Александр Конторович - Имперец. Живыми не брать!

Как известно, пистолет — оружие ближнего боя. Так во всем просвещенном мире считать принято. Американцы даже не применяют его на дистанциях свыше двадцати пяти метров, мол, мало шансов на точное попадание. У них вообще даже при стрельбе с пяти-шести метров половина полицейских мимо лупит. Ей-богу, сам такие статьи читал! Ну, как они пишут, это понять можно. Боевые условия, стресс, нервы и все такое. Словом, если цель дальше двадцати метров, бери винтовку.

Хрен его знает, может, для них это и правильно. Но нас отчего-то учили иначе… В общем, для меня тридцать метров — дистанция нормальной стрельбы. И АПСБ на этом расстоянии — вполне себе подходящая машинка. Я же говорил, что, когда дивизию расформировывали, много бардака творилось. Можно было хоть бронетранспортер увести — и это списали бы в то время. Ну, такой агрегат мне ни к чему (топлива много жрет), а вот «стечкин»… мечта детства. А уж с глушителем — так и вовсе. Стрелять нас натаскивали долго и тщательно, так что и данном случае мордой в грязь я не ударил.

Сухие щелчки выстрелов не привлекли особенного внимания — не шевельнулась ни одна занавеска. Глушак, он того… способствует.

Быстро бегу к подъезду. Передний конвоир чего-то там дергается — живой еще? Был…

— Товарищ генерал!

— Волин?

— Так точно! Ключи от наручников?

— У этого, — кивает Батя на заднего конвоира, — в кармане пиджака.

— Ага! — наклоняюсь и обшариваю упавшего.

Здоровенный, молодой еще парень. Что ж тебя, дорогуша, потянуло во всякие непотребные игрища? Так и жил бы, как нормальный человек. А вот теперь лежит в обшарпанном подъезде бездыханный труп. Думать надо, родной, на чью сторону вставать! Не все деньги, что заработать можно, следует хапать. От некоторых не грех и отказаться.

На мониторе наблюдения хорошо просматривалось, как вбежавший в подъезд человек с рюкзаком наклонился над телом конвоира, обшаривая его карманы. В руке вбежавшего виднелся пистолет. Сидевший у стола солдат вскочил на ноги.

— Сэр! Контакт! Вооруженное нападение на конвой!

— Дилэни! Мацкявичус! Со своими группами — на выход! — нажал клавишу на манипуляторе радиостанции лейтенант.

С треском распахнулись ворота на двух расположенных неподалеку от дома сарайчиках.

Закованные в бронекостюмы, две группы солдат корпуса рванулись к подъезду.

— Сзади! — крик генерала стеганул меня по ушам.

Привычка — вторая натура.

Мгновенно рухнув на пол, разворачиваюсь назад.

Здрасьте, приплыли…

От группы сарайчиков, стоявших в глубине двора, к подъезду, как застоявшиеся кони, прут две группы «помогальников». С пистолетами в руках — собрались воевать внутри дома. Ну да, винтовка в таких условиях даст кучу рикошетов. Разумно… Бегущие не стреляют — для них далеко, да и нужен я им живым. Один. Генералу, надо думать, «не повезет». Уж для него-то «случайная пуля» наверняка отыщется. Не упустят они такую возможность. Могу поспорить, что пуля эта вылетит из моего пистолета.

Вот, значит, как… Засада-то хитрее оказалась, чем я ожидал. Ну, да ладно, и для вас, мужики, у меня кое-что есть!

Бронекостюмы «помогальников» — вещь серьезная. Бронежилет — пятого класса. Обычно они четвертым классом в повседневной носке обходятся, но здесь явно боевая ситуация. Так что возьмут то, что покрепче. Рисковать не станут, иначе — страховка побоку. Мол, пренебрег мерами безопасности!

Шлемы у них — вообще загляденье. С принудительной вентиляцией, радиофицированные. Пуленепробиваемое забрало, поляризованное стекло — класс!

Даже рукава — и те из кевлара. Осколок их не берет, да и пуля не всякая. АПСБ точно не пробьет.

А есть ли у них вообще слабые места?

Есть.

Ноги — их броней не закрывают.

Нет, от осколков-то они вполне себе защищены — тоже кевлар. Слабее, чем на рукавах, но это и понятно. Солдаты приучены действовать из-за укрытий. А в таком случае их ноги противник не видит. Даже и сейчас несколько человек несут в руках тяжелые штурмовые щиты — подготовились ребята. Готовы мгновенно составить непрошибаемую баррикаду.

И руки.

Кроме штурмовых перчаток (они от ножа защищают), ничего другого на них нет. И это понятно, как иначе стрелять-то?

А в магазине АПСБ — еще двадцать пять патронов (удлиненный магазин — он на тридцать выстрелов) осталось.

Мало?

Ну, это кому как.

Мне — так и вовсе выше крыши!

Сейчас эти парни подбегут метров на десять-пятнадцать, выстроят баррикаду из щитов и попрут вперед несокрушимой стеной. А отчего не сразу?

Ведь не видят они другого оружия! Только пистолет у меня в руке. А для него — далеко! Не попасть.

Для вас, ребятки, далеко.

А для нас — так в самый раз.

Кр-р-р…

Стреляю я быстро, почти автоматическим огнем. Можно, конечно, и очередью — пистолет это позволяет.

Можно, но не нужно. Точность не та.

А так — вполне на уровне.

Пуля по голени — это уж точно не подарок! Скорее уж — совсем наоборот.

Вот несколько человек замыкающих это и оценили по достоинству.

Больно же!

А отчего замыкающих?

Так не все сразу, господа!

Кр-р-р…

И еще парочка «помогальников» завертелась на земле. Не побегаешь на простреленных ногах-то!

Бах! Бах! Бах!

Ага, это генерал завладел пистолетом одного из конвоиров. Ну, что сказать? Профессионал, мне до него — как до Пекина ползком.

Три выстрела — двоих снес!

«Ярыгин» — машинка мощная, хоть я его и не люблю.

Одному генерал точняк в забрало влепил. Понятное дело, не пробил. Так и воевать этот боец уже не станет, сотряс мозгов (или что там у него под шлемом?) Батя ему качественный обеспечил.

Второй пулю в руку схватил, от кисти аж брызнуло, на землю сразу рухнул и куда-то в сторону пополз. На трех костях, ага…

— Телефон!

— Что?

— Телефон дай!

Раз Батя телефон требует, ему виднее. У него мышление стратегическое, знает, что в данный момент нужнее. Да и возможности он уже просчитал, уверен, что я отобьюсь. Или не уверен? И спешит сделать что-то более важное?

Но аппарат я ему бросаю — приказ есть приказ!

Он быстро нажимает кнопки:

— Это «Часовой»! Код «Лето»! «Лето», я сказал! Как понял?!

Ну, это уже что-то и вовсе непонятное началось. Ладно, у меня и свои дела есть…

А штурмовиков-то меньше стало.

Из сараев вывалилось около дюжины человек. Точнее — ровно двенадцать и вывалилось. Все верно, шесть штурмовых двоек — стандартное построение. Четыре щитоносца и по три человека за каждым из них.

Было — по три.

Хорошо обученные солдаты с хрустом врубили свои щиты в щебенку двора. Укрылись за ними, выглядывая в пуленепробиваемые амбразуры. И стали ждать своих товарищей.

Угу.

Дождались, по правде говоря.

Пятеро подбитых пулями «помогальников» валялись на земле, один куда-то уже уполз. Они все были живыми, но, увы, совершенно небоеспособными. И за щитами осталось всего два человека, готовых идти в атаку. С таким соотношением сил солдаты корпуса на штурм не пойдут — запрещено, ведь численного превосходства нет. А это — неоправданный риск.