Александр Сапегин - Три войны

- Ну, здравствуйте, черти полосатые! - Илья Евгеньевич обнял Сашка и хлопнул по плечу Чуйко Олега. Ольга отошла в сторонку и смотрела, как радостные люди жмут отцу руку, улыбаются, что-то говорят. Многие просто махали с мест руками.

Сегодняшний запуск осуществлялся в двойном составе. Установка второй группы только монтировалась, и люди работали совместно с группой Чуйко, назначенного главным над "иномирянами". "Бандарлоги" ходили гоголями, как же, Ремезов стал заместителем руководителя второй группы, а Максимушкин Олег числился в ведущих специалистах у Самого! Один Сашок был на разрыв. Его математические мозги требовались на всех фронтах. В результате он попал в список командного персонала базы. Произошедший с математиком казус тут же стал поводом для различного рода шуток. Лейтенант запаса именовался теперь не иначе как генерал-лейтенантом, господином Балсым насяльником. "Насяльника" скалил зубы, обещая всем "джамшутам" знакомство с мамой Кузьмы и посылал шутников к тётке Фене с ядрёным хреном.

Новый операционный зал был больше старого в три раза. Главный экран, собранный из дюжины плазменных панелей, занимал половину торцевой стены. Спецслужбы не поскупились на оснащение и оргтехнику. Новейшие серверы и компьютеры радовали глаз всех присутствующих.

- У-у, медведи косолапые, всю руку отдавили, - шутливо возмущался Илья Евгеньевич, - Кто руководит запуском?

- Чуйко за старшего, - ответил Ремезов, покосившись на генерал-майора.

- Растёт Олег Владиславович! Через сколько начнём?

- Минут через двадцать. Поможешь нам, волшебница? - спросил Алексей Ольгу. Керимов краем уха прислушался к разговору, можно было сказать, что "Волшебница" теперь навечно прилипнет к дочке.

- Операторам занять места, доложить о готовности, - донёсся усиленный динамиками голос Олега Чуйко.

Илья Евгеньевич и Ольга стояли перед главным экраном. Дочь, прищурив глаза, смотрела на громадный диск голубой планеты, выныривающий из-за гор. Точка выхода в этот раз была другая, вместо секвойного леса перед наблюдателями была переливающаяся бликами гладь большой реки

- Его здесь нет, - сказала Ольга.

- Как нет, а где же Андрей? - удивился Илья Евгеньевич. Операторы и гебисты бросили на девочку заинтересованные взгляды.

- Там! - изливающая на мир голубой свет планета скрылась за большим облаком. - Там, - повторила Ольга, указав пальцем на появившуюся из-за облака планету.

…Нелита. Андрей…

Яркие звезды над головой и холод, собачий холод, сковавший все члены мертвой хваткой. Хоть бы каплю тепла. Амулет вытянул всё, до самой последней капли. Андрей с трудом выполз на берег. Куда его на этот раз занесло?

Цепляясь руками за тонкие ветви кустов, напоминавших земной тальник, и оскальзываясь по влажной глине, он подтянул непослушное тело до сухих листьев, устилавших землю на небольшом бугру. Тарг! Зубы выбивали чечётку. Над головой хлопнули крылья какого-то ночного летуна. В нескольких метрах справа раздался булькающий звук. "Бульк, бу-у-ульк", напряглись одеревеневшие мышцы, на некоторое время исчезла дрожь. Взгляд выхватил странное существо, сидевшее у самой кромки воды и глинистого берега. Смесь жабы и ротана. Если переднюю часть существа можно было отнести к земноводным, то широкий рыбий хвост и мелкая чешуя, начинающаяся сразу за перепончатыми лапками, приподнимающими зубастую пасть вверх, отметали выдвинутое предположение. Жаборотан раздул горловой мешок, громко исторгнув из себя "Бу-ульк, бу-у-ульк". Клич заводилы подхватил целый полк горластых товарок, ночь наполнилась "перепевом" рыболягушек.

Напряжение, сковавшее Андрея, отпустило, он лёг на укутанную листьями землю и перевернулся на спину. Допрыгался…, но кто знал, что так получится? Тварская побрякушка! Правая рука стукнула по груди.

- Хр-р, а-а-а, - боль, заставив скрючиться в позу эмбриона, как яркая вспышка, пронзила межпланетного путешественника с головы до пят. В груди полыхнул раскалённый вулкан. - А, хр-хр, - пытался отдышаться Андрей.

Заслышав посторонний звук, на некоторое время замолчали рыболягушки. Через пару минут откуда-то издалека донёсся "бульк" запевалы, рядом тихо плеснула вода, и многоголосый хор разорвал хрупкую тишину.

Дождавшись, когда погаснет пламя боли, Андрей осторожно приподнялся на локтях и осмотрел себя. Вроде ничего, если не считать того, что грудь и живот извазюканы в какой-то запёкшейся грязи. Мгновением позже пришло понимание, что это не грязь, а запёкшаяся кровь. Где он мог пораниться? Память отказалась что-либо подсказывать. Между тем, как его буквально всосало в воронку портала, и моментом, когда он очнулся на обледеневшей кочке у самого берега непонятного то ли озера, то ли болота, зияла пустота. Интересно, сколько тушка кустаря-самоучки от магии провалялась во льду и осклизлой тине? И откуда взялся лёд? Надо хорошо постараться, чтобы найти и вляпаться в ледяной кусок посреди тёплого лета. Хотя лёд мог появиться в виде остаточного явления применённого заклинания переноса. Вероятно, так оно и было.

"И всё же, непонятно, откуда кровь? - размышлял Андрей. - Я очухался лёжа на спине".

Он осторожно опустился на спину, грудь отозвалась ноющей болью. Боль накатывала волнами, Андрей внимательно прислушался к себе. Создавалось впечатление, что он - не он, а только мелкая часть бывшего драконьего оборотня. Львиная доля "Я", та энергия, понимание окружающего и мироощущения, к которым он привык и с которыми слился, будучи в драконьем облике, остались за гранью, в "кармане" изнанки, куда до этого складывалось оружие, деньги и особо ценные вещи. Душа стремилась вернуть потерянное, но все попытки найти утраченное натыкались на непреодолимую стену.

Стена, не пускавшая к оставленной половине "Я", стояла крепко, чтобы сломать преграду в сознании, требовалось пробиться в астрал, но в таком состоянии о подвиге можно было не думать. Сжатая в кулак рука ударила по земле, движение отозвалось новой порцией боли, грудь как будто облили кипятком. Сколько можно терпеть, решение заглушить чувствительность нервных окончаний пришло само собой. Сказано - сделано, он, насколько возможно, расслабился и нырнул в сэттаж, через мгновение выпав из него.

Нескольких секунд хватило, чтобы впасть в шок от увиденного, потерять концентрацию и вспомнить некоторые детали недалёкого прошлого. Было от чего впечатлиться. Внутренние хранилища магического резерва были пусты, ни капли маны у него не осталось. АБСОЛЮТНО! Такое чувство, что его выжали досуха и ещё подсушили феном. На фоне этого открытия нарисованное чёрным цветом солнце шрамов на груди от вырвавшегося на свободу амулета казалось мелочью. Стены забвения треснули, открыв дорогу обрывочным воспоминаниям.