Евгений Щепетнов - Гладиатор поневоле

— Привет, красавица!

— Издеваешься, да? — повернула к Славе лицо, и он чуть не вздрогнул — её кожа была очень смуглой, слегка даже красноватой, а по лице расходились пятна, похожие на пятна леопарда — чёрные на смуглом.

— И по всему телу так! — отчаянно сказала она — а глаза видал? Я теперь женщина-кошка! Ой, мамочки! Никогда не вернусь на Землю, куда я в таком виде! Уродка! А ещё — стыдно признаться даже — я не знаю, что со мной сделали — как только меня касается мужчина, я хочу под него лечь! Просто замурлыкать, скинуть одежду и прижаться к нему! Я теперь маньячка! Я всё время хочу мужчину, до одури хочу! Слава, это кошмар!

— Если тебя успокоит — я всё время хочу женщину, любую, какую увижу — угрюмо ответил Слава, косясь на вертикальные зрачки в жёлтых глазах своей нечаянной подруги. Ему было очень жалко сияющего света голубых глаза Леры и в душе кипел гнев — кто им позволил творить такое с ними? Как они могли такое сделать?! Отбросил эти вопросы — если уж земные люди творили на Земле такое зверство, что в голове не укладывается, почему инопланетянам подобного не творить?

Лера тихонько вытянуло руку вперёд, и показала ему:

— А ещё вот, смотри! — её прелестные пальчики вдруг раздвинулись, и из них вылезли блестящие, даже на вид острые когти сантиметров двух в длину, кривые и такие страшные — пантеры отдыхают.

— Видишь, какой подарочек? — горько усмехнулась она — теперь спинку не почешу. Сразу в клочья всё будет. А ты чего получил от наших добрых друзей-инопланетян? Хвост? Когти? Чем теперь отличаешься от людей? Глянь вон, американец в кого превратился — глядеть страшно! После него и я не кажусь такой уродкой, правда?

Слава посмотрел в сторону, и вначале не понял, где там она увидела американца. Присмотрелся — точно! Вот эта уменьшенная копия гризли, стоящего на задних лапах — Арни! Стальные когти, никуда не убирающиеся, заросшее мехом лицо, пальцы, больше пригодные для разрывания земли, копания берлог, чем для рисования и вышивания крестиком. Впрочем — вряд ли американец в прежней жизни рисовал или писал книги.

Как понял Слава — был он воякой — то ли морская пехота, то ли…в общем Арни болтать-то болтал, но о себе особенно-то и не выбалтывал. Лишь по косвенным признакам можно было определить, что это армейская косточка. Да по замашкам. Остальные спутники тоже претерпели изменения — масаи потемнел настолько, что стал похож на уголь, в пропорциях практически не изменившись. И он тоже, как и Слава, автоматически жадно обшаривал взглядом всех женщин, что были рядом.

А те были разными — одна с зеленоватой кожей, похожей на кожу хозяев базы, другая в точности женщина-кошка, даже усы выросли, а когда она потёрла рот, стали видны острые белые клыки (Слава покосился на Леру, и подумал, что у неё тоже должно быть, такие же клыки. Теперь ей палец в рот не клади… — пришла дурная мысль). Мужчины — все по разному — кто-то слегка 'озверел', покрывшись шерстью. Кто-то внешне не изменился — как Слава, к зависти остальных.

— Ну так что в тебе изменилось, кроме желания трахнуть всех баб? — ревниво спросила девушка, завистливо смотря на его белую кожу, не тронутую ни шерстью, ни пятнами раскраски.

— Ничего — пожал плечами он — может они не стали ничего во мне изменять? Не знаю, честно. Давай послушаем, чего нам скажут эти уроды! — он кивнул головой на подходящих к ним хозяев.

Агарлок, его жёны, двое помощников непонятной расы — тёмные, как уголь, только ниже ростом, чем такой же по цвету масаи и ещё трое четвероруков, встали перед группой мутантов, молча и внимательно рассматривая оставшихся.

Потом Агарлок удовлетворённо сказал:

— Итак, вас осталось пятнадцать. Это хороший результат. Умерло всего пятеро. И практически нет совсем озверевших мутантов — это тоже хорошо. Есть мутировавшие в зверей, но как я вижу — сохранили человеческий разум. Ииии…пятеро — да, пятеро тех, кто преобразовался совсем чисто — внешне не отличаясь от людей. Поздравляю вас, теперь вы ценный товар! — Агарлок усмехнулся и подмигнул своим жёнам, жадно рассматривающим пленников.

— Теперь я расскажу вам, что ждёт кажого из вас в ближайшем будущем. Итак: у каждого в черепе вделан маяк, по которому каждого из вас можно отследить где угодно — даже если вы отправитесь в глубокий космос. Этот маяк передаёт сигналы через подпространство, они улавливаются нашим передатчиком и передаются на тот пульт, на который я их выведу. Теперь о безопасности. Этот маяк ещё и средство наказания. Смотрите — я нажимаю вот сюда, и…

Слава почувствовал такую головную боль, что в глазах помутилось и он практически потерял сознание, чуть не свалившись на пол. От боли его замутило, к горлу подкатило съеденное, его вырвало на пол перед собой так, что он заблевал валявшегося на полу и зажавшего голову руками человека, в котором он с удивлением узнал того хулигана, который изнасиловал Леру. Почему-то он раньше не обращал на него внимания, или тот искусно скрывался от него, уходя из поля зрения, но это был именно он — шпана в кепочке. Кепочки вот только не было. А выглядел он, как помесь зверя и человека — из пальцев торчали когти, как у Леры, выдвигаясь по мере необходимости, а плечи стали широкими и квадратными, отчего бандит стал похожим на орангутанга, или гориллу, сутулую и могучую. В остальном — он сохранил человеческие черты.

— Эй, урод — рыкнул тот, подымаясь с пола — я тебе ещё не забыл тот пинок! Если бы не эти мусора — он указал на стоящих рядом и поигрывающих болевиками четвероруков — я бы тебе яйца вырвал! Ну ничего, ещё будет такая возможность! — бандит глумливо усмехнулся, и кивнув на Леру, сказал — а тёлка-то неплоха была…узенькая такая…ах, сладкая! А ты и не пробовал ещё, да? Ничего….скоро её все попробуют! Из неё шлюху сделали, как надоест на арене — в бордель сдадут. Если выживет на арене. Мне докторишка ихний сказал. Им специально делают так, чтобы они всегда мужика хотели! Днём и ночью! И боли чтобы почти не чуяли — чтобы драть их, как хочешь, и мучить! Когти ей вырвут, и давай драть! Гыыы….

Слава смотрел на гогочущего урода, и холодно, отчётливо прикидывал — вот сейчас он возьмёт его за шею, крутнёт — и эта грегочущая куча мерзкой плоти обмякнет, и не будет больше исторгать эту словесную вонь! Видимо бандит, обладающий сверхъестественным чутьём, что-то увидел в лице Славы и понял, что его сейчас будут убивать, а потому быстро ретировался, растолкав своих товарищей по несчастью и скрылся за спиной масаи, хмуро взирающего за спектаклем.

Слава вздохнул, шумно выпустив воздух из груди, и разжал ладони, сжатые в кулаки. Ещё секунда, и он набросился бы на урода — а это нельзя, только что Агарлок сказал, что за драки без разрешения хозяина, будут жестоко наказывать. Как? Он уже демонстрировал. Такой боли Слава не испытывал никогда. Это была боль на нейронном уровне. Её не отключить…