взъерошил волосы. От поймы совсем недалеко до нищих кварталов. Стоит на старую дорогу вырулить – и вот она, территория клана. Там и братва…

Он скосил взгляд вправо, потом влево. Бычары по бокам от него пялились вперед с застывшими лицами. Их бугристые лбы скрывали кепки, тень от козырьков падала на глаза.

– Твари! – прошипел Ферзь.

И получил локтем в бок. Охнув, вор зажмурился, хватая воздух ртом, предчувствуя, как блеванет желчью.

Чернявый, что подписал его с мутантами идти, тоже тварь! Кровью умоется, когда Ферзь из этой бодяги выскочит, но сначала надо от мутантов избавиться. Вор, пересилив боль, сел прямо.

– Стоян, – старик шагнул к машине, – зачем так сильно?

Он перешел на язык нормальных людей.

Зажав ружье коленями, ударивший вора Верзила поправил лямки ранца за спиной, недовольно буркнул что-то и снова обхватил ручищами длинный ствол.

– Смотри, – старик недовольно качнул головой, – кабы ребро не сломал.

Снял флягу с пояса, протянул Ферзю, но тот не спешил ее брать. Сглотнул, вспомнив неприятный вкус бурды, после которой в желудке все затвердело и накатила сонливость.

– Пей, – повернувшись, сказал низкорослый.

Старик по-прежнему протягивал флягу, напряженно глядя вору в глаза. Мутант, которого назвали Стояном, размашистым движением обхватил Ферзя, словно любимую женщину. Согнув руку, слегка придушил старого вора, двинув предплечьем вверх, запрокинул ему голову.

– Пей, – повторил низкорослый.

Верзила взял флягу и сунул Ферзю в приоткрытый рот. Вонючая, вязкая жижа пошла не в то горло. Вор икнул, непроизвольно фыркнул – брызги вперемешку с соплями вылетели из носа. Тягучий комок скатился по пищеводу и ледышкой свалился в желудок. Перед глазами поплыло.

Стоян отпустил Ферзя.

– Так лучше? – Старик перегнулся через борт, забрал флягу.

Ферзь с удивлением ощутил, что боль в желудке отпускает, и кивнул в ответ. Правда, мысли в голове потекли медленней, стали как кисель.

– Тодор, – сказал старик, – сними ранец, сходи к холмам. Посмотри, что за ними. Жив, тебе на свалку, Стоян – в лес.

Верзилы попрыгали на землю, скинув тяжелую поклажу, разошлись.

– Поговорим. – Старик занял место водителя, сев боком к Ферзю. – Ты помнишь, как меня зовут?