Вадим Проскурин - Взлет индюка

Герман пододвинул к себе лист бумаги, исписанный почерком Пейна.

— Я согласен с предложением Пейна, — заявил Рейнблад. — Эльфийское вторжение нужно пресечь в зародыше. Я приказал расконсервировать стратегический арсенал. Джозеф Слайти поведет в Оркланд сто всадников, и каждый будет вооружен бластером. Слайти получит приказ, как только мы закончим беседу. А у тебя, Герман, будет особое задание. Если, конечно, ты со мной, а не с Фоксхантером.

— Я с вами, ваша божественность, — тихо произнес Герман, склонив голову. — Не скрою, Джон мне друг… был другом…

— Джон — хороший человек, — сказал Рейнблад. — Не мерзавец, не сволочь, просто враг. В других обстоятельствах я был бы счастлив иметь его другом, но он враг.

— Враг, — согласился Герман.

Казалось, он сейчас расплачется.

— Очень тяжело терять друга, — мягко произнес Рейнблад. — Но в данном случае это неизбежно. Либо ты разделяешь его демократскую ересь, либо он тебе больше не друг. Понимаю, ты в смятении, тебе трудно рассуждать здраво, поэтому я не буду настаивать на продолжении разговора. Обдумай мои слова, сделай выводы и приходи завтра. Тогда мы обсудим твое задание.

— Я все уяснил, — сказал Герман. — Я готов получить задание прямо сейчас.

Некоторое время кардинал пристально глядел в глаза дьякона, затем пожал плечами и сказал:

— Тогда слушай. Вы отправитесь в Оркланд в следующем составе…

Они ехали по Иденскому тракту: впереди Герман, за ним Звонкий Диск и Тяжелый Танцор, на некотором удалении Джон Росс, Длинный Шест и Алиса, и замыкал процессию Скользкий Джек. Над правым плечом Джона Росса торчала рукоять рыцарского меча, над левым плечом вздымался длинный рыцарский лук, а у правого бедра к седлу был приторочен колчан, полный стрел. Еще у него были очки и бластер, но Джон не выставлял их напоказ.

Герман был вооружен точно так же, но не надел оружие на себя, а приторочил к седлу, чтобы не выглядеть деревенским пугалом. Да и смысла нет тащить на себе обычное оружие, если подмышкой прячется кобура с бластером. Но Джон считает иначе…

Когда Герман излагал Джону кардинальский приказ, Герман ожидал, что Джон возбудится, начнет задавать вопросы, строить всякие предположения, требовать рассказать ему все то, о чем Герман благоразумно умолчал… Но Джон отреагировал неожиданно спокойно, а его единственный вопрос звучал так:

— Можно, я Алису с собой возьму?

Такого вопроса Герман не ожидал.

— А зачем? — спросил Герман, когда изумление прошло, и он снова обрел дар речи.

— У нее опять крыша поехала, — объяснил Джон. — Какая-то богиня во сне явилась и напророчила, что ей скоро предстоит дальняя дорога, в конце которой она станет человеком. Если я ее с собой не возьму, она такую истерику закатит…

— Дело только в этом? — спросил Герман.

Джон удивленно приподнял брови, пристально посмотрел Герману в глаза, затем отвел взгляд и вздохнул.

— Ты прав, дело не только в этом, — сказал он. — Она меня беспокоит. У нее и так нервы крепостью не отличались, а после Драй Крик вообще… Боюсь, как бы не свихнулась окончательно. Если она будет со мной, мне будет спокойнее.

— В походе она будет подвергаться опасности, — заметил Герман. — Это тебя не смущает?

— Разве наш поход будет опасным? — улыбнулся Джон. — Раньше ты ничего такого не говорил.

У Германа появилось ощущение, что Джон над ним издевается. Он точно знает, куда и зачем они едут, понимает, почему Герман ничего ему толком не объясняет, он имеет какой-то свой план… Раньше такое ощущение тоже иногда возникало, тогда Герман считал, что так проявляются странности характера Джона или, может, те психотропные ужасы, которым его подвергал Дюкейн… Хотя причем здесь Дюкейн? Если Рейнблад не ошибся и не солгал… Но он никак не мог солгать или ошибиться, все остальное сходится!

— Тебя что-то тревожит, — сказал Джон.

— Спасибо, центурион Обвиус, — пробормотал Герман.

— Так я Алису возьму? — спросил Джон.

— Бери, кого хочешь, — махнул рукой Герман. — Хоть козу.

— Нет, козу брать не буду, — сказал Джон. — Только Алису и Длинного Шеста.

И вот теперь они трое едут бок о бок, Алиса заливисто хохочет то ли над анекдотом, то ли просто так… с головой у нее точно не все в порядке… Джон тоже улыбается, аж сияет весь, как чайник свеженачищенный… чему он радуется… даже думать не хочется…

Герману хотелось не думать, а выть. Раньше он никогда не задумывался, насколько близким другом стал ему Джон Росс. И дело тут даже не в том, что он спас Герману жизнь в Оркланде (если верить Рейнбладу, Джон тот набег сам и организовал), и не в том, что Джон спас дом Адамса от разгрома. Отношения Германа и Джона достигли такой степени близости, когда глупо подсчитывать, кто кому больше сделал хорошего. Герман и Джон стали как братья, Герман безоговорочно доверял Джону, и, не колеблясь, отдал бы за него жизнь, если бы это потребовалось для дела. Вот только раньше Герман не знал, каким именно делом занимается Джон. Лучше бы и не знал…

Нет, не лучше! Истинно разумный человек тем и отличается от оркоподобной бестолочи, что не прячет голову в землю, подобно мифической птице страусу, но встречает превратности судьбы стойко и выдержанно, с гордо поднятой головой. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь! Но какая же она горькая, эта правда…

— Герман, гляди, что это там впереди? — неожиданно спросил Звонкий Диск. — Круг такой, а в нем трава будто выжжена.

— Наверное, то место, где микроядерный фугас рванул, — предположил Тяжелый Танцор.

— Тогда почему дилижанс только что прямо сквозь зону поражения проперся? — спросил Звонкий Диск. — Думают, радиация уже рассеялась?

— Зак говорил, при микроядерных взрывах радиации не бывает, — сказал Тяжелый Танцор. — Вроде Рейнблад ему говорил, что микроядерная бомба на самом деле не ядерная, а типа как пулька от бластера, только большая.

— А что, Зак уже разговаривать начал? — заинтересовался Звонкий Диск.

— Более-менее, — ответил Тяжелый Танцор. — Шепелявит очень сильно, но кое-что разобрать можно. Ты его морду не видел после того случая?

Звонкий Диск отрицательно помотал головой.

— Жесть! — сказал Тяжелый Танцор. — Изуродовало его нехило. Алекс говорит, ему повезло, что ни гангрены, ни столбняка не подхватил. Алекс, конечно, обработал рану антисептиками, но могло и не сработать.

— Не повезло мужику, — вздохнул Звонкий Диск. — Герман, ну так как, объезжать будем или через эпицентр попремся?

— Объедем, — решил Герман. — Яйца не казенные.

— Радиационное поражение мужских гениталий носит временный характер и для здоровья неопасно, — подал голос Джон. — А радиационная импотенция — вообще миф.