Карен Трэвисс - Остров выживших

— Двести метров, по левому борту, — произнес Соротки, — вижу здание.

Дом подошел к двери, находившейся в кабине с противоположной стороны, и взглянул вниз. Хасинто походил на кукольный домик, сломанный и брошенный в таз с водой. Масштаб почему-то был искажен; все перепуталось, местность казалась незнакомой из-за того, что многие башни и купола уже исчезли. Даже после того, как «Ворон» снизился до двадцати метров, город по-прежнему выглядел игрушечным.

— Вот дерьмо! — воскликнул Соротки.

Маркус высунулся из двери, держась одной рукой. Налетели клубы дыма, и у Дома защипало в глазах. Но пилот заметил что-то, чего не видели они. Бэрд нацепил очки и тоже взглянул вниз.

— Что там? — спросил он. — Вы ее видите или нет?

— Все в порядке, вижу ее. Кто из вас лучше всех стреляет?

Хуже они ничего не могли услышать от Соротки. У Дома все сжалось внутри. В голове проносились лихорадочные мысли. Нет, Соротки совсем не это имел в виду.

— Она, — бесстрастно ответил Маркус, еще сжимая в руках ремни. — Она наш снайпер. А в чем дело?

— Она не одна, и это меня отнюдь не радует…

Ветер на несколько мгновений разогнал дым, и Дом обнаружил, что не только он в данный момент находится в аду. Солдат — он заметил только броню и снаряжение, лица было не разглядеть — цеплялся за торчавшую из воды стену, и к нему пытался подобраться гигантский червь.

— Пора вмешаться в их приятную беседу, — произнес Маркус. — Соротки, подлети поближе.

Библиотека Праотцев

Берни слышала жужжание приближавшегося «Ворона», но не решалась отвести взгляд от червяка.

Червь, извиваясь, с трудом пытался выбраться из воды. Однако это отнюдь не означало, что у него не хватит сил прикончить Берни. Саранча сильнее человека, ее не так просто убить, а вода не оказала на этого червя практически никакого воздействия, разве что заставила его, так сказать, «попотеть». Он смотрел прямо на нее злобными бледно-серыми глазками с крошечными зрачками, словно удивляясь тому, что женщина смогла остаться в живых после потопа.

Берни оказалась в ловушке.

Она лежала на спине на наклонной плоскости, держась одной рукой за трос. До винтовки, висевшей за спиной, было не дотянуться. Единственным оружием, оставшимся у нее, были нож и очень большая нелюбовь к подземным обитателям. Червь ухватился за край стены огромной лапой, вооруженной когтями, и попытался подтянуться. Берни нанесла удар ногой.

— Отвали к чертовой матери! — крикнула она, пытаясь сообразить, куда лучше ударить в следующий раз.

Ближе всего к ней находились его голова и лапа — не самые уязвимые места. Ему нужно было перерезать главную артерию, но кинжалом этого было не сделать. Берни могла лишь на время отогнать его, давая себе возможность придумать что-нибудь.

— Это моя стена, погань. Отвали и сдохни!

Вертушка определенно приближалась. Шум становился оглушительным, Берни чувствовала, как ее овевает ветром от винтов. Но она по-прежнему не отрывала глаз от червяка. Если пилот не увидел ее сейчас, он ее больше никогда не увидит. Однако червяк поднял голову, и она почти прочла его мысли: он слишком обессилел, чтобы спасаться вплавь, над головой навис враг, и единственное, что ему осталось, — это повиноваться инстинктам и цепляться за стену, даже если жить ему при этом осталось недолго.

И он цеплялся.

Должно быть, он нашел какую-то опору, погруженную под воду, потому что внезапно с громким ревом выскочил на поверхность целиком и рухнул прямо на женщину. Голова его оказалась на уровне ее талии, когти его зацепились за ее пояс, и он начал подтягиваться.

Она чувствовала на себе его зловонное дыхание.

На какую-то долю секунды этот запах и тяжесть извивавшегося существа, придавившего ее к стене, вызвали в памяти Берни сцену, которую она до сих пор тщетно пыталась забыть. Тогда она тоже находилась в таком положении — беспомощная, связанная, лишенная возможности защищаться… Она хотела убить его, но могла лишь видеть, думать, чувствовать. «Убей его!» Она попыталась вонзить нож в первое, что попалось ей на глаза, — в его плечо, — но это было все равно что ножом пробивать дыру в бетонной стене.

Тварь взревела. Неужели она ее даже не поцарапала? Червяк по-прежнему цеплялся за Берни, сдавливая ее грудную клетку, мешая дышать. Она занесла онемевшую от холода руку, чтобы снова ударить вслепую, затем била снова и снова, пока наконец лезвие не застряло. Берни поняла, что ей все-таки удалось проткнуть шкуру чудовища. Она попыталась выдернуть нож. Она чувствовала лишь жестокий ветер, швырявший ей в лицо какую-то пыль и крошки, слышала оглушительный шум, от которого едва не лопались барабанные перепонки, и ощущала бешеную ярость, сдавливавшую горло железной рукой.

Да, прямо над ней завис «Ворон». Ей показалось, что кто-то целится в нее из винтовки. Но червь продолжал цепляться за нее, одна лапа его когтила ее пояс, вторая — нагрудную пластину; его необходимо было немедленно уничтожить. Берни снова рванула на себя нож, взглянула на кошмарную морду твари — разинутая пасть, из которой доносились бессмысленные звуки и исходил ужасный запах разложения, — и изо всех сил вонзила острие в ушной канал врага.

И на этот раз у неё получилось!

Червяк пронзительно вскрикнул, затем раздался долгий булькающий звук, и, оторвав лапу от брони Берни, трутень начал бессильно махать ею в воздухе, напрасно пытаясь избавиться от ножа. Он намеревался утянуть женщину за собой на дно, но ей нужно было вернуть свой нож. Во время боя трудно рассуждать трезво, и в такие моменты в мозгу проносятся самые безумные мысли. Вот и сейчас нож почему-то показался ей ценнее собственной жизни, и она резко выдернула его из раны, затем она с силой воткнула его в тыльную сторону огромной лапы червя и повернула.

Тварь продолжала вопить. Пояс Берни расстегнулся. Червь еще несколько мгновений продолжал молотить конечностями, затем рухнул вниз, в воду, и исчез.

Теперь она могла поднять голову. Воздушная волна, порожденная «Вороном», почти ослепила ее. Вертолет отлетел немного в сторону, и она увидела какого-то человека в черной бандане, сидевшего на корточках у открытой двери и возившегося с ярко-оранжевыми спасательными ремнями.

«Маркус».

Берни не слышала его голоса из-за рева винтов, но она знала, что делать. Она только не была уверена, хватит ли у нее на это сил. Ремень ударил ее по лицу — хотя это не имело значения, ведь она почти ничего не чувствовала, — и она ухватилась за него одной рукой. Но дальше этого дело не пошло. Она не могла продеть его под мышками, потому что ей мешала броня на спине и винтовка, да и сил бороться у нее уже не осталось. Ремень выскользнул из пальцев и исчез на борту «Ворона». Дерьмо, неужели они улетают? Или, может, хотят попытаться еще раз?