Ол Гот - Остров

Пушки обнаружила Рита, в одном из первых своих погружений с аквалангом, где-то в конце первой недели пещерных приключений. Девушка погружалась в компании с двумя уже «опытными аквалангистами», которых азарт подводной охоты заставлял обращать внимание только на то, что двигалось, и могло служить мишенью для их гарпунных ружей. Девушку же, получившую возможность свободного плавания под водой, больше интересовала красота окружающего ее мира морских существ.

Она вначале даже не придала значения тому, что заинтересовавшая ее раковина прикрепилась к странному продолговатому предмету, напоминавшему, окутанную одеждой морских отложений, толстую и короткую трубу. Раковина крепко приросла к избранному месту и Рита воспользовалась ножом, чтобы ее отделить. Стальное лезвие, вместе с раковиной откололо порядочный кусок нароста, а случайная царапина блеснула желтизной золота. Ныряльщица быстро поняла, что ее находка не золотая, но и просто металл говорил о руках человеческих. Потребовалось не слишком много усилий, и нож расчистил достаточно большое пространство металла, на котором отчетливо проступили французские королевские лилии.

Найденная Ритой пушка была одной из десятка таких же разбросанных на небольшом пространстве в районе первой находки. С этого времени пещера, да и вообще берег потерял всякий интерес для новоявленных искателей морских кладов.

Находка Риты впервые заставила Дика обратить внимание на то, чем было усеяно все дно лагуны. Казавшиеся бесформенными, заросшие водорослями и укрытые морским отложениями предметы неожиданно стали обретать форму, а главное он только теперь осознал, какое количество кораблей нашли свое упокоение на рифах острова.

У берега песчаные наносы давно похоронили свидетельства прошлых трагедий, но чем дальше уплывали аквалангисты в сторону скальной гряды, опоясывающей лагуну, тем крупнее становились находки. У рифов опоясывавших лагуну песка почти не было, и остовы кораблей уже были не редкостью, а груды груза, балласт, якоря, пушки, ядра, остатки рангоута – просто устилали все дно. Море, безумствовавшее у внешней гряды скал, еще позволяло, короблю проскользнуть к берегу, но безжалостные клыки внутренней шансов на спасение не оставляли – в ней проходов не было. Однако, практически непреступная внутренняя гряда сослужила и добрую службу, даже в сильный шторм за ней было тихо и остатки кораблекрушений мирно ожидали своей участи на дне лагуны.

Предпринятые обзорные плавания ныряльщиков между внешним и внутренним рифовыми полями дали возможность утверждать, что остров стал настоящим кладбищем кораблей. Особенно для парусников. Свирепые осенние и зимние бури несли беспомощные суда, на клыки рифов окружавшие остров со всех сторон.

Уже первые погружения у рифов создали для ныряльщиков серьезные проблемы. Нырять приходилось далеко в море все с той же лодки, но даже запасные баллоны с воздухом не позволяли работать на дне достаточно долго – приходилось возвращаться на берег. А думать о подъеме, чего-либо крупного со дна не было речи тем более.

Для такой работы были нужны водолазные боты и понтоны для подъема крупных предметов. Боты уже не один месяц успешно применялись на расчистке фарватера островной гавани. При помощи понтонов подняли со дна уже не один корабль, но применить их в лагуне было совершенно не возможно – прохода для кораблей в лагуну не существовало, и Дик решил заняться тем, что было ему по силам.

Первые две пушки Дик поднял со дна и доставил на берег уже через несколько дней, воспользовавшись для ее подъема надувной лодкой, несколько меньшего размера, чем та, на которой они выходили в море. Лишенная воздуха и отягощенная дополнительным грузом, а так же баллонами от акваланга, лодка без особых проблем погружалась к месту очередной находки. Там к ней, капроновыми леерами, цепляли предварительно отрытую из песка пушку. После чего лодку наполняли воздухом из баллонов для акваланга. Импровизированный понтон резво поднимал находку на поверхность. На нем же ее транспортировали и на берег, прицепив его к основной, моторной лодке. В результате на берегу улеглось полдюжины пушек среднего калибра, с французского корабля, чей последний путь привел его, две сотни лет тому назад, на рифы близь острова.

Дик искренне гордился работой своей группы и неминуемо оказался соперником собственной возлюбленной. Тесса была уверена, что находки сделанные близняшками неоспоримо важней всех пушек найденных аквалангистами. Многие реликвии, особенно документы найденные ими делали сестер авторами серьезных исторических открытий.

Эти открытия, очевидно, вмешались и в планы Дугласа, он уже явно не торопился форсировать события. Сестры де Гре обнаружили таланты, о которых Макдедли и тем более Дик не подозревали. Способность к кропотливой самоотверженной работе, острый ум и глубокие знания не могли не вызвать уважения и «Дядя» явно начинал вносить коррективы в свои планы.

К тому же в отношениях Дика-Ричи и Тесс все определилось. Дик сыграл роль своего брата удачно. Тесса не заметила подмены и искренне считала, что очередной мужчина стал ее рабом. Рабом любимым, которому, по-видимому, впервые собирались сохранять «верность», по крайней мере, так как сестрицы ее понимали. Но, ни на что большее «моряк» рассчитывать не мог. В конце концов «Дядя» решил, что наступает время готовить Тессу к разочарованию. Дугласу стало ясно, что «моряку» в ближайшее время надо будет сойти со сцены , «уйти в плавание» освобождая место летчику.

Дик видел, что Лиз явно поглядывала в его сторону и не сомневался в возможности возобновления романа с ней. Отношения с Тессой позволили ему понять, что при выборе любовника все правила того общества, к которому принадлежали сестры, на них не действовали – любовником мог быть, кто угодно и примером тому была продолжительная связь Лиз с Инго. Однако ни один любовник не мог претендовать ни на что, кроме обладание красавицами в постели. Во всем остальном они прав на возлюбленную не имели. Любая попытка любовника претендовать на что-то большее пресекалась с изощренной жестокостью. Ночью на «Ариадне» Дик испытал ее на себе и теперь знал, что с ним поступили еще достаточно милостиво.

Многолетние эксперименты, которые проводил Теодоракис над «испытуемыми» стали для сестер де Гре, как впрочем, в свое время и для их родителей главным делом и увлечением, и в достижении своих целей они не останавливались ни перед чем. Дик не сомневался, что и младших сестер, в первую очередь, желанную для него Вивьен готовят для такой же роли. Девчонки не скрывали, что он первый для них мужчина, но знаний в деле совращения им было не занимать. Игры в воде давно приблизили его к той грани, после которой он бы не смог отказать одной из них, что, по всей видимости, совсем бы лишило его надежды на более прочную связь с Вивьен. Ричи - моряк уже мечтал исчезнуть из поля зрения этого семейства.