Александр Конторович - Чернее черного. Пепельный рассвет

— Назвать человека бандитом и преступником может только суд, господин майор!

— Которого в радиусе трехсот километров я что-то не наблюдаю, — осклабился Гратц. — Да и, откровенно говоря, у меня нет никакого желания тащить вашу банду негодяев на разбор к ближайшему судье. В условиях военного времени такие вопросы решает старший офицер. В данном случае — это я.

— Но это незаконно! Мы будем жаловаться!

— Господу Богу, полагаю? Не имею никаких возражений, можете начинать прямо сейчас. Со своей стороны обещаю вам максимально приблизить тот момент, когда вы сможете предстать перед Создателем лично.

— Но это произвол! — не выдержал Хашим.

— Да, — кивнул майор. — А вы ожидали по отношению к себе чего-то иного?

— Но здесь находятся женщины и дети!

— И их вооруженные родственники. Короче, господа: совершенно не намерен разводить здесь церемонию с переговорами на международном уровне. У вас есть ровно полчаса, чтобы покинуть незаконно занятую вами территорию. Само собой разумеется, что никакого оружия я вам вынести не дам. Более того, каждый выходящий может унести с собой только свои личные вещи. Разумеется, в их число не входят предметы военного снаряжения и имущества, включая форму. Это единственное мое предложение, которое не подлежит никакому обсуждению.

— Вы хотите сказать, господин майор, — снова вступил в разговор Джетмир, — что вы выгоняете нас всех под открытое небо?

— Вы удивительно прозорливы. Скажу больше, по моему приказу все постройки в бывшем лагере беженцев будут подожжены и уничтожены со всем имуществом, которое в них находится. Раз его не взяли с собой его бывшие хозяева — оно им более ни к чему. Усвойте одно, господа: вы здесь жить не будете! Возвращайтесь туда, откуда вы пришли. Вас сюда никто не звал.

— Но ваше правительство… Именно оно разместило нас здесь.

— Можете ему и пожаловаться. Не смею вам мешать.

— А если мы откажемся уходить?

— Тогда мои солдаты выступят в роли могильщиков. Это если у ваших людей хватит нахальства сопротивляться. Во всех ситуациях те из вас, кто останется жив, выполнят мой приказ.

— И ваши солдаты, майор, выполнят такой приказ? Это бесчеловечно!

— Да, — кивнул офицер. — Собственно говоря, они и сейчас его выполняют.

Оба парламентера переглянулись. Переговоры явно пошли не так, как планировалось, и было совершенно непонятно, что же делать дальше. Принять ультиматум Гратца? Проще уж сразу сунуть голову в петлю. По крайней мере, в этом случае смерть будет не столь болезненной. Продолжить сопротивление? Шансов на выигрыш и раньше-то было не слишком много… А тянуть время переговорами явно не выйдет. Немец совершенно не настроен на конструктивный диалог.

— Вы обрекаете на смерть наших женщин и детей! Топчите ногами нашу честь! А вы никогда не задумывались над тем, что поставленный в такие условия человек способен на невозможное?

— Задумывался. И такую возможность учел. Хочу сразу вам сказать: моей основной задачей является вовсе не освобождение складов. Как вы, должно быть, понимаете, эти склады далеко не единственные. А вот ваша банда — явление в своем роде уникальное. И неповторимое. В том плане, что мне совершенно не нужно, чтобы кто-то по вашему примеру создавал подобные отряды. Акция над вами — это предостережение всем остальным.

— Вы поплатитесь за это, — медленно проговорил Джетмир. — Не считайте себя всемогущим…

Майор внезапно поднял глаза на него и сделал два быстрых шага.

— Так-так-так… А эти интонации мне знакомы…

Он поднял руку и растопыренной ладонью прикрыл лицо переговорщика. Остались незакрытыми только глаза.

— Вот оно, значит, как… В таком виде я вас узнаю. То-то я и смотрю, что ваш голос мне знаком.

— Не понимаю вас, — попятился Джетмир. — Я никогда с вами не встречался!

— А три года назад в Гамбурге? Там наркоторговцы, застигнутые в момент передачи товара, ворвались в близлежащую школу и взяли в заложники целый класс. И тогда с их стороны на переговорах присутствовал очень похожий на вас господин… Надо же, как тесен мир!

— Вы ошибаетесь! Я не был в Гамбурге в это время и не представляю, о чем идет речь.

— Урсула… Помните ее?

— Какая такая Урсула? Не знаю никакой! Вы меня с кем-то путаете, майор!

Вместо ответа Гратц протянул руку и задрал рукав на правой руке Джетмира.

— Ну да, вот он и шрам. Она успела вас тогда укусить за руку. А вы плохо умеете стрелять, господин террорист. Она прожила еще шесть часов и успела подробно описать вас всех.

Собеседник майора побледнел. Ему явно было не по себе.

— Тор — Антону-два. Вижу группу людей с оружием. Численность — порядка сорока человек. Направление перемещения — от оружейного склада, из квадрата 11 в квадрат 17. Открываем огонь, будьте внимательны, не выходите из-за укрытий.

— Антон-два — Тору. Понял вас.

Первая мина упала с небольшим недолетом — осколки скосили лишь одного боевика. Корректировщик сообщил поправки, и следующие легли уже точнее. Бросая оружие и снаряжение, уцелевшие боевики бросились назад. Но до спасительной двери добежать успели немногие. Они уже поняли, что минометчики стреляют исключительно по открытой местности, опасаясь попаданий в строения складов, и поэтому те могут послужить укрытием. Увы, но об этом знали не только косовары…

Когда до спасительной двери осталось совсем немного, из-за угла, пристраиваясь в спину бегущим, вывернулись молчаливые фигуры в масках. Никому из уцелевших боевиков не пришло в голову посмотреть назад. Что там можно было увидеть, кроме трупов погибших товарищей?

Передний из боевиков, добежав до массивной двери, забарабанил в нее условным стуком. Скрипнув несмазанными петлями, она распахнулась. Обрадованные близким спасением, люди рванулись внутрь, толпясь в проходе и мешая друг другу. И никто из них не обратил внимания на мелькнувшие над головами черные шары светозвуковых гранат…

Строенный взрыв, казалось, способен снести крышу у здания — настолько мощно ударило по ушам находящихся внутри склада людей. А яркие вспышки, прорезавшие его полумрак (генератор перестал работать еще в начале обстрела, и пришлось обходиться ручными фонариками), совершенно дезориентировали всех, кто попал под удар гранат.

Опустив на лица наглазники ноктовизоров, спецназовцы рванулись внутрь. Глухо хлопнули первые выстрелы МП-5.

— Что такое? — Хашим непроизвольно обернулся на звуки разрывов. — У нас ведь перемирие, господин майор! Вы не забыли?!

— Которое совершенно не предусматривает того, что за это время вы попытаетесь усилить свои позиции, — невозмутимо отпарировал офицер. — Я не припоминаю, чтобы кто-то давал вам на это разрешение. Личную неприкосновенность парламентерам — это да, гарантировали. Но ничего другого. Если вы неверно истолковали слова моего офицера — ваши проблемы.