Олег Борисов - Рваный бег

Старик лежал на самом краю площадки, на границе мерцающего света и тьмы. Две зубастые твари, подобно убитым нами «крокодилам» уже располосовали ему бок и тянули остатки человека в стороны. Но Михалыч еще был жив, он смотрел на меня бездонными глазами и шептал, шептал, сжимая мешок с гранатами:

— Дошел, дошел…

Не сказав ему ничего в ответ, я лишь метнул в ту сторону увесистый «шарик», прыгнув следом за Щепкой и Настей, оставив за спиной огромный огненный цветок, похоронивший нашего мастера тотального разрушения…

Дождь угомонился, оставив после себя мокрые капли на траве и клочья тумана, ползущие вдоль дороги. Мы втроем зарылись в кустах рядом с чужим опорным пунктом, где обитали местные живодеры — «полустанщики». Один из многих опорных пунктов, оцепивших сиявший на горизонте огнями город. Самая загадочная культура, закрытая от чужих глаз вышками с автоматами и патрулями по периметру занятой территории. Люди, разбросавшие по множеству миров военные базы, призванные перестроить чужие государства по своему образу и подобию. Люди, не знающие жалости к другим, работорговцы и ученые в одном лице. Те, кто считает себя в праве уничтожать целые народы ради им одной известной цели… Счастье еще, что сцепившись с кем-то на другом конце обжитых миров, «полустанщики» понесли чудовищные потери и прекратили свою экспансию. Теперь живут на занятых территориях крохотными колониями, не способные захватывать новые страны, но вполне способные защитить себя и укусить в ответ в случае атаки. Люди-нелюди, чья мораль вне нашего понимания. Жители Хромого Полустанка.

— День уже потеряли, а ничего не увидели, — вздохнула Настя, опустив бинокль.

— Это ты зря… Мы теперь знаем, что вон там у них медицинский бокс, туда зверье заводили… Ближе к забору жилой блок, а охрана на вышке сменяется раз в три часа примерно.

— И что? До забора метров триста, если не больше. У них там должны быть всякие датчики, приборы для ночного обзора. Как мы туда проберемся?

— Думать надо, — только и проворчал я в ответ. Последние часы мы почти не разговаривали. Гибель друзей переживали тяжело, но молча, каждый про себя. И разговаривать перед «финальным броском» совсем не хотелось. Не было пока ни куража, ни понимания, как действительно прорваться на базу и захватить лекарство. — Думать… А думать лучше с фактами в руках. Поэтому — сегодня наблюдаем, и ночью по возможности, а завтра после обеда будем выстраивать план. Понятно?

— Понятно… Все понятно… Ладно, я в кустики схожу, а то насосалась чаю холодного с голодухи…

— Галеты на вечер, потрепи чуть-чуть. У нас припасов как раз на три дня, не больше. А еще назад уходить.

— Хорошо…

Девушка медленно уползла, умудрившись не задеть ни кустика, будто ее и не было. Ловко у нее получается, я так научился лишь года через три бродяжничества. Талант, однако… Тихонько толкнув в бок Сергея, попросил:

— Я дремну часик, а ты посматривай, как там у соседей дела обстоят. Если что интересное будет — буди…

Костер развели в овраге, над которым нависли широколистные деревья. Рядом бежал крохотный ручеек, а заросли кустарника скрывали нас от посторонних глаз. Думаю, даже с самолета или вертолета это место не обнаружить. Отличное логово. Жаль только, что из него завтра придется выбираться и идти в атаку с голым пузом на пулеметы.

Разлив горячий чай, Настя села на камушек у костра и мрачно ворошила угли дымящейся палочкой. Серега высосал свою чашку, налил еще и занялся чисткой «Молотилки». Наверное, решил во всем полагаться на меня. Раз я не сдался, то у меня есть план. А раз есть план, то есть шанс вернуться домой. Ведь должен кто-то вернуться, не так ли?

— Пленных брать смысла нет, — я допил терпко пахнувший напиток и поставил кружку на лежавшие под ногами листья. — Яйцеголовые считают, что попавшие в плен уже погибли. Если получится отбить — хорошо. Но торговаться ради них они не будут.

— Тогда какие варианты?

— Там дорога подходит к воротам. А когда сюда брели, следы видел. Похоже, что скот тут бродит. Может, дикий. Может, остался от бывших жителей, кого вывезли. Возможный вариант — скот на ворота погнать, а самим поближе, на кочку залечь — и смотреть, как они среагируют. Повезет — может даже створки сшибем, там всего лишь сетка легкая да колючка поверху. Ну и пулеметчиков в расход — уже нам облегчение… У меня даже прицел остался и полрожка в автомате. Прорвемся. А на месте — уже надо будет помозговать, как лучше.

— Можно помозговать… Только коров или коз еще загнать на ворота надо будет.

— Загоним, — уверенно ответил я, совершенно пока не представляя, как воплощать эту безумную идею. — Машин здесь нет, направленный таран не сделать. А вот коровы. Коровы — это да… Это — коровы…

Настя бросила ветку в огонь и вздохнула:

— Не выйдет у тебя с коровами, Филин. Извини. Плохая идея. Там минное поле на входе и пулеметы защитным полем прикрыты. Положат и тебя, и коров.

— Пуле… Ле… Леме… Ты…

Я с ужасом ощутил, что не могу ни пошевелиться, ни даже говорить толком. Лишь уперся взглядом в Серегу, который так же неестественно замер, испуганно сопя носом.

— Нас-ть-я… Это… Что…

— Извини, Филин. Но я с ними встретилась, когда «до ветру» ходила. Нас заметили, еще когда с перехода вывалились, просто не хотели убивать сразу. Оказывается, ты здесь популярная личность, успел в свое время начудить…

Девушка села передо мной и заговорила, мерно и спокойно, будто гробовщик заколачивал гвозди в крышку гроба:

— Ты им живой нужен. А если бы атаковали, то мог подорваться. Да и попытался бы подстрелить кого-нибудь, а «полустанщики» лишний риск не любят… Они уже давно отслеживали, как мы по другим мирам метались. И предложили мне сделку… Я сдаю тебя живым, а они мне лекарство и обратный проход домой. Без какой либо подляны… Дали весь расклад. И про базу, которую нам штурмовать — только смешить. И про то, что ко мне претензий никаких нет…

— Нас-ть-я… Они… же… не… люди…

— Я знаю. Но ты забыл, что я вам всем говорила. Мне нужно противоядие. Любой ценой. Слышишь? Любой… Пока вы его у других торговцев добывали, я слова не сказала, я вместе с вами глотки рвала за брата. За шанс крохотный… А сейчас шансов нет. Сейчас — либо нас тут всех закопают, либо я тобой расплачусь… Извини, Филин, но выбор уже сделан. Как и было обещано… Очень ты им нужен живой и невредимый. Вот и сторговались… И знаешь, я бы в начале пути не смогла, я бы задумалась еще… А потом посмотрел, что вы такое — ходоки… Как вы друг друга гробите, как обманываете, как ради наживы по трупам идете… Не верю я больше тебе, Филин. И не дура, понимала, что как до шлама доберетесь, так меня в расход, а дальше по углам разбежитесь…