Василий Горъ - Ход конем

Однако при ближайшем рассмотрении начинали появляться вопросы.

Во-первых, в этом убийстве не было «изюминки»: да, пищевой синтезатор, перепрограммированный вирусом, выдал Нюканену обед, приправленный коктейлем «Кантарелла» [114] «Кантарелла» — любимый рецепт Александра VI Борджиа. — мышьяком в смеси с солями меди и медом, — но весь остальной антураж убийства не создавал ощущения завершенной картины. Той самой, которой Моисей так нервировал Климова.

Во-вторых, после отравления убийце зачем-то понадобилось зачищать место убийства, и система контроля за состоянием окружающей среды принялась насыщать воздух смесью кислорода и водорода…

В-третьих… Это самое «в-третьих» было самым интересным: после того, как сработала независимая сеть контрольных датчиков, установленных в камерах гипотетических жертв, и дежурный офицер МБ обесточил весь тюремный комплекс, тем самым предотвратив взрыв гремучего газа, оказалось, что отравленный арестант — «вещь» в себе! Да еще какая: во время первичного осмотра тела эксперты-криминалисты обнаружили следы недавно проведенной операции по пересадке головного мозга. Которая Нюканену не проводилась!

— Мне кажется, что это — инсценировка. Попытка скинуть свою вину на серийного убийцу… — Капитан Мергель завершил рассказ. — А Моисей тут ни при чем…

— Quid prodest [115] Quid prodest — ищи, кому выгодно (лат.). , — угрюмо кивнул генерал. — В смысле, будем искать…

— Убийцу?

— Да… а вместе с ним — новое вместилище мозга господина Нюканена.

— Мне кажется, или кто-то из древних утверждал, что перед улучшением ситуация обязательно ухудшается? — с надеждой в голосе поинтересовался Донован, глядя на россыпь алых меток, расползающихся по экрану СДО.

— Если вы надеетесь, что дополнение Эрмана к закону Мерфи предсказывает хоть какое-то улучшение, то вы очень сильно ошибаетесь, сэр! — грустно сказала Мэри.

— Почему это? — удивился геолог. — В нем же четко сказано: «перед улучшением…» Да и наш преподаватель по минералогии, любивший повторять эту фразу, вкладывал в нее именно такой смысл…

— Он цитировал только первую часть этого дополнения, сэр? — уточнил искин.

— А что, есть и вторая?

— Увы, да: «А кто сказал, что она улучшится?»

— Ч-черт!!! Этот твой Эрман был пессимистом! Нет, чтобы предсказать что-нибудь хорошее!

— Вы еще законы Чизхолма [116] Законы Чизхолма: 1. Все, что может испортиться, — портится. Следствие: все, что не может испортиться, — портится тоже. 2. Когда дела идут хорошо, что-то должно случиться в самом ближайшем будущем. Следствия: Когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже. Если вам кажется, что ситуация улучшается, значит, вы чего-то не заметили. 3. Любые предложения люди понимают иначе, чем тот, кто их вносит. Следствия: Даже если ваше объяснение настолько ясно, что исключает всякое ложное толкование, все равно найдется человек, который поймет вас неправильно. Если вы уверены, что ваш поступок встретит всеобщее одобрение, кому-то он обязательно не понравится. не читали, сэр. Вот где бездна пессимизма.

— Не слышал и не хочу! Мне бы что-нибудь оптимистическое! Например, о пандемии, уничтожающей расу Циклопов… вернее, команды тех кораблей, которые я вижу на экране СДО. О каком-нибудь вирусе, поразившем системы опознавания. О каком-нибудь проповеднике, в мгновение ока заставившем их превратиться в пацифистов.

— Я бы тоже послушала нечто подобное, — грустно усмехнулась Мэри. — Только вот подходящего рассказчика никак не найду.

— Жаль. Я бы отдал десять лет жизни за то, чтобы его послушать, — вздохнул геолог. И сглотнул подступивший к горлу комок.

Нейман кривил душой: за сообщение о том, что Циклопы стали пацифистами или вот-вот перемрут, он отдал бы не десять лет, а все пятьдесят. Ибо надежды на это не было никакой — за двенадцать суток, прошедших с момента их всплытия, он уверился в том, что Одноглазые пришли в этот сектор навсегда.

И уверился не он один: даже неисправимый оптимист Нил, умудрявшийся находить положительные моменты в самых безвыходных ситуациях, считал так же. Поэтому сутками не вылезал из отсека со своим ненаглядным «Natsco» и доводил себя до полного изнеможения.

Смотреть на его лицо, оплывшее от чудовищных перегрузок, было страшно: «звездочки» полопавшихся капилляров, черные мешки под глазами, пожелтевшие, покрытые красными пятнами склеры и плохо затертые потеки крови, сочащейся из носа и ушей. Однако Донован согласился бы не отрывать от него взгляда всю оставшуюся жизнь, лишь бы не видеть экрана СДО с россыпью алых точек, медленно расползающихся по системе.

То, что Циклопы испытывают недостаток с топливом, Нейман заметил еще во время первой фазы экспансии: не успев всплыть в нормальное пространство, огромный флот Циклопов двинулся к третьей и четвертой планетам по сверхэкономичной траектории. При этом основную часть пути транспортники проделали по инерции, на скорости, как минимум раза в четыре меньше крейсерской. А рядом с ними так же неторопливо летели линейные корабли.

Единственным классом судов, который его не экономил, были истребители: приблизительно пятая часть от их общего числа, разбившись на небольшие группы, сразу же после всплытия отправилась патрулировать систему, а остальные, первыми долетев до интересующих их планет, упали к их поверхности.

Увы, разрешение системы СДО не позволяло рассмотреть траектории их движения непосредственно над поверхностью, но, по логике, единственными занятиями, которыми можно было загрузить экипажи, летающие над изъязвленными кратерами пустынями, было картографирование и поиск полезных ископаемых.

К моменту, когда к обеим планетам подошли транспортники, Донован уверился, что его догадки верны: тяжелые машины, экономно отработав торможение маршевыми движками, взяли и развалились на отдельные блоки, которые, ускоряясь, принялись падать в гравитационный колодец планет.

Блоки приземлялись не абы как, а группами по несколько десятков штук. В точки, «намеченные» одним-двумя крейсерами. А через несколько минут после посадки к ним с орбиты устремлялись челноки.

«Скелеты» тягачей, выполнивших свое предназначение, отрабатывали пламенем выхлопа. И разлетались в равноудаленные друг от друга точки высоких орбит. А потом к ним начинали стыковаться линкоры, быстро, а главное, без особых временных затрат образуя нечто, весьма похожее на орбитальные крепости. Когда стыковка завершалась, от получившихся новообразований отделялись кораблики класса эмзешек и принимались «засеивать» сектора подходов минными полями.