Вадим Денисов - Русский Союз

Слушай, шериф, а не обратиться ли тебе с таким важным делом к старостам? По-свойски так, посидеть вечерком за чарочкой, вроде как мельком упомянуть, да… Они-то точно подберут — простую деревенскую деваху, за которой ты будешь как за каменной стеной. Мне ведь не надо, чтобы она стреляла, как снайпер, летала на дельтаплане, как гуруда, или умела оживлять высохшее бревно прямым массажем сердца. Мне бы малого… чтоб наливочку поставила, гусей завела, молочка холодного налила в крынку. А то ни кола ни двора, ни мягкого женского. Сталкеры, бригада Хвостова, Туголуков… да кто только не предлагал: «Какие проблемы, за неделю тебе домину поставим, говори где!» А на что мне домина, я и одной комнаты освоить не успеваю. Зато денег — девать некуда, почти не трачу.

Красивая? Так я не мальчик. В свое время услышал гениальное: «У женщин есть лицо, фигура и характер. Женись на фигуре и характере, не ошибешься». А вот чтобы она с удочкой любила посидеть, так это бы к сердцу прилегло, согрело бы ментяру. Да вечером вдвоем на лодочке, по протокам извилистым, да с песнями, протяжными, честными, посидеть у костерка малого, неискрящего, как в настоящей тайге. А потом и карапузов пару-тройку на плечи посадить можно.

Что-то так мне понравилась заветная перспектива, что я даже остановился, прямо перед воротами. Тут меня и настигло возмездие за праздные мечтания, да.

Пш-шш…

— «Маккену» вызывает «Контур».

— Слушаю, Вика.

— Петр Игнатьевич, вижу, вы что-то мимо проходите. А тут вас одна посетительница дожидается… — не стала она говорить кто, и это еще одна плохая примета.

— Понял, сейчас зайду.

По брусчатке звонкими мелкими осколками разлетелись все светлые мечты.

И погода что-то стала портиться — похоже, начинается обычный рабочий день. Кому там неймется, чтоб тебя. Нормальные люди в офисе ждут, тем более что там помощник сегодня дежурит. Соколова в больнице лежит и еще долго будет. Хамзина? Не похоже, там мы все версии отработали, дело ясное. Неужели Курва, не приведи господи. Но Господь один раз уже пошутил, присвоив столь особую фамилию этой особе, и ведь девичья, что характерно, без обмана. Есть желающие предположить, какой мужик такую выдержит? Два раза Курва уже развелась, и все с приключениями.

Осторожно толкнув плечом хорошо смазанную дверь, я медленно зашел в темное прохладное помещение, наполненное шипением раций и гудением насоса, сутками пузырящего аквариум.

Точно, Курва. Чтоб тебя, хоть топись. Худосочная бледная мымра с тощими волосами луковицей и блеклыми до поры глазами алчно глядела на меня из Тьмы. Я мгновенно подобрался.

— Драсьте, уважаемый наш Петр Игнатьевич! — елейно начала подход самая известная склочница анклава. — Мы вас ждем, ждем… А вы все в делах, заботах великих, государственных, оно конечно. Выделите время для простого человека или опять пошлете подальше?

На публику работает, стерва молодая. Хотя тут народу — я и оперативный дежурный.

— Что у тебя, Алевтина? — привычно изрек, хотя можно было и не спрашивать.

— Заявление вот принесла на безобразие, принимай заявление, Уксусников.

Весь дальнейший спектакль у сутяжницы давно отработан. Сколько ни пытаюсь переписать либретто, никак не получается: не справляюсь я с ролью режиссера, с Курвой в тексте во всяком случае.

— А чего не в офис?

Алевтина многому научилась за месяцы нашего… взаимодействия. Словарный запас тщательно подобран.

— Сама логика наших отношений, товарищ шериф, не позволяет доверять их какому-то там помощнику. Он недостаточно квалифицирован, а дело сложное. Принимай, принимай, не тяни резину, все по закону.

В каждом поселке, в каждом поселении всегда найдется подобный тип, страдающий от злых козней. Так было в Нижнерыбном и Россохе, Обойме и Верхнем Волоке. Да и на моем участке в Жиганске имелись две такие особы. Думал, что на Земле-5 сей компоненты удастся избежать, но не тут-то было: и тут полный комплект. И всю свою разрушительную энергию они направляют на меня. Дальше — какой характер у мента, насколько сильна внутренняя броня. Знавал таких, что из органов увольнялись, не выдержав нагрузки от действий подобных баб.

Я тяжко присел на стул, попросил у Вики воды. Дежурная спешно подняла голову, как бы искренне удивляясь, откуда тут эта… взялась. Типа не видит и не слышит. К вечеру на Доске Приколов будет висеть новый листок.

— Давай, что ли, свою бумагу, посмотрю, гражданка Курва. — Никогда не отказывай себе в мелких удовольствиях.

Алевтина мысленно зашипела, но вытерпела, ей это даже приятно: заводит. Потому и фамилию упорно не меняет, — и кто с этой звездой будет жить? Мамаша была такая же, Алевтина как-то сама мне хвасталась: вся в вечных разводах, неплаченых алиментах и обгаженных детях.

— А это теперь твоя бумага, Петр Игнатьевич, — не упустила момента стерва, поудобней устраиваясь в ступе.

Так, что ты тут накалякала… Вот, несчастный Семен опять оказался в негодяях. Она вспомнила, что когда тот в страшный час разлуки сломя голову убегал из кошмарной избенки навсегда, то прихватил куртку кожаную мужскую коричневую, купленную, между прочим, на кровные курвинские деньги. А это есть воровство, караемое уголовно.

— Он же скажет, что это был подарок, Алевтина, — опять дежурно.

— Все мужики брешут! Всегда, — радостно просветила меня заявительница. — У них одно на уме — лишь бы ноги нам, девушкам, раздвинуть.

Брр… Хорошо, что я даже представлять не стал, сила воли.

— Добро, взял, номер проставлю, зайдешь, узнаешь. С Семеном поговорю.

— Может, его сразу посадить? — облизнулась Курва. — К уголовнику этому, на уголь?

— Тебя не забудут спросить, как правосудию поступать. В том числе и с клеветниками. Укараулю я тебя, Курва, брошу все дела — и укараулю.

— Опять посадишь бедную девушку в темницу? Ай-ай-ай… А еще золотую звезду нацепил! — Аля показала пальцем без признаков маникюра мне на грудь. — Я к Сотникову сейчас пойду, жалобу на тебя напишу. И в Женком.

Один раз я ее уже сажал на трое суток, за неуважение к представителю власти, — помогло на два месяца.

Кто у меня только не сидел на коротком сроке. Недавно Гоблина закрыл на трое суток после памятной драки в берлинском клубе «U-Bahn», где он уронил двух бойцов из Патруля. Берлинцы были в восторге, стулья растащили, площадку расчистили для драки, даже ставки успели сделать. Гоблин первого снес сразу, хайкиком, а второго чуть позже, проносным боковым по краю челюсти, — тот сознание и потерял. Пострадавшие от заявления отказались, Бранко тоже не выступил, но Мишу нужно было немного воспитать. И я воспитал — решил, пусть на шконке молодость вспомнит, феню освежит. Еще и штраф сталкеры платили, в складчину.