Алексей Доронин - Утро новой эры

Они приближались к кирпичной коробке без окон, мимо которой раньше прошли бы, не обратив внимания. Крыша выдержала и волну, и огонь, хотя кирпичи от высокой температуры стали вишневыми. Вместо двери зиял пустой проем, к нему и направились. Внутри не было ничего интересного: безликие подсобки, забитые коммунальным хламом, который был до неузнаваемости искорежен пламенем. Проводник завел поисковиков в одну из них и остановился в дальнем углу, около углубления, которое раньше было замаскировано полом.

– Ломик есть? – спросил он.

Получив инструмент, подцепил и отодвинул крышку, точь-в-точь как от старого канализационного люка. Караваев ни за что не догадался бы, что там центр управления городом, а не старая теплотрасса.

Вниз уходили лоснящиеся от влаги ступени.

– Это аварийный выход.

– Да вижу, что не Диснейленд, – хмыкнул Антон. – А другие тут есть? Из двух остальных убежищ?

– Я же говорил, их завалило… Есть один выход…

– Говори.

Противогазы хорошо скрывали мимику, но Антон, кажется, понял, отчего осекся его собеседник.

– Через метро.

– Метро? – брови Антона приподнялись. Его воображение нарисовало секретную подземную ветку, ведущую за пределы города. – Это что, вроде московского Метро-2? Да быть, блин, этого не может.

– Конечно, не может. Обычное городское метро. Переход на станцию «Октябрьская», в служебные помещения.

– А чего сразу не сказал, умник? Зашибись… А вы там ходили?

– Недалеко, – уклончиво ответил чиновник. – Хреново там.

Караваев понял, о чем он говорит. Сам был в составе поисковой группы, которая обследовала ближайшую к Убежищу станцию Доватора.

Проводник и Антон склонились над люком. Лучи фонарей отразились от гладкой поверхности. Глубоко внизу стояла вода.

– Вот зараза, – чуть не сплюнул прямо в противогазе чиновник. – Не вся сошла. Когда мы отсюда уходили, там было почти до потолка. Ну что, товарищи, придется откачивать.

Через пару минут они уже разматывали тяжелый гофрированный шланг. Вскоре заработала помпа, и вода с противным звуком начала всасываться.

Бойцы позади них разразились сдавленными смешками.

– Сколько времени понадобится? – спросил Караваев.

– Дай-ка прикину кубатуру помещений… Часа четыре.

– Тогда предлагаю вернуться на борт.

С разочарованным бормотанием «яндексы» пошли назад. Караваев усмехнулся про себя, хорошо их понимая, и спросил проводника:

– А правда, что под Оперным бункер Сталина?

– Откуда такие сведения?

– Да говорят. Слышал, при строительстве произошел прорыв воды, погибли рабочие, а два нижних этажа пришлось залить бетоном.

Проводник фыркнул.

– Ересь. Нет там убежища, просто большой подвал. Реквизит же надо где-то хранить. Хотя бункер есть… бункер с углем. Рядом с театром. К нему и рельсы вели от театральной котельной. Под землей. Ну и что такого?

– Но, я так понимаю, подземный комплекс существует?

– Да громко сказано «комплекс». Три убежища, связанные между собой, вот и все. Это ж не Москва.

Погода портилась, и ветер уже трепал ткань ОЗК. Начало накрапывать. Если он не ошибается, то скоро над эпицентром разразится буря.

Но в голову почему-то ничего не лезло, кроме мыслей о Насте. Как она там, чем занимается, о чем думает?

Прошло пять часов, прежде чем они смогли спуститься в тоннель.

– Это все временно, – покачал головой Иван Иваныч, глядя на струящиеся по стене капли. – Убежище расположено ниже уровня грунтовых вод. Рано или поздно его снова затопит.

– Нас тут уже не будет, – ответил Антон.

Но насос было решено время от времени снова включать.

Продвигаясь шаг за шагом, Караваев ощутил приступ дежа вю.

Здравствуй опять, родное Убежище…

Впрочем, почти сразу обнаружились и различия. Все здесь было и новее, и современнее, начиная от фильтровентиляционной камеры. Даже лампочки под плафонами – не старые совдеповские, а светодиодные. Коридор выкрашен до середины стены желтой светоотражающей краской, почти не пострадавшей от воды, а все коммуникации аккуратно скрыты металлическими панелями.

Линия засохшей грязи на стене отмечала уровень, до которого поднималась вода.

Пройдя по коридору, тянувшемуся метров на тридцать и делавшему плавные повороты, они оказались перед обычной гермодверью со штурвалом, широко распахнутой им навстречу.

В следующем помещении уровень пола был немного ниже, и воды оказалось по щиколотку. Но длины шланга все равно бы не хватило, чтоб дотянуться до каждого уголка, а у бойцов под непромокаемыми комбезами были ботинки с теплыми носками, так что холодной воды никто не боялся.

– Так, вытирайте ноги, гости дорогие.

В воде плавал мусор – бумажки, канцелярские принадлежности, пластиковые стаканчики. Среди них попалось несколько дензнаков – наших и американских. Воистину, in god we trust.

В нише за стеклом – караульное помещение. На стене рядом свет фонарей выхватил из темноты табло:

«Пост номер три».

И никакого «предъяви пропуск». Наверное, предполагалось, что посторонним тут взяться неоткуда. До дня «Ч» аварийный выход наверняка был опечатан и защищен сигнализацией, и если бы кто-нибудь вздумал взломать ту подсобку наверху, на вызов примчалась бы не вневедомственники, а люди посерьезнее.

На полу лицом вниз лежало то, что когда-то было человеком, а теперь превратившейся в клей плоти, равномерно заполнившей полусгнивший костюм.

– Твою мать…

Характерная дыра в голове показывала, что смерть наступила от огнестрельной раны головы. Антон пожал плечами и решил не спрашивать чиновника-провожатого о том, что здесь происходило в последние дни. Не хотел ставить человека в неловкое положение.

Рядом с караулкой на стене они обнаружили подробный план объекта. Он был покрыт какой-то хитрой светоотражающей пленкой, потому что четко выступил из темноты, когда на него навели фонарь.

– Так, братва… что у нас здесь? – Антон изучал схему, ведя палец вдоль линий, отмечавших пути эвакуации.

– Вот здесь был прорыв, – проводник указал на участок рядом с жилым блоком. – Ночью, когда все спали. Дисциплина к весне у нас стала та еще, многие употребляли каждый день. И не только алкоголь. Проснулись, когда вода уже до коек дошла. В темноте ломанулись кто куда, вброд… а кто-то умный завел генератор. Свет хотел включить. Он у нас в коридоре стоял. Провода, естественно, как попало были накинуты. А дальше… вы, наверно, и сами понимаете. Выбрались только мы, потому что заснули в тот день прямо на складе.

– Ревизию продуктов, значит, проводили, – понимающе усмехнулся Борис Мельниченко.

По планировке бункер от Убежища все же отличался. Это был правильный прямоугольник со сплошным коридором по периметру и помещениями внутри и снаружи. Их интересовали продовольственный склад и пункт управления, которые находились в противоположных оконечностях «креста».