Александр Конторович - Имперец. Живыми не брать!

Принятыми мерами задержать Волина М. П. по горячим следам не удалось.

В местах возможного появления преступника выставлены засады, патрульные наряды получили описание и фотографии Волина М. П. и проинструктированы на его розыск. Фотография преступника размножена и вместе с приметами передана во все экипажи и на посты.

При задержании предписано соблюдать осторожность — преступник вооружен.

— Да что вы говорите?! — судья возмущенно фыркнул и откинулся на спинку кресла. — Как это так — получили сигнал о нападении и не смогли задержать одного разбойника? А что в таком случае делают у нас в суде аж четверо ваших сотрудников? Зачем устанавливают в кабинетах кнопки экстренного вызова полиции?

И он возмущенно ткнул пальцем в лежащий на столе брелок.

— За каким рожном я таскаю с собою эту штуку? Для самоуспокоения?

Начальник криминальной полиции округа виновато развел руками. На его лице присутствовало отдающее подобострастием выражение самого глубокого раскаяния.

— Ваша честь! Это не обычный бандит — бывший спецназовец! Человек тренированный и хорошо подготовленный! Наверняка он просто не пошел стандартным путем — выскочил прямо со второго этажа. Там, где его никто и не ждал… Предполагалось, что он, как и все нормальные люди, пойдет через двери…

— Да? А назад он таким макаром не запрыгнет?

— Ваша честь! Он все-таки бандит, а не сумасшедший! Лезть в улей, полный рассерженных пчел… Это совсем надо мозги пропить! А уж Волин-то точно не алкаш!

— И с чего вы это взяли? — недоверчиво спросил судья.

— Незадолго перед получением повестки в суд он продал квартиру, снял со счета деньги и тщательно уничтожил все что хоть каким-либо образом могло помочь нам при его розыске.

— Продал? То есть, вы хотите сказать, что его действия были обдуманными? Продать квартиру — дело не быстрое!

— Вероятнее всего, он предполагал такое развитие событий. Наверняка уже и путь отхода продумал. Мы напрасно ищем его в Москве — он уже далеко. А квартиру он не продавал — взял деньги под ее залог. Здесь все чисто — мы специально проверяли.

— Да? Ну хоть что-то приятное вы мне сказали… — облегченно вздохнул Мосейчук. — А то я уж и работать-то не могу спокойно! Аж руки дрожат!

«Пить тебе меньше надобно, — думал полицейский, шагая по коридору, — тогда и тремор перестанет колотить…»

Выпроводив начальника отдела, Мосейчук вызвал секретаршу и продиктовал ей несколько документов. Письмо в ГУВД, содержащее критику действий полиции в данном случае. Письмо к председателю городского суда с требованием личной охраны. Приговор по делу Погонина он диктовал с особенным душевным подъемом, даже голос срывался от возмущения.

Понятное дело, что штрафом здесь не ограничилось. Он не только вырос до полумиллиона рублей — судья влепил мне полгода тюрьмы. За неуважение к суду.

Ай да судья!

Вот ведь скотина-то!

Я ж ему, собаке такой, поверил. Какой он убедительный был…

Слушая по телефону его возмущенный голос, только головою качаю. Вот и верь после этого людям!

Уходя из кабинета, я засунул один из «конфискованных» телефонов за шкаф. Мосейчук, привязанный к креслу, смотрел в окно печальным взглядом и заметить этого не мог. Предварительно настроив телефон на автоподнятие трубки, выставляю на нем бесшумный режим. Теперь можно слушать все, что происходит в кабинете. Пока не сядет аккумулятор телефона. Но он заряжен почти полностью и дня три продержится точно. Разумеется — не подряд, а если звонить на него время от времени. Что я и делаю.

Возможные меры полиции просчитаны заранее. Ничего удивительного — это стандартная процедура. Так они поступают всегда. Не страшно, пройдет дня три, и все успокоятся. Решат, что злодей уже сделал ноги, и со спокойной совестью спихнут это дело в регионы. Разумеется, ориентировки дали туда уже и сейчас, но вот в Москве-то меня искать точно больше не станут.

А зря, между прочим!

Являясь в суд, никаких иллюзий я уже не строил — Лысенков мне подробно все растолковал и даже приблизительный приговор назвал. Предположил, кстати говоря, что штрафом могут и не ограничиться. Погонин вполне способен спровоцировать во время заседания какую-нибудь гадость. И схлопотать в рыло. А я мог таким образом заработать срок.

— Неужто он свою морду подставит? — удивлялся я, слушая адвоката.

— Да запросто! Он уже так делал. Причем — не единожды. Пресса поднимала вой, превознося страдания несчастного, а его «обидчики» получали реальные срока. Правда, в суде он этого раньше не делал, но может — от него всего приходится ожидать. Тем более что максимального штрафа в твоем случае припаять не могут, а это его не устроит. Минимальная сумма, которую он получает в подобных ситуациях, — пятьсот тысяч. Ему ж еще и с судьей делиться надо…

— Так и он в доле?

— А что ж в этом необычного? Налаженный бизнес… Эти гаврики давно уже успешно доят «экстремистов».

— И ничего не боятся?

— А чего? Что здесь можно доказать?

Поэтому в суд я приходил трижды. Разумеется, меня досматривали на входе — с этим тут строго. Но ничего противозаконного не нашли. Ну, тащит с собою человек спальный мешок и консервы — и что? Не динамит же несет? Может быть, он в турпоход собрался? Сразу же после визита в суд — не всех же туда вошедших в наручниках выводят? В другой, так сказать, поход…

А я себе лежку делал. Именно здесь — в суде. Тут всяких технических помещений много. И не во все народ постоянно заглядывает. Вот в котельную, по теплому времени бездействующую, точно никто не заходит. Незачем, на улице тепло и сухо.

В первый раз я просто прошелся по зданию, выбирая место возможного укрытия. Чтобы там не было камер, сигнализации и замки имелись не слишком уж серьезные. Таких мест нашлось три. По здравому размышлению, выбираю именно котельную — у нее запасной выход на улицу есть. Не шибко комфортный, но для меня подойдет. Угольную пыль и отряхнуть можно. А вот приставы, охраняющие здание, в люк для погрузки угля точно не залезают — можно засвиниться, а им это не к лицу.

Во второй визит притаскиваю туда припасы.

И теперь сижу даже с некоторым комфортом. Вода есть, а кипятильник я прихватил. Сижу и слушаю по телефону словоизлияния судьи.

— Вы как хотите, Павел Андреевич, но в данной ситуации вы выпустили все из-под контроля!

— …

— Не знаю! Это уж ваши проблемы, уважаемый! Мы так не договаривались!

— …

— Я и так делаю все возможное! Поймите: случай хоть и не рядовой, однако же государственной важности не представляет. Ну и что, что в больнице? Первый раз, что ли, между нами-то говоря? Осмотрительнее надо быть, уважаемый!

Ох, не слышу я его собеседника! А жаль…