Вадим Денисов - Русский Союз

Кончился Демон как командир группы сталкеров, это всем понятно.

Теперь он уже не командир сталкеров, хотя формального приказа по анклаву еще нет. Демченко — заместитель Сотникова по международным вопросам, глава Госдепа, так сказать. Впрочем, к этому все и шло, Главному ведь тоже нужно как-то людей себе отметать. По инерции Серега еще командует нами, но это уже край, довесок.

— Значит, так, ребята. Эриха я у вас забираю, он останется здесь, с Монголом, Юрику помогать, приглядывать за безопасностью, попутно и по сторонам поглядывать. Может, еще и разведочку какую затеем, посмотрим.

— А мы че делать будем? — полюбопытствовал Гоблин, сейчас уже готовый хоть куда.

— Вы… — Демон пристально посмотрел на него, чуть нахмурился. — Ты как вообще, Михаил? Может, в Медцентр поедешь, от греха?

— Командир, не томи природу, целый я, кости без изъяна, — отмахнулся Гоб. — Давай задачу. Ванга починит, обезболивающее дадут.

— Дадут… — эхом повторил за ним Демченко. — Знаю я, что вам дадут, лично видел последствия. Ладно, относительно вас такое распоряжение: пока остаетесь здесь, в Шанхае, с открытыми целями, не хочу пока никого будоражить — нет окончательного решения.

Заинтриговал!

— Через час втроем садитесь на «Дункан», морской пехотой. Покатаетесь по акватории, покажете выправку и стать. Цель: демонстрация флага, играем в игру «Пришел новый Мировой Жандарм». Пусть люди разнесут благую весть по берегам великих рек… Режим: патрулирование, при необходимости — досмотр, но чтобы все тактично было, политически выдержанно, без излишеств. Союзников надо нежно гладить по головке и говорить, что все будет «ор лайт, бикфордов шнур», так, Кастет?

Я кивнул, есть такая присказка.

— Чужих смотреть пристально, оперативные решения принимать по ситуации. Знакомиться, обозначаться, при необходимости легкое — я сказал, легкое! — а-та-та по булкам. Прокатитесь немного по Гангу в сторону Манилы и вверх по Рейну, недалеко. Ниже Коломийцев уже засветился. Все понятно, мужики?

Группа переглянулась, никто ничего не спросил, чего тут непонятного-то.

— Отлично. Старшим группы назначается Костя Лунев. Прости, Миша, но тут дело международное, не твое это.

— Да я нормуль, мне так только легче, без базара, — спокойно ответил Сомов.

Демченко, очевидно, опасался, что Гоблин обидится, я — нет. Мишке в принципе плевать на власть в руках. Ему свобода нужна.

— Костя, все правильно там сделай…

А вот мне интересно.

Не могу про себя сказать, что назначение мне не польстило.

— Ну что, давайте расплачиваться?

— Девочки! — трубно заорал Мишка.

Зря он, тут и так все разваливается, если Демона послушать…

Возле берегового щита с надписью «Shanghai-city» стоят флагштоки.

На одном из них под слабым ветром еле шевелился и наш флаг, доходчиво объясняя непонятливым: в анклаве стоит группировка русских. Отсюда начинаются длинные ряды частных лодочных пристаней. Лодок в Шанхае больше, чем просто много, где их только набрали… Моторки на Ганге и Рейне — все еще редкость, хотя их количество постоянно увеличивается. В основном тут стоят небольшие деревянные парусные лодчонки всех мастей, хотя попадаются и экземпляры покрупней, музей маломерного флота можно делать! Чаще всего встречаются джонки и сампаны. Лодки подороже привязаны к причалам толстыми цепями. Отдельно расположен «лакшери»-участок, там трезоркой ходит охрана — как правило, это худые босоногие мальчишки со свистками.

«Дункан» ждал нас на причале для крупных судов — есть и такой, где, кроме него, была пришвартована низкая и плоская местная посудина с названием «Меконг». Боевой корабль ВМФ России смотрелся по соседству с аборигеном как атомный крейсер «Петр Великий» рядом с речным прогулочным пароходиком.

Внешний вид Коломийцева вряд ли мог кого-то обмануть, хотя кэп, как всегда, одет был с иголочки, а одеколоном «Шипр» полит щедро. Все говорило о том, что Владимир Викторович вчера плотно общался с новым знакомым, капитаном и владельцем «Меконга» Мустафой.

Коллегу он охарактеризовал коротко и универсально:

— Тот еще волосан.

Непросто пришлось Дяде Вове. Лао сразу постарались забрать к себе на постой всех русских — ведь Федя Потапов до сих пор числится членом лаосской общины. Мы раскрепощались с гуркхами, Потапов после объятий быстро смылся, отдуваться пришлось экипажу «Дункана», на них и пал основной удар лаосского гостеприимства…

Мы оперативно погрузились и отчалили: на водах быстро в себя приходишь. Поехали, покатаемся, потолкаемся.

Пока шкипер пересекал Т-образный речной перекресток и выруливал на стремнину Ганга, я от нечего делать снял с книжной полки кают-компании первую попавшуюся книгу. Ого! Чувствуется, Коломийцев к плаванию готовился.

Это был Александр Грин, «Корабли в Лиссе». Взяв маленькую книгу, я вышел на палубу, встал под ветер, так, чтобы видеть исчезающий вдали Шанхай, и наугад прочитал несколько абзацев:

«Нет более бестолкового и чудесного порта, чем Лисс, кроме, разумеется, Зурбагана. Интернациональный, разноязычный город определенно напоминает бродягу, решившего, наконец, погрузиться в болото оседлости. Дома рассажены как попало среди неясных намеков на улицы, но улиц, в прямом смысле слова, не могло быть в Лиссе…

Все это завалено сплошной густой тропической зеленью, в веерообразной тени которой блестят детские, пламенные глаза женщин. Желтый камень, синяя тень, живописные трещины старых стен: где-нибудь на бугрообразном дворе — огромная лодка, чинимая босоногим, трубку покуривающим нелюдимом; пение вдали и его эхо в овраге; рынок на сваях, под тентами и огромными зонтиками; блеск оружия, яркое платье, аромат цветов и зелени, рождающий глухую тоску, как во сне — о влюбленности и свиданиях…

Гавань — грязная, как молодой трубочист; свитки парусов, их сон и крылатое утро, зеленая вода, скалы, даль океана; ночью — магнетический пожар звезд, лодки со смеющимися голосами — вот Лисс.

Население Лисса состоит из авантюристов, контрабандистов и моряков; женщины делятся на ангелов и мегер, ангелы, разумеется, молоды, опаляюще красивы и нежны, а мегеры — стары…»

Подошли Вальтер с Сомовым, заинтересованно замерли рядом.

— Что читаешь?

Я показал обложку, потом отдал томик Вальтеру, немец посмотрел, виновато пожал плечами: с чтением на русском у него пока плоховато. Кох еще раз попробовал и передал книгу Гоблину. Тот внедрился в указанный абзац, почесал затылок, задумчиво посмотрел в сторону Шанхая и сказал:

— А вот про кол Грин ничего не написал бы.

— Какой такой кол? — не понял я.

— Не помнишь, что ли? Здоровенное такое дреколье, на него шанхайцы реально речных пиратов сажают. Ну! Мы еще все шмальнуть по нему порывались, да Субедар воспротивился, сказал, что Святой Сакда плохо сморщится.