Александр Авраменко - Сборник Солдат удачи

Над городком взвыла сирена. Не учебная. Боевая. Она выла, выматывая душу и заставляя дрожать нервы. Раут влетел в расположение взъерошенный, всегда идеальная причёска была растрёпана, руки слегка дрожали. Вибрирующим от адреналина голосом старший сержант закричал:

— Боевая тревога! Всем получить полное снаряжение и на выход!

Его волнение передалось всем. Отточенными уже до автоматизма движениями солдаты надевали доспехи, пристёгивали носимое снаряжение, получали в оружейке боеприпасы, торопливо прогоняли положенные по инструкции тесты.

— Строиться, рота! Строиться!

Лёгкий топот был ему ответом. Люди занимали привычные места в строю, ожидая самого худшего. И оно не заставило себя ждать:

— Солдаты! Враг нанёс неожиданный и мощный удар. Наши войска, измотанные непрерывными боями, несут огромные потери, откатываясь назад! Гибнут миллионы людей. И смерть ожидает ещё больше. Помните, что ждёт их, когда придёт враг! Вы — надежда империи! Её последний резерв! Во славу Империи, за императора!

— Во славу империи!

Привычно рявкнул строй. Сержант открыл рот, собираясь сказать ещё что-то, но было поздно — привычная вспышка нуль-транспортёра, на это раз произошедшая без предупреждения, и перед ним остался пустой плац. Только лёгкий ночной ветерок перекатывал невесть откуда взявшийся лист пластика, смятый в комок. Раут подошёл, наклонился, развернул: «Дорогая мамочка! Жаль, что ты никогда не получишь это письмо, но хотя бы так сообщить тебе, что я жив и здоров, со мной всё нормаль…» Старший сержант сглотнул непрошеный комок, вдруг появившийся в горле…

— Быстрее! Быстрее!

Флотский офицер торопил не зря — едва последний пристегнул захваты доспехов к специальным зажимам, как нарастающая вибрация генераторов показала, что корабль начал разгон. Навалилась тяжесть, и вместе с тем перед глазами Иванова заплясали алые цифры на поликарбонатном забрале шлема, указывая перегрузку: 1… 1,2… 1,7… 2… Вскоре цифра застыла на четырёх. Четыре «жэ». Лихо. Стало тяжело дышать, сердце с трудом гнало потяжелевшую в четыре раза кровь по жилам и артериям. Ничего. Ещё половина деления, и автоматы начнут закачку амортизирующей жидкости в капсулу. Ну же, давайте! 4,4… 4,45… 4,5… Есть! В стекло ударила густая струя. Несколько мгновений, и сразу стало легче. Тело словно повисло в специальном растворе. Только сердце бешено колотилось ещё несколько мгновений, пока не успокоилось и не вошло в привычный ритм. Это продолжалось четыре часа, потом открылись клапаны, и вскоре в ухе коротко пискнул датчик, сигнализируя о том, что можно покинуть индивидуальную капсулу. Михаил привычными движениями расстегнул сложную упряжь, кнопкой сбросил израсходованный кислородный патрон, взамен загнал новый, вытащив его из ящика в отсеке, где и положено было находиться по сотням тренировок. Дверь плавно развалилась на две части, ушла в пол и потолок. Парень шагнул наружу. Из остальных капсул выходили его товарищи. Десант встречали. В узком коридоре стоял увешанный нашивками и полосками наград офицер-имперец средних лет.

— Я майор Трес. За мной!

Все послушно двинулись вслед за ним. Небольшой переход по коридорам и галереям до места расположения десантного наряда. Там уже было людно. Две такие же роты, как и у них. Майор вскинул руку, призывая к вниманию, воцарилась тишина.

— Внимание! Это — эсминец «Бесстрашный». Модификация «НЛ-24». Относимся к Первому резервному флоту. Наша задача — удержать врага любой, слышите — любой, ценой на линии Мижоро — Талатус — Цхеме. Подкрепления не будет долго. Так что — думайте сами. Но за нами — гражданские. Первое столкновение с «остроухими» ожидается завтра. Расчётное время — ноль семь по времени метрополии. Сейчас — всем знакомиться и отдыхать. Потом будет очень тяжёлый день, а возможно — и ночь. Всем всё ясно?!

— А кто будет нами командовать, господин майор?

— Я. Ещё вопросы?

— Никак нет! — донеслось сразу с нескольких сторон.

Майор шагнул к выходу из общей каюты, потом спохватился:

— Питание по пассажирскому наряду, на час позже экипажа. График — на стене, в изголовье койки. Сержанты, отвечаете за порядок.

И уже шагнул за порог, когда ему в спину полетело:

— Господин майор, у нас нет сержантов!

Тот замер на месте, дёрнулся, словно ужаленный. Пошарил в кармане, выудил уже всем знакомый офицерский планшет, впился глазами в экран. Несколько мгновений вглядывался в текст, потом вдруг выругался и, поднеся ко рту коммуникатор, что-то туда сказал. Замер на месте, ожидая то ли ответа, то ли чего-то ещё. Впрочем, десантники сразу занялись привычным делом — снимали обмундирование, занимали места, развешивали снаряжение по штатным местам.

— Иванов!

— Я!

— Держи!

В подставленную ладонь легли два квадратика. Трес отвернулся, выкрикнул снова:

— Черняховский!

— Я!

— Получи!

Такие же знаки различия легли в руки бывшего генерала армии.

— Симоненко!

— Я!

— Получи…

Выдав эмблемы ещё троим, майор успокоился:

— Вы теперь сержанты по полевому патенту. После боя, если покажете себя нормально, — подам на утверждение званий в штаб Флота. Отвечаете за порядок и дисциплину в расположении. Ясно?

— Так точно! — дружно рявкнула шестёрка свежеиспечённых командиров.

Трес усмехнулся:

— Хоть вы и недоделки, но, думаю, что старым солдатам долго учиться — только вредить делу. Ладно. Завтра всё увидим. Получите ваши новые планшеты после ужина на складе.

— Есть, господин майор!..

До ужина оставалось меньше часа. Поэтому пока пришлось отложить знакомство и заняться исполнением сержантских обязанностей: проверить, чтобы всё снаряжение было закреплено там, где положено и как положено. Озаботиться получением боеприпасов, разузнать, где находится столовая. Впрочем, как раз с этим напрягов не было — тип корабля был известен, а тактические планшеты, даже солдатские, имели подробную схему…

Накормили их неплохо. Ничуть не хуже, чем в учебном подразделении. Даже, пожалуй, и лучше. Десантники инстинктивно держались по привычным подразделениям. Да сержанты также. Тем более что их и назначили из числа бойцов. По два на роту. А значит, Михаил машинально прикинул состав стандартного экипажа десантного бота: у них шесть штук класса «Зубило». Пятнадцатиместного штурмо-абордажного корабля, оснащённого плазменно-молекулярным штампом, пробивающим вражескую обшивку. Нехило получается…

После вечерней проверки, когда всё уже было не раз проверено, народ наконец стал знакомиться. Искали земляков, однополчан, наконец — просто тех, кто воевал на одном фронте или в одних и тех же местах. Не повезло никому. Одна рота оказалась из тех, кто воевал на афганской войне, оказывается, была и такая, необъявленная. Вторая — из «чеченцев». Ветеранов войны в Чечне. Их рассказы все и слушали до самого отбоя. О гибели великой страны под названием СССР, о предательстве Горбачёва и Ельцина, продавших Родину и народ за право легализовать полученные взятки. Слушали и бессильно сжимали кулаки, не в силах что-либо изменить. Каменели скулы, намертво зажатые изо всех сил. Белели суставы рук, стиснутые до боли. Ненависть, злоба, желание наказать изменников, погубивших державу за никчёмные бумажки с портретами давно истлевших масонов. Поражались переменам, произошедшим на Родине. Не могли понять, почему народ терпит иуд, не поднимается на баррикады. И вывод выходил один — последнюю войну в чеченских горах развязали специально. И не столько для того, чтобы отмыть деньги, а чтобы удержаться у власти, уничтожить тех, кто помнил прошлое величие и мог подняться на новую революцию. Потому и гнали необученных мальчишек против профессиональных наёмников, продавали секретные карты и схемы операций. Останавливали войска, когда оставалось замкнуть кольцо окружения. Выводили из ловушек банды. Всё было направлено на то, чтобы погубить как можно больше людей. Самых умных, самых честных. Самых совестливых. Тех, кто мог «откосить», как они говорили, но тем не менее пошёл в армию, поскольку не мог уклониться от службы даже в мыслях…