Вадим Проскурин - Война индюка

— Цинично не надо, — покачала головой Алиса. — Цинизма мне и так в жизни хватает.

— Тогда так, — сказал Джон. — Джулиус Каэссар стремится не к личной власти, но к счастью и процветанию всея Человеческой Общины на Барнарде, чтобы в каждой семье был автомобиль, а не в каждой — летающая тарелка. И чтобы на каждом столбе горела электрическая лампочка, и чтобы никто не ушел обиженным. И чтобы пресечь решительной рукой казнокрадство и некомпетентность, и чтобы текли молочные реки с кисельными берегами…

— Хватит издеваться, — перебила его Алиса. — Я серьезно говорю, а ты шутишь.

— Я говорю высокими словами, — заявил Джон. — Сама просила. А серьезно говорить высокими словами не получается. Можно, я цинично скажу?

Алиса вздохнула.

— Все очень просто, — сказал Джон. — Когда дует ветер перемен, только дурак желает стать парусом, чтобы его унесло потоком истории к бесам и демонам. Вот Байтер, например, раздулся, напыжился, и унесло его в момент. Благородный муж, почуяв ветер перемен, не стремится ему навстречу, а окукливается в укромном уголке, и ждет, когда порывы начнут затихать. И тогда благородный муж вылезает из укрытия и ведет народ за собой. А благодарный народ радуется, потому что связывает избавление от потрясений с явлением благородного мужа. Так вот, время являться народу еще не пришло.

— Ничего не понимаю, — сказала Алиса.

— Ничего страшного, — сказал Джон. — Эти слова я не столько тебе сказал, сколько самому себе, чтобы мысли в порядок привести и не волноваться. Ну, давай, попробую понятнее объяснить. Идет война. Войска несут потери. Рынок лихорадит, цены на рабов взлетели до небес. В столице у каждого второго чиновника тромб в легочной артерии, ангелы божьи то и дело из бластеров постреливают, Джозеф Слайти в генштабе децимацию провел…

— Что провел? — не поняла Алиса.

— Децимацию, — повторил Джон. — Казнил каждого десятого по жребию. Говорит, теперь разгильдяйства стало гораздо меньше. Но раньше Дубового Джозефа любили и уважали, а теперь боятся и ненавидят. А я не хочу, чтобы меня боялись и ненавидели. Я хочу выехать на сцену на белой лошади в точно рассчитанный момент, и чтобы все было хорошо. Теперь поняла?

— Поняла, — вздохнула Алиса. — Придется ждать и терпеть, правильно?

— Молодец, правильно поняла, — констатировал Джон.

Прошло сорок четыре дня с тех пор, как Джозеф Слайти прилетел в Барнард-Сити на летающей тарелке. Жизнь человеческой общины шла своим чередом, примечательного в ней происходило не больше, чем обычно. Поначалу ждали, что великая война с эльфами начнется в ближайшие дни, многие горячие головы даже изъявили желание записаться в народное ополчение. По столице ходил клеветнический слух, что генералу Слайти, также известному как Дубовый Палач, какой-то полковник доложил о патриотическом порыве населения, и Слайти на это ответил:

— Хотят записываться — пусть записываются. Бумага все стерпит.

Говорят, что после этих слов полковник пожелал уточнить у сэра главнокомандующего, как именно следует организовать запись добровольцев, и услышал в ответ:

— Пойди, разыщи девять товарищей и приведи ко мне. И кости не забудь.

— Какие кости? — изумился полковник.

— Для жребия, — объяснил Слайти.

Получив разъяснение, полковник не ответил по уставу: «Есть, сэр!», но крякнул нечто нечленораздельное и попытался тихо удалиться. Выходя из кабинета главнокомандующего, он не заметил, что дверь закрыта, попытался пройти сквозь, и расшиб лоб.

— Дурное предзнаменование, — якобы сказал ему Слайти. — Вы там осторожнее, берегите себя.

Эта история была не единственным клеветническим слухом, связанным с новым главнокомандующим. Говорили, что когда его божественность сэр Рейнблад приносил в жертву очередную девственницу во имя грядущих побед богоизбранного воинства, сэр Слайти не просто причастился плоти и крови, как положено по уставу, но отрезал целую ногу вместе с ягодицей, зажарил на вертеле и целиком сожрал, запивая запрещенным наркотиком спиртом. Еще говорили, что сэр Слайти по ночам летает над столицей на волшебной летающей тарелке, и когда эта тарелка пролетает над орком, удалившим жабьи печати с чела и ланит богомерзкой магией, этот поганый орчила немедленно падает замертво. Много чего говорили про сэра Слайти.&&&

Как бы то ни было, новый главнокомандующий навел в генштабе и строевых частях кое-какой порядок. Восемь полков, выбранных для непосредственного участия в операции, отправились на полевые сборы в дистрикт Драй Бэдланд, что лежит в полудне пути на северо-восток от столицы. Говорят, что оттуда вернулось несколько раненых бойцов, и когда их спрашивали, что там происходит, они не отвечали ничего вразумительного, а лишь поминали Сэйтена, Калону и какую-то подписку о неразглашении. Еще говорили, что день грядущего вторжения в богомерзкий Эльфланд правильно называется «День Д», а час вторжения — «Час Ч». Насколько эти слухи правдивы, никто толком не знал, но ясно было одно — назревает что-то большое.

И вот оно назрело. Наступил День Д, пробил Час Ч, и орбитальная платформа «Грантчестер» выплюнула из своего чрева двадцать две торпеды класса «Хорнет». И выстроились торпеды в нечто, похожее то ли на кольцо, то ли на многолучевую звезду, и сошли с орбиты в атмосферу, и стерли с лица земли двести квадратных километров поганого чернолесья. И поднялись в небо летающие тарелки, большие и малые. На этот раз внутри у них не было живых пилотов — тренировки показали, что необученный пилот не помогает в бою тактическому компьютеру, а только мешает.

Четыре беспилотных истребителя обрушились с неба, как падающие звезды, и сразу попали под огонь стингеров, а также автоматических бластеров, снятых эльфами с подбитых летающих тарелок. Когда в генштабе разбирали итоги неудачного рейда на Дарвин, генералы почему-то решили, что все подбитые штурмовики полностью уничтожены последним орбитальным ударом, но это было неверно. Даже очень мощный высокоэнергетический взрыв вызывает полное разрушение только в непосредственной близости от эпицентра, а сбитые дисколеты валялись довольно далеко. Так что ничто не помешало эльфийским инженерам воспользоваться трофейным оружием.

Если бы вторая десантная операция проходила по той же схеме, что и первая, эльфы отбили бы атаку быстро и с минимальными потерями. Но Джозеф Слайти, когда планировал вторую операцию, подошел к делу намного ответственнее, чем Джон Росс в первый раз. Зенитных бластеров он не ожидал, но ожидал стингеров в большом количестве, так что предпринятые меры все равно оказались адекватны текущей ситуации. Серией сложных маневров истребители вышли из зоны поражения, и, оказавшись в безопасности, подавили выявленные огневые точки залпом «Фебосов». Микроядерные бомбы были запрограммированы подрываться не непосредственно у цели, а на некоторой дистанции, чтобы, не дай боги, не запалить большой пожар. Впрочем, у «Фебосов» зажигательное действие не слишком сильное, несравнимо слабее, чем у стратегических петаджоульных боеголовок.