Вадим Денисов - Стратегия: Русский Союз

Слушай, шериф, а не обратиться ли тебе с таким важным делом к старостам? По-свойски так, вечерком за чарочкой, вроде как мельком, да… Они-то точно подберут — простую деревенскую деваху, за которой ты будешь, как за каменной стеной. Мне не надо, чтобы она стреляла, как снайпер, летала на дельтаплане или умела оживлять высохшее бревно прямым массажем сердца. Мне бы… чтоб наливочку поставила, гусей завела, молочка налила. А то ни кола ни двора, ни мягкого женского. Сталкеры, бригада Хвостова, Туголуков… да кто только не предлагал: "За неделю тебе домину поставим, говори где!" А на что мне домина, я и одну комнату освоить не успеваю. Зато денег — девать некуда, почти не трачу.

Красивая? Так я не мальчик. В своё время услышал гениальное: "У женщин есть лицо, фигура и характер. Женись на фигуре и характере"… А вот чтобы с удочкой любила, это бы к сердцу прилегло, согрело бы ментяру. Да вечером вдвоём на лодочке, по протокам извилистым, да с песнями, протяжными, честными, посидеть у костерка малого, неискрящего, как в настоящей тайге. А потом и карапузов пару-тройку на плечи посадить можно.

Что-то так мне понравилась заветная перспектива, что я даже остановился, прямо перед воротами. Тут меня и настигло возмездие за праздные мечтания, да.

Пш-шш…

— "Маккену" вызывает "Контур".

— Слушаю, Вика.

— Пётр Игнатьевич, вижу, вы что-то мимо идёте. А тут вас посетительница дожидается… — не стала она говорить, кто, ещё одна плохая примета.

— Понял, сейчас зайду.

По брусчатке звонкими мелкими осколками разлетелись все светлые мечты.

И погода что-то стала портиться, похоже, начинается обычный рабочий день. Кому там неймётся, чтоб тебя. Нормальные люди в офисе ждут, тем более, что там помощник сегодня дежурит. Соколова в больнице лежит, и ещё долго будет. Хамзина? Не похоже, там мы все версии отработали, дело ясное. Неужели Курва, не приведи господи. Но Господь один раз уже пошутил, присвоив особую фамилию этой особе, и это ведь девичья, без обмана. Есть желающие предположить, какой мужик такую выдержит? Два раза Курва уже развелась, и всё с приключениями.

Осторожно толкнув хорошо смазанную дверь, я медленно зашёл в тёмное прохладное помещение, наполненное шипением раций и гудением насоса, сутками пузырящего аквариум.

Точно, Курва. Хоть топись. Худосочная бледная мымра с тощими волосами луковицей и блеклыми до поры глазами алчно глядела на меня из Тьмы. Я мгновенно подобрался.

— Драсьте, уважаемый наш Пётр Игнатьевич! — елейно начала подход самая известная склочница анклава. — Мы вас ждём, ждём… А вы всё в делах, заботах великих, государственных, оно конечно. Выделите время для простого человека или опять пошлёте подальше?

На публику работает, стерва молодая. Хотя тут народу: я и оперативный дежурный.

— Что у тебя, Алевтина — привычно изрёк, можно было и не спрашивать.

— Заявление вот принесла на безобразие, принимай заявление, Уксусников.

Весь дальнейший спектакль давно отработан. Сколько не пытаюсь переписать либретто, никак не получается, не справляюсь я с ролью режиссёра, с Курвой в тексте, во всяком случае.

— А чего не в офис?

Алевтина многому научилась за месяцы нашего… взаимодействия. Словарный запас тщательно подобран.

— Сама логика наших отношений, товарищ шериф, не позволяет доверять их какому-то там помощнику. Он недостаточно квалифицирован, а дело сложное. Принимай, принимай, не тяни резину, всё по закону.

В каждом посёлке, в каждом поселении всегда найдётся подобный тип, страдающий от Злых Козней. Так было в Нижнерыбном и Россохе, Обойме и Верхнем Волоке. Да и на моём участке в Жиганске имелись две таких особы. Думал, что на Земле-5 сей компоненты удастся избежать, но не тут-то было, и тут полный комплект. И всю свою разрушительную энергию они направляют на меня. Дальше — какой характер у мента, насколько сильна внутренняя броня. Знавал таких, что из органов увольнялись, не выдержав нагрузки от действий подобных баб.

Я тяжко присел на стул, попросил у Вики воды. Дежурная спешно подняла голову, как бы искренне удивляясь, откуда тут эта… взялась. Типа не видит и не слышит. К вечеру на Доске Приколов будет висеть новый листок.

— Давай, что ли, свою бумагу, посмотрю, гражданка Курва, — никогда не отказывай себе в мелких удовольствиях. Алевтина мысленно зашипела, но вытерпела, ей это даже приятно, заводит. Потому и фамилию упорно не меняет, и кто с этой звездой будет жить? Мамаша была такая же, Алевтина как-то сама мне хвасталась: вся в вечных разводах, не плаченых алиментах и обосраных детях.

— А это теперь твоя бумага, Пётр Игнатьевич, — не упустила момента стерва, поудобней устраиваясь в ступе.

Так, что ты тут накарякала… Вот, несчастный Степан опять оказался в негодяях. Она вспомнила, что, когда тот, в страшный час разлуки, сломя голову, убегал из кошмарной избёнки навсегда, то прихватил куртку кожаную мужскую коричневую, купленную, между прочим, на кровные курвинские деньги. А это есть воровство, караемое уголовно.

— Он же скажет, что это был подарок, Алевтина, — опять дежурно.

— Все мужики брешут! Всегда, — радостно просветила меня заявительница. — У них одно на уме, лишь бы ноги нам, девушкам, раздвинуть.

Бр-р… Хорошо, что я даже представлять не стал, сила воли.

— Добро, взял, номер проставлю, зайдёшь, узнаешь. С Семёном поговорю.

— Может, его сразу посадить? — облизнулась Курва. — К уголовнику этому, на уголь?

— Тебя не забудут спросить, как правосудию поступать. В том числе, и с клеветниками. Укараулю я тебя, Курва, брошу все дела, и укараулю.

— Опять посадишь бедную девушку в темницу? Ай-я-яй… А ещё золотую звезду нацепил! — Аля показала пальцем без признаков маникюра мне на грудь. — Я к Сотникову сейчас пойду, жалобу на тебя напишу. И в Женком.

Один раз я её уже сажал на трое суток, за неуважение к представителю власти, помогло на два месяца.

Кто у меня только не сидел на коротком сроке. Недавно Гоблина закрыл на трое суток после памятной драки в берлинском клубе "U-Bahn", где он уронил двух бойцов из Патруля. Берлинцы были в восторге, стулья растащили, площадку расчистили для драки, даже ставки успели сделать. Гоблин первого снёс сразу, хайкиком, а второго чуть позже, проносным боковым по краю челюсти, тот сознание и потерял. Пострадавшие от заявления отказались, Бранко тоже не выступил, но Мишу нужно было немного воспитать. И я воспитал, решил, пусть на шконке молодость вспомнит, феню освежит. Ещё и штраф сталкеры платили, в складчину.

Но никогда я не чувствовал такой радости от закрытия пациента, как в случае с Алевтиной, даже после поимки Цимбалова, который хладнокровно убил сначала одного, а потом ещё двух человек, в том числе, старуху и ребёнка, — из-за денег, будь они и тут прокляты. С ним было просто, скоренько приговорили, вышла группа добровольцев, выстроились они и охотно шлёпнули гада у стены Замка. А вот с такой как быть?