Уильям Форстен - Разящий меч

– Не волнуйтесь, я выкину их, прежде чем мы приедем, – заверил их он.

Он зажег спичку, и Оливия была так изумлена, словно простая спичка была настоящим чудом, таким же невероятным, как и везущий их поезд.

Поезд замедлил ход и остановился.

– Выходим! – объявил Чак, вскочив и ударившись головой о низкой потолок вагона. С невнятным проклятием он выскочил наружу и подал Оливии руку. Она вышла и на несколько секунд задержала ее в своей, зажмурясь от яркого солнечного света.

– Дальше придется идти пешком. Паровозы туда не ездят – слишком опасно. Одна-единственная искра – и все будет кончено, – объяснил Чак.

– Но ведь там пороховой завод. Почему же туда поезд ходит, а на склады нет? – спросил Юлий.

– Завод в безопасности. Мы проявляем сегодня осторожность, потому что ветер дует в сторону складов, – ответил Чак, слегка удивившись, что Юлий знает все их секреты.

После воздушной атаки мерков прошлым летом Майна сказал, что восстановить завод где-нибудь на территории Руси – значит напрашиваться на новое нападение. Тем более что производство пороха – одна из самых уязвимых точек. К тому же еще одним фактором, определившим перенос завода сюда, стало то, что римские месторождения серы и селитры находились среди лесов, в незаселенной местности. Поэтому завод построили здесь, а тот, который на скорую руку соорудили из досок, чтобы одурачить мерков, бомбили еще дважды.

Чак вел всех вдоль железнодорожного полотна. Оливия, хоть и не позволила держать себя за руку, держалась рядом. Через сто ярдов колея сворачивала налево, и, дойдя до поворота, Чак расплылся в радостной улыбке.

Перед ним стоял ангар для воздушного шара – сорока футов в высоту и ста пятидесяти в длину. Еще два. таких же располагались рядом, а четвертый только начали возводить. Посреди ангара парило последнее детище Чака, словно ожидая отлета с минуты на минуту.

Джек посмотрел на него и довольно ухмыльнулся:

– Мы надули его два дня назад. Похоже, протечек нет. Осталось только прикрепить двигатель, и можно взлетать. – А как двигатель?

– Мы ждали тебя, чтобы проверить, как он работает. Чак кивнул и, забыв обо всем, пошел в ангар. Двери были широко распахнуты, люки на крыше открыты – чтобы газ, случайно вытекший из шара, свободно выходил и не задерживался в помещении.

– И это может летать? – спросила Оливия.

– Конечно. Если эти мерзавцы могут, то и мы тоже можем. Дайте нам немного времени, и мы справимся с ними в воздухе.

Чак медленно, словно к алтарю, подошел к парившему над его головой шару.

– С надуванием были проблемы?

– Одна из деревянных опор соскользнула и прорвала ткань, но мы все уже починили, – ответил Джек.

Чак кивнул. Он еще раньше говорил, что шар – или, как он назвал свое детище, паролет – не должен быть просто оболочкой, наполненной газом. Необходим жесткий внутренний каркас, на который двойным слоем будет натягиваться простеганный шелк. Мерки полагались на давление газа внутри шара и не предпринимали подобной меры предосторожности. Чак заметил, что их шары во время полета часто меняют форму, то вздуваясь, то опадая.

Основу его шара составляли тонкие деревянные планки наподобие бамбуковых, сплетенные в виде некой гигантской корзины. Но хотя шар стал благодаря им намного прочнее, такая основа предполагала большую грузоподъемность. Подойдя к шару, Чак остановился там, где была оставлена дыра для поступления газа, и взглянул вверх. Внутри шара царила темнота, но он мог представить себе вздымающуюся к потолку конструкцию. Все, что им теперь надо, – это поместить двигатель прямо под отверстием. Теплый воздух будет подниматься вверх, обеспечивая подъем и необходимую маневренность. Емкости с водородом спереди и сзади будут поддерживать шар в равновесии. Он по-прежнему опасался прицеплять паровой двигатель к шару с легко взрывающимся водородом, но выбора не оставалось. Ему, конечно, приходилось слышать о гелии, но он не имел представления, где и как его добывают. Если бы не цирковой опыт Джека, они бы не смогли добыть водород из цинка и серной кислоты и взлететь. Чак помнил, что, когда Джек работал над проектом, поблизости шнырял Хинсен, и мог предположить, что предатель выдал секрет водорода меркам. И теперь его самого потрясло, какую ненависть в нем вызвало воспоминание о предательстве. Им на войне всегда двигала не ненависть, а желание перехитрить врага.

Проходя по ангару, он показывал и объяснял Юлию назначение различных деталей шара, зная, что Оливия внимательно слушает его.

– Двигатель – это уже последний этап, – сообщил Чак и повел гостей за ангар. Там суетилась бригада рабочих, убирая щепки и прочий мусор, оставшийся после работы.

В центре расчищенной площадки стояло несколько четырехфунтовых пушек. Их стволы можно было поднять в вертикальное положение для отражения воздушной атаки. Такие же пушки были установлены во всех крупнейших городах Руси и Рима. Конечно, попадания в цель случались не часто – пока что им удалось сбить только один шар врага. Всего неделю назад мерки пролетали в опасной близости от них. Скинув бомбы на город, шар отправился было прямо к ним на север, но затем повернул на юг. Они чудом спаслись. Одна бомба – и труд целой зимы пойдет насмарку.

Двери бревенчатых мастерских были распахнуты настежь, внутри горели керосиновые лампы. Чак повел свою группу туда. Команда русских механиков радостно приветствовала возвращение своего руководителя. Он шел, хлопая кого-то по плечу, здороваясь, задавая вопросы. С явной гордостью он показал им маленький двигатель, стоявший на верстаке посреди помещения. В воздухе витал тяжелый маслянистый запах, Чак с наслаждением вдохнул его.

– Горючим для этого двигателя служит сырая нефть, – объяснил он Юлию, который покачал головой, не понимая. – Мы добываем ее в Каприуме и Брундизии, где она выходит на поверхность земли. Ее перегоняют, и она горит намного лучше, чем уголь.

Чак кивнул на бочку, которая стояла неподалеку, и на горящие лампы.

– Для паролета вес – это все. Нефть выделяет гораздо больше энергии, чем уголь, и гораздо меньше вредных веществ. Можно не беспокоиться об искрах. Теплый воздух из двигателя заполняет среднюю часть шара. Когда мы хотим подняться, нужно просто закрыть вентиль, а для снижения – открыть его. Двигатель – самое трудное…

Он увлекся объяснениями, не замечая, что Юлий и Оливия вежливо улыбаются, не понимая ни его исковерканной латыни, ни технических подробностей.

– Обычный паровой двигатель слишком много весит, и к тому же для его работы нужно много воды. Так что я посчитал, что тепловой двигатель будет более эффективен. Джон Эриксон сконструировал такой примерно тридцать лет назад.