Карен Трэвисс - Ужас глубин

— Все равно лучше, чтобы они отвязались от нас на время, пока мы заняты светляками, — заметил Коул.

— Блестками, — поправила Геттнер. — Эй, «Дельта», соберитесь. Сосредоточьтесь на задании. Нат, показания точные?

— Ага. — Барбер сидел у второго пулемета. — Именно здесь все и было.

На поверхности не было видно и следа буровой платформы, даже радужного пятна. Бэрд осмелился надеяться на то, что скважины каким-то образом закупорило, хотя был уверен: гораснийцы сказали, что прекратили добычу, просто чтобы успокоить его. Когда-нибудь он сможет раздобыть бот, который погрузится в воду, и осмотрит там все. А уж потом, намного позже, он, возможно, даже придумает, как восстановить буровую.

«Хватит, ты сам себя обманываешь. Где сейчас найти такую технику? Нет, если это и произойдет, то только когда меня уже не будет в живых».

Осознание этого расстроило его больше, чем он ожидал. Он попытался проанализировать свои ощущения: то ли это была реакция любого разумного человека на потерю единственного источника топлива КОГ, то ли какая-то сентиментальная привязанность к технике, то ли… Черт, он даже не понимал, в чем дело и почему это настигло его именно сейчас, столько лет спустя после крушения человеческой цивилизации. Он надел очки и уставился на бесконечные пустынные пространства.

Дом толкнул его локтем:

— С тобой все нормально, Бэрд?

«Черт! Только не хватало еще сказать человеку, которому пришлось пристрелить жену, как собаку, что я горюю о куске железа. Да, это поможет установить атмосферу взаимопонимания».

— Просто думал, где бы взять танкер с Имульсией, — ответил Бэрд напряженным тоном, опасаясь сболтнуть лишнее и не зная, что еще сказать.

— На материке.

— Ну, сначала надо туда добраться, причем по дороге не наткнуться на светляков. А первая же найденная скважина наверняка будет кишеть бродягами. И еще проблема добычи топлива и доставки его сюда. Но ты прав. Вообще-то, это будет проще простого.

Дом открыл было рот, как будто хотел возразить, затем скрестил руки и снова повернулся к открытой двери.

Коул тщательно сложил свое письмо и сунул в карман.

— Дэмон, сынок, хочешь раскраску? Я знаю, что долгая дорога — это так скучно!

— Эй, деточки, — окликнула их Геттнер, — кто-нибудь догадался свериться с картой? Я не могу делать за вас всю чертову работу.

— Вы что, заблудились, майор? — спросил Бэрд.

— Скажем так, я продолжаю следовать в направлении движения стеблей…

— Ага, я уверен, они всегда плавают по прямой…

— …и я не думаю, что впереди у нас должна сейчас оказаться суша. Хотя, эти два факта не обязательно связаны между собой.

Геттнер смотрела прямо по курсу, а все остальные обследовали море с двух сторон от вертолета. Маркус, ухватившись за поручень, высунулся из машины и тоже посмотрел вперед.

— По-моему, это похоже на остров, — заявил он. — Потому что вряд ли это такой крупный контейнер.

— Отлично, а я-то уж было решила, что у меня галлюцинации. Этой штуки на картах нет, и я никак не могла сбиться с курса. «Молоты» еще работают, так что я прекрасно знаю, где мы находимся.

Дом нашел нужный квадрат, сложил карту так, чтобы ее удобно было рассматривать. Бэрд в нетерпении склонился над ним:

— Дай посмотреть. Подобные вещи, как правило, всегда объяснялись достаточно просто. Видишь? Это край литосферной плиты. Вулканические острова образуются, когда плиты движутся и магма вытесняется на поверхность из щелей. Все эти островные цепи, до самых Южных островов, возникли точно так же. Это происходит постоянно.

— А почему я раньше ничего такого не видела? — спросила Геттнер.

— Это же не каждый день случается. Но тут ничего загадочного нет. Острова поднимаются из воды.

— Сколько времени вулканы дымят, после того как поднимутся выше уровня моря? — спросил Маркус, глядя на горизонт в бинокль.

— Понятия не имею. А что, ты видишь дым?

— Нет.

— Нужно взглянуть, что там такое, — сказала Геттнер. — Мы же на разведке.

Никаких признаков полипов или стеблей по-прежнему не было видно. Бэрд вернул Дому карту, поднялся и высунулся из машины, пытаясь представить себе, куда могут направляться эти твари в том случае, если их не привлекают пятна Имульсии на воде. Если их интересует только Имульсия, сейчас они, скорее всего, устроили себе вечеринку на месте гибели платформы. Мысль о том, что у этих хищных растений может быть какой-то план действий, почему-то испугала Бэрда сильнее, чем когда-либо пугали черви.

— Интересно, а почему светляки светятся? — заговорил он. — В туннелях мы определенно видели светящуюся Саранчу. И прочую светящуюся сволочь. Но такого, как эти стебли и полипы, я раньше никогда не встречал.

— По крайней мере, мы теперь знаем, почему Королева Саранчи наложила из-за них в штаны, — заметил Коул.

— Как только подумаю о том, что я мог бы у нее узнать, так прямо злость берет.

Коул снова постучал карандашом по пластине брони и начал новое письмо.

— А что, у нее разве была пресс-конференция? В тот момент мы как раз старались остаться в живых, с целыми руками-ногами и головами.

— Как ты думаешь, может, можно было заключить с ними союз? Ну вроде как объединиться против светляков и потом жить мирно и счастливо?

Дом поднял голову, и Бэрд понял, что ляпнул что-то не то.

— Неужели ты не можешь придержать свой язык хоть на пять минут? — негромко спросил Дом. — Хоть раз в жизни.

Бэрд со своего места не мог видеть Маркуса, но прекрасно слышал его. Он услышал всего лишь сердитый вздох, но понял намек.

— Ага, это определенно остров, — заговорила Геттнер. — Нат, подготовь Джека. Примерно через десять минут начинаем съемку. Мне нужны хорошие картинки.

— Может, нам его назвать? — спросил Коул.

Внезапно на борту воцарилась тишина. Коул не шутил.

Бэрд почувствовал, что настроение на «Вороне» едва заметно изменилось: шутливо-агрессивная фамильярность людей, которые проводят вместе слишком много времени, сменилась какой-то… неловкостью. Он собрался было заполнить паузу остротой, как обычно делал, но затем понял, почему все вдруг замолчали. Как люди дают название новому острову, новому виду — любому новому объекту?

Их называют в честь кого-то.

И каждый человек на борту потерял кого-то дорогого, чью память хотелось бы увековечить, — кроме Бэрда, конечно, и он был рад, что эта чушь его нисколько не интересует. Дом думал о жене, Маркус — об отце, Коул — обо всей семье, но, скорее всего, о матери. Да, весь отряд размышлял сейчас о том, что хорошо бы почтить память погибших. Геттнер и Барбер, скорее всего, думали о том же, хотя Бэрд не знал, о ком именно.

— Давайте-ка сначала рассмотрим его хорошенько, вдруг там нет ничего хорошего, — предложил Бэрд, пытаясь быть полезным. — Может, нам сразу расхочется давать ему название.