Владислав Выставной - Я пришел взорвать мир

Очаг маленький, но очень горючий. Через пару дней конфликтом будет охвачено несколько кварталов. До смертоубийства, может, и не дойдет, но зубов и ребер будет пересчитано немало.

Поджигатель любил подтверждать себе собственную квалификацию.

В хорошем настроении, достал из кармана куртки тяжелую металлическую пластину. Для землянина это просто кусок подернутого ржавчиной железа. Для Поджигателя же – универсальный навигационный прибор – панель образов. Которая, между прочим, показывала непосредственную близость цели, стандартно помеченной в момент отправки на место Воздаяния.

Поджигатель прибавил хода и вскоре вышел в сквер, обильно освещенный причудливыми фонарями, до которых не дошли еще беспокойные руки малолетней шпаны. Играла музыка – рядом был ресторан с летней верандой. Становилось довольно прохладно, и за столиками на воздухе народу было немного.

Оставалось только найти эту беглую слизь, что по уверениям прибора, находилась прямо здесь.

Странно, но Поджигатель не видел Обреченного. Он должен был находиться тут – но его не было.

– Неугомонный Мим… – растерянно процедил сквозь зубы Поджигатель. – Ну, посмотрим, что ты скажешь на это…

Гор шел по разбитой асфальтовой дороге, все больше и больше удаляясь от мест, где стрельба по живым мишеням была нормальным будничным делом. Шел – и с любопытством оглядывал окрестности. Все это он уже видел, находясь в шкуре простодушного парня по имени Гордей и прилипчивому прозвищу Балагур. Но теперь он смотрел на мир взглядом совершенно другого человека – Обреченного, присланного сюда доживать свой быстро сжимающийся, как высыхающая лужа, век.

Нельзя сказать, что вокруг все выглядело слишком уж благополучным. Но ведь и на родной Плацене хватало бедности, безысходности и страха. С поправкой на несоизмеримо более продолжительную жизнь и множество других вещей, которые, можно не брать в расчет, когда рассуждаешь о столь абстрактных понятиях.

Люди выглядят здесь так же, как и в нормальных мирах. И если сельская местность еще вызывает жалость и некоторую брезгливость, то, войдя в черту города, Гор с удивлением осознал, что эти краткоживущие в целом выглядят вполне довольными собственной участью.

Это было странно, даже страшновато, и выходило за пределы представлений Гора о норме. Это похоже на равнодушие скота, который ведут на бойню. Конечно, скот не осознает, какая участь ему грозит. Но ведь, если Гор бросится к этим людям и примется горячечно убеждать, что им осталось жить лет пятьдесят-семьдесят, и это еще в лучшем случае – его попросту не поймут!

Потому что понятие «нормы» очень относительно. И здесь, на Земле, эта норма чудовищна.

…Гор тряхнул головой, усмехнулся: у него есть универсальное лекарство от всех страхов. Это любимые инструменты каждого Мима – самоирония и послушный, готовый в любую секунду сорваться с кончика языка, смех.

Что ж, он на Земле. Он быстро превращается в краткоживщего. Да, это малоприятно. Ну и что же?

Странно, но все оказалось не так уж и страшно. Да, у него появились некоторые неприятные ощущения, которых не было раньше. Однажды он простудился и несколько дней харкал какой-то отвратительной слизью, которая лезла через рот, через нос, наполняла легкие… Но он выздоровел – и с теперь усмешкой вспоминает об этом.

Все-таки, раньше свою участь он представлял куда как в более ужасном свете. И теперь даже благодарен Нейле за то, что она «подвела» его таким странным образом…

Гора вдруг обдало холодной волной, и он остановился.

Нейла… Ее отец – из Мудрой Линии. Эстет, элита. Он мог многое знать. И кое-что могла узнать от него сама Нейла и… спасти его?!

Гор задышал глубоко и часто. Неужто его внезапное прозрение – это и есть тот самый спасительный шанс?!

Мысли вновь принялись выписывать хаотичные хороводы, отказываясь укладываться в положенные им логические ячейки. Надо просто выждать – и понимание придет само…

Впрочем, надеяться на это неправильно. Надо вырваться отсюда любой ценой, найти Нейлу и узнать у нее правду.

Найти Нейлу… Само по себе это кажется совершенно безумным замыслом. Снова лезть в глотку зверю, едва выбравшись из его пасти?

Да полно – выбрался ли он? Он всего лишь осознал необходимость выбраться – и не больше! Что он знает о том, как устроен механизм отправки Обреченных на эту планету? Как ее посещают те, кому это позволено? Как найти их – и не оказаться при этом в ловушке?..

К множеству неразрешимых вопросов добавился еще один: вопрос голода. Гор не ел почти сутки – с момента бегства из части. Более того – прямо с секретного задания…

Черт возьми, да ведь он – самый настоящий дезертир! Выходит, теперь он преступник не только в глазах собственного мира, но и мира этого! Как же он не подумал, отдавшись этому спонтанному чувству, нахлынувшему, как бурный поток, смывший нормальную рассудительность, бросивший в объятия эмоций! Да, это было бы уместно в какой-нибудь мимической постановке, но никак не при планировании бегства…

Хотя – разве он что-то планировал? Планирование – это не самая сильная его сторона. Его верная союзница – импровизация. Остается надеяться, что и она не перешла на сторону врага.

Гор усмехнулся: он уже говорит об окружающих, как о врагах! Но разве у Мима могут быть враги? Ведь даже в собственном приговоре он не вправе винить кого бы то ни было, кроме самого себя! Просто не надо было переступать черту, Линию, к коей принадлежала та, в которую он столь неосторожно влюбился.

Душа Мима тонка – он может влюбиться и в девушку из высшей Линии, и в какую-нибудь богиню из сонма святых забытых Сервером планет. Может – но должен оставить эти чувства в себе. Растворить их, превратив в страдания – с тем, чтобы страдания помогли духовному росту, развитию мимических навыков, постижению секретов мастерства…

Проклятье! Когда он думает о Нейле – плевать ему на постижение любых секретов, кроме тех, которые таит в себе любимая женщина…

…Гор вздохнул и помотал головой, избавляясь от наваждения. Голод – вот главная проблема. Актуальная и насущная. Именно ее придется решить в первую очередь.

Конечно, можно ловко сыграть какую-нибудь простенькую роль, с тем, чтобы в легко и незамысловато присвоить себе немного еды в каком-либо магазинчике. Ирония в том, что он, Мим, не может использовать свои способности в преступных целях – тех, что способны навредить другим. Он не может просто украсть. Это также заложено в его наследственности, как и сами способности.

Но он может вызвать у людей желание одарить его – например, за поднятое настроение, подаренные им радость и смех. Но на это требуется время. Для этого нужен повод, и его игра должна быть уместной.