Иван Блюм - ОКО

— Неужели они не знают, что у нас тут происходит? — лез из меня новый вопрос.

— Все они знают, — сказал Хесус, — у них принцип: доверяй, но проверяй. Терпения у них больше, чем у нас. Они сторонники эволюции, а мы сторонники революций и вы сами поддерживаете этот принцип, внедренный к вам. Вы даже сказку придумали о стариках и курочке, несущей золотые яйца. Оком мы связаны с вами воедино. Мы вам насылаем эпидемию, а они вам подкидывают антивирус. Мы развязываем войну, а они вам через кого-нибудь шепнут, что победа будет за вами и даже называют день победы. И победители оказываются побежденными. Но мы побежденных вытаскиваем из ямы позора, и они начинают жить лучше, чем победители. И тут уже мы ничего особенного не делаем, вы сами это для себя делаете. И даже Они через Око ничего не могут сделать. Вы сами себя угробите. Ваше огромное государство распадется на множество маленьких государств и станет таким же лоскутным одеялом как современная Европа. В маленьких государствах вы разовьете свою промышленность, науку, увеличите количество населения. Люди будут жить счастливо. Ни у кого не будет ностальгии по тем временам, когда было огромное государство, населенное полунищими людьми, способными на многое, но только во главе их стояли люди, которым сильная Россия не была нужна. А сейчас иди. Там тебя ждет твоя Юдифь. Мне нужно подготовиться к тому, чтобы принять мою судьбу, потому что твой побег ускорит развязку.

Хесус махнул рукой и отвернулся к окну, которое было под потолком и через него пробивались рассеянные лучики света.

Я встал со скамейки и тихонько подошел к двери-решетке. Она была не закрыта и открылась легко и без всякого скрипа. В коридоре было пустынно и тихо. Я пошел в сторону выхода, пригнувшись перед окошком дежурного милиционера. Открыв входную дверь, я очутился на улице. Была вторая половина дня. Закончился час пик и солнце клонилось к закату. Мимо крыльца милицейского отделения шли задумчивые люди. Никто не обращал на меня внимания. Я вышел на тротуар и пошел, ускоряя свой шаг, в сторону от железнодорожного вокзала, стараясь идти по переулкам.

В одном переулке навстречу мне быстро шла девушка. Я шагнул влево, чтобы уступить ей дорогу, и она сделала шаг влево. Я вправо, и она вправо. Я влево, и она влево. И в самый последний момент, когда один должен уступить дорогу, а другой идти прямо, мы оба шагнули влево и столкнулись.

Наше столкновение было сильным и неожиданным. Девушка начала падать назад. Я подхватил ее и стал падать вместе с ней, группируясь и переворачивая ее на себя. Я приземлился довольно удачно, а девушка довольно чувствительно ударилась своим телом о мое и ткнулась своими губами в мои губы.

— Вот тебе и Юдифь, — подумал я и спросил:

— Тебя как зовут?

— Эльвира, — ответила девушка, пытаясь встать с меня.

— А меня Юлий, — сказал я, помогая девушке встать. — Вы извините меня, никак не удалось разминуться. А мне один пророк напророчил, что я сегодня встречусь с Юдифью.

— А ведь он не ошибся, — улыбнулась девушка, — это по паспорту я Эльвира, а в книге крещения записана как Эдетта.

— Вот те на, — рассмеялся я, — Эдетта совсем никакая не Юдифь. И кто вам такое имя придумал — Эдетта?

— Священник в нашей церквушке, — сказала девушка. — Родители у меня верующие. Принесли в церковь крестить с именем в метрике Эльвира. А батюшка посмотрел в святцы и сказал, что такого православного имени нет. Стали искать подходящее и звучное имя. Нашли вот это Эдетта. И батюшка, и родители мои согласились, что имя красивое и звучное. Вот и получается, что по паспорту я Эльвира, а в православии Эдетта. Потом уже стала выяснять, откуда произошло такое имя. Получается, что из имени Эдита, а оно уже является производным от имени Юдифь.

— Значит, прав оказался пророк, — сказал я, — что выйду я из тюрьмы чудесным образом и встречу свою Юдифь. Только вот на жизнь или на погибель ты мне послана?

— Как это на погибель? — округлились глаза у девушки.

— Есть такая библейская легенда о красавице Юдифь, которая отрезала голову у завоевателя Олоферна, — напомнил я.

— Юлий это не Олоферн, — улыбнулась Эдетта, — и поэтому я не представляю для вас опасности.

— Тогда вы можете спасти меня, — сказал я.

— Как? — удивленно спросила девушка.

— Увезите меня куда-нибудь, — попросил я, — я только что сбежал из тюрьмы.

— А за что вас посадили? — насторожилась девушка.

— Не пел гимн о Великом учителе, — признался я.

Девушка посмотрела на меня оценивающе. Видок у меня был еще тот. Посидите сами на нарах в обезьяннике сутки и потом посмотрите на себя в зеркало. Интеллигентность начинает прятаться, зато тюремность начинает проглядывать наружу.

— Надевайте это, — сказала она и достала из сумочки вязаную шапочку серого цвета. Затем немного подумала и достала газовую косынку, которую повязала мне на лицо, закрыв одну щеку и подложив под косынку свой платочек, — у вас зубы болят, — уточнила она.

— И у меня нет ни денег, ни документов, — дал я дополнительную вводную.

— Ничего страшного, — сказала Эльвира, — туда, куда мы поедем, паспорта не нужны. Деньги нужны, но не так много.

Взяв меня под руку, Эдетта повела больного человека в вязаной шапочке и с компрессом на щеке на перрон пригородных электричек. Она быстро купила в автомате билеты. Мы сели в вагон, в котором случайно оказалось два свободных места рядом.

Собственно говоря, за двенадцать лет мало чего изменилось, разве что местность рядом с железной дорогой стала более окультуренной. Не видно валяющихся остовов техники, куч различного мусора и покосившихся домишек жителей ближнего примосковья.

— Красиво стало, — сказал я, кивнув головой в сторону окна.

— Да, — согласилась Эдетта, — Великий учитель не любил много разговаривать. Кадры решают все, — говорил он, — и действующий начальник оказывался бывшим, а неперспективный работник оказывался эффективным менеджером. У нас в стране одна треть людей действующие начальники, одна треть — бывшие начальники и одна треть — исполнители. Так что, все знают, что надо делать. Если у человека около дома непорядок, то приходит инспектор и выписывает требование о необходимости наведения порядка. Если к указанному сроку ничего не сделано, то приезжает бригада, которая делает все в лучшем виде и выставляет хозяину счет на произведенные работы. Не оплатишь, будешь сидеть в пустом доме. Приставы заберут все ценное на сумму счета. Власть особо не церемонится с теми, кто что-то должен и не делает. Обижаются, а делают. Теперь гли-ко, как все вокруг захорошело.

Что-то знакомое и старорусское послышалось в ее голосе. Если вместо одежды она употребит слово лопотина, вместо говорить бахорить или баять, то так оно и есть. Только что в Москве она была москвичкой, а как выехала из Москвы, так сразу спрятанные корни русского человека начали выходить наружу.