Карен Трэвисс - Ужас глубин

Ответа Митчелл не получил.

— Ваше животное ему чуть скальп не сняло.

— Сволочи! — внезапно заговорил раненый. — Ублюдки! Вы хуже проклятых червей.

Эти слова, видимо, задели Маркуса. Берни поняла, что он испытывает отвращение и ярость, — она увидела этот неторопливый поворот головы, как в замедленной съемке, такое же медленное движение век. Но ей никогда не казалось, что гнев Маркуса направлен непосредственно на какой-то объект. Скорее, это было проявление его отвращения к роду человеческому вообще, иногда прорывавшегося наружу.

— Наш врач будет заниматься тобой точно так же, как и солдатами, подорвавшимися на твоих минах, — произнес Маркус. — Так что заткни пасть!

Он отвернулся от бродяги и, закрыв глаза, негромко заговорил с Центром. Затем обернулся к Берни, и она поняла, что он недоволен полученным ответом.

— Что там? — спросила она.

— Этих людей нужно отправить прямо к Треску. Не думаю, что он собирается встретить их хлебом-солью.

— А-а-а. — Берни прекрасно помнила, как гораснийцы обращаются с пленными. — И чья это идея?

— Не Хоффмана, если это тебя интересует.

— Пошли, Сэм. — Митчелл, закончив оказывать первую помощь, выпрямился. — Помоги-ка мне. Отвезем эту собачью игрушку доктору Хейман, пусть радуется.

Появились Дом и Коул, волоча за собой третьего бродягу. Это оказался мальчишка — самое большее лет пятнадцати. Берни уже давно считала детей такими же серьезными противниками, как и взрослых, но все равно ей стало не по себе.

— Уберите от меня свои грязные лапы! — шипел пацан, пытаясь скрыть страх. — Где мой отец? Я хочу видеть отца. Что вы с ним сделали?

«У всех есть отцы. Даже у преступников и убийц. Но это ничего не меняет. Его отец убивал моих товарищей. И этот мальчишка тоже».

Однако ей по-прежнему было нелегко отвлечься от подобных мыслей. И в то же время она прекрасно понимала: если она попытается влезть в шкуру противника, война от этого быстрее не закончится. А делать свое дело ей станет труднее.

Пока солдаты грузили раненых в вертолет, Берни с Маркусом отошли в сторону. Теперь их мог слышать только пес. А он был занят тем, что облизывал морду.

— Послушай, — начала она, — спускать на человека собаку — ничем не хуже, чем подкладывать под колеса бомбу. И то и другое отвратительно. У Андерсена тоже была семья, но бродяг это не остановило.

Маркус сохранял бесстрастное выражение лица:

— Ты считаешь нормальным передать их Треску?

— А у этих гадов что, по-твоему, есть мораль? — Берни этого не знала. В тот момент ей даже не хотелось думать об этом. — Не мы начали эту войну.

— Но ты чувствовала бы себя лучше, если бы это был честный бой?

— Я чувствую себя хорошо тогда, когда я жива, черт побери! — рявкнула Берни. — И Джонти тоже хорошо бы себя чувствовал, если бы бродяги не перерезали ему глотку. Честный бой — это бывает только в кино.

Маркус окинул ее своим непреклонным взглядом. Да, они уже не в первый раз спорили об этом — о том, что ты получишь в конце концов, если готов буквально на все, чтобы выжить. Наверняка мысль эта постоянно мучила человека, чей отец испепелил большую часть Сэры, желая ее спасти.

— Я уже завидую твоему псу, — бросил Маркус, уходя.

Мак трусцой устремился за ними, снова превратившись в хорошую дружелюбную собаку. Берни топнула ногой, подзывая его к себе:

— Да. Он живет сегодняшним днем.

— Я имел в виду то, что он видит только черный и белый цвета, — объяснил Маркус и побежал к вертолету.

Вам предстоит стать офицером, Хоффман. Никакого панибратства с рядовыми. И пора кончать встречаться с этой островитянкой.

Бывшее патрульное судно СНР «Амираль Енка», военно-морская база Вектес, Нью-Хасинто, 6.00, три дня спустя

Стоя на пристани, Сэм разглядывала залатанное гораснийское патрульное судно:

— Ты хорошо плаваешь, Бэрд? Я — нет, будешь меня спасать.

— Да брось ты, они пока потеряли только один корабль, да и то при невыясненных обстоятельствах, — сказал Бэрд. — Это же просто небольшая прогулка. Наслаждайся свежим воздухом. От этих морских волков узнаешь много нового о загадочных океанских глубинах.

Морские волки — кучка гораснийских матросов — молча стояли, опершись на фальшборт, глядя вниз, и вид у них был угрюмый. Один жевал что-то, медленно, старательно двигая челюстями, словно корова на пастбище. Затем перестал жевать и сплюнул в воду.

Бирн подошла к сходням:

— Как по-ихнему будет «в задницу»?

— Просто улыбайся. Эти парни сто лет женщину не видели. Они все равно не заметят разницы.

— Я хочу, чтобы ты знал: Берни приказала мне вышибить из тебя дух, если ты пригласишь меня искать золотую заклепку.

Бэрд подумал: «Интересно, может, Сэм болтает, чтобы скрыть смущение?» Это тревожило его сильнее, чем должно было, потому что иногда он ловил себя на том же.

— Это просто материнская любовь, — ответил он. — Я блудный сын, неприспособленный к жизни, и когда-нибудь она сведет меня с ума своим ворчанием.

Бэрд последовал за Сэм по трапу. Он вынужден был признать, что фокус с мотоциклом пришелся очень кстати, и не винил ее за то, что она воспользовалась первым попавшимся под руку оружием, хоть у него и были два колеса. Но если он ей это скажет, то сильно пожалеет. И она еще подумает, что он одобряет службу женщин в армии. Он оставил свои похвалы при себе.

У него за спиной появился Дом.

— Не начинай драк, которые не в состоянии закончить, — сказал он. — Здесь не будет Коула Трэйна, чтобы тебя спасать.

Бэрд действительно чувствовал себя не в своей тарелке без Коула, однако ему не хотелось в этом признаваться. И еще сильнее сбивала его с толку необходимость совместной работы с Домом. В отряде из четырех человек возникают некие правила боевых действий, о которых не говорят вслух, и у них Маркус всегда был напарником Дома, а Коул работал с Бэрдом или даже с Маркусом, но Бэрд с Домом редко действовали вместе. Бэрд не знал, о чем говорить с Домом, еще до того, как вся эта чертовщина произошла с его женой, а уж теперь и подавно не имел понятия, как они будут ладить.

Дом, конечно, не ожидал от него общительности. Бэрд в любую минуту мог снова взять на себя роль асоциального волка-одиночки, которую себе выбрал. Это помогало решить кучу проблем.

— Дом, скажи мне, почему нам всегда подсовывают студентов, — сказал он.

— Потому что мы специалисты по борьбе с пиратами. — Дом говорил устало, терпеливо. За последние несколько месяцев он состарился лет на пятнадцать. Жизнь наконец-то выбила из него дерзость и оптимизм. — Послушай, Сэм служит в армии не меньше тебя. У вас с Берни все так же начиналось, а теперь ты ей чуть ли не задницу лижешь. Ты просто постарайся себя сдерживать, не то Сэм тебе покажет, как в Кашкуре умеют орудовать иглой.