Карен Трэвисс - Ужас глубин

— Ясно. Я пробираюсь назад. Без меня не начинайте.

Двигаясь по улице, он внезапно ощутил себя последним человеческим существом на Сэре. Поблизости не видно было никого. Взрывы и автоматные очереди представлялись ему какими-то посторонними звуками, никак не связанными с производившими их людьми.

«Где люди? Где все горожане? Куда они сбежали?»

Они исчезли еще до появления КОГ, — по крайней мере, так ему казалось. Ему хотелось верить, что кашкурские войска всех эвакуировали. Но такой крупный город невозможно эвакуировать полностью. Напуганные до смерти люди прятались в подвалах и прочих укрытиях, дожидаясь конца сражения. Он знал это.

Но он ничем не мог им помочь, кроме как советом и своим личным примером. Он выбросил эти мысли из головы и сосредоточился на деле.

Здание на площади, которое они заняли, оказалось стоматологической клиникой. Сначала Адам решил, что им необыкновенно повезло и они нашли готовый пункт первой помощи. Но в клинике обнаружился лишь шкаф с препаратами для местной анестезии, шприцами и перевязочным материалом; основная часть медикаментов исчезла. Однако это было лучше, чем перевязывать тяжелораненых на грязной мостовой. Переходя из комнаты в комнату, он сосчитал людей, и результат оказался неутешительным — более двадцати раненых. В ожидании вертолета фельдшер разбил их на группы в соответствии с тяжестью состояния. Эвакуировать они намеревались только тех, чья жизнь находилась под угрозой. Остальные, те, кто еще мог держать автомат, должны были вернуться в бой.

«Половина роты осталась. Боже мой…»

Он обязан организовать эвакуацию, хотя бы для того, чтобы освободить солдат, которые занимаются ранеными.

Капрал Коллинз сидел наверху, в кабинете главного врача; на подоконнике был установлен ручной пулемет. Он подтащил к окну несколько шкафов, оставив себе небольшую щель вроде амбразуры.

— Дела плохи, сэр, — сообщил он. — У нас за спиной ровно столько же этих сволочей, сколько и перед нами.

Адам, прижавшись к стене, осторожно подобрался к окну и взглянул на отражение площади в стекле забранного в рамку медицинского сертификата, висевшего над столом на противоположной стене. Музей находился в северо-восточной части площади — пять этажей и множество окон, дававших возможность тем, кто засел внутри, просматривать весь квартал.

— Верхний этаж, крыша? — спросил он.

— Думаю, да. Я уверен, что видел вспышку. Снайпер точно сидит там. Но наверняка есть еще и наблюдатель. Это ведь единственное уцелевшее высокое здание в округе.

Адам представил себе музейные залы, уставленные витринами, хранящими исторические реликвии и произведения искусства тысячелетней давности. Это не важно. Сердце его разрывалось, но вопрос стоял жестко: спасать предметы или людей? Он поступил так, как должен был поступить, и взял рацию:

— «Золото Девять» вызывает центр управления огнем. — Он не сразу поверил в то, что говорит это. Но сказал: — Вы можете обстрелять Национальный музей?

Центр управления огнем полка Шеррит мог находиться где угодно.

— Это Центр, что вам нужно?

— Мы считаем, что на крыше музея вражеский наблюдатель.

— Вот черт, в Кашкуре сейчас, наверное, половина армии инди. Дайте-ка нам прицелиться и прикажите вертолетам держаться подальше. Минуту.

Это была палка о двух концах. Адам каждую минуту ждал прибытия «Крачки» или «Ворона». Но сначала необходимо было устранить наблюдателя.

— Побочный ущерб, — произнес он.

— Простите, что, сэр?

— Когда вернемся, поговорим об этом в столовой за кружкой пива, Коллинз. — Адам увлекался военной теорией, но реальность угнетала его — не из-за того, что он боялся смерти, а потому, что война велась так грубо. Нельзя действовать настолько примитивно, истреблять людей, уничтожать имущество. — Пойду искать лейтенанта Штрауд. Не высовывайтесь, капрал.

— Стараюсь, сэр.

К тому времени как Адам нашел Елену, у нее уже был готов план, включавший использование раздвижной металлической лестницы. Лейтенант стояла посредине бывшей приемной клиники и проверяла, насколько далеко может раздвинуться лестница. Сержант Фрайзен помогал ей, держа лестницу за другой конец. Адам начал догадываться о том, что на уме у Елены:

— Вы собираетесь из этого сделать мост между домами?

Она положила свой конец лестницы на низкий столик:

— Собираюсь. Примерно так.

Теперь лестница лежала на двух опорах; Елена забралась на нее и, пошатываясь, прошлась от одного конца до другого.

— У вас это не получится в десяти или пятнадцати метрах над землей, — сказал Адам.

— Во время обучения я переходила реку по бревну, сэр. Но можно и ползти.

— Ну, в ближайшее время вы никуда не поползете. Я спросил Шеррит, смогут ли они попасть по крыше музея, и жду их ответа.

— А если у них не получится?

— Тогда мы попробуем ваш сумасшедший план. А пока проработайте его как следует и попытайтесь меня убедить.

Адам понимал, что уже практически согласен на ее идею, — все равно она поступит, как решила. В этом была вся Елена. Она всегда хотела добиться своего, и добиться немедленно. И она никогда не доверяла исполнение своих планов другим, если не могла хотя бы наблюдать за процессом.

Адам понимал ее нетерпение. Его самого раздражала неизвестность: разведка с воздуха практически ничего не давала. Вертолеты, особенно дорогостоящие новые «Вороны», были весьма уязвимы. Адаму было известно только то, что он мог видеть своими глазами, и еще то, о чем сообщали ему по рации другие командиры — практически такие же слепые, как он сам.

После шестидесяти лет непрекрашающейся войны они могли бы придумать что-нибудь поумнее. Еще его дед воевал по этой доктрине и примерно с этой техникой.

Раздался свист, здание содрогнулось до основания, с потолка посыпалась штукатурка. В первый момент Адам решил, что это спецназ инди штурмует клинику, но это оказалась всего лишь мина, и он ощутил дурацкое облегчение. «Всего лишь мина. Боже милосердный, до чего я дошел!» На улице остались укрепления из мешков с песком. Когда стемнеет, он прикажет перетащить их сюда и укрепить клинику как можно лучше.

Он должен сдерживать инди всего лишь до того времени, когда с севера прибудут большие и очень большие пушки. Никто не предполагал, что все затянется надолго. Никто не собирался попадать в окружение. Он провел ладонью по лицу сверху вниз и, взглянув на руку, заметил струйку крови.

«Никто не сказал мне, что я тоже ранен».

Елена присела рядом с ним:

— Сэр, мы можем проникнуть в переулок у театра и заберемся в него через подвал. Потом поднимемся на верхний этаж, перекинем лестницу в окно музея и окажемся там. На третьем этаже. А оттуда уже на крышу. Как вам это?