Дмитрий Казаков - Сын зари

— Я не настолько слаб, — кротко проговорил Кирилл. — И Отец поддержит меня.

Дождь, еще ночью казавшийся бесконечным, прекратился, и хотя небо было сплошь в облаках, время от времени проглядывало солнце. Они шагали вверх по узкой пешеходной лесенке, оставив Приволжскую Слободу внизу. Отсюда, если оглянуться, можно было увидеть белокаменные здания Печерского монастыря, а еще дальше — Гребной канал, а за ним Волгу.

Подъем дался Кириллу нелегко, он запыхался, вспотел, хотя вовсе не было жарко, и вспомнил темницу под Нагорным универсамом, где его терзали приступы лихорадки. На самом верху пришлось остановиться, чтобы перевести дух и попить воды.

Предусмотрительный Серега захватил с собой полную фляжку.

— Ничего, дальше будет легче, — сказал Кирилл, ополовинив ее, и вытер мокрое лицо.

Улица Родионова рядом с автостанцией «Сенная» выглядела совсем не так, как он ее помнил — всюду заросли, ржавые остовы автомобилей, на месте ночного клуба «Матрица», когда-то бывшего кинотеатром, высится груда обгорелых развалин.

Только сам автовокзал, выстроенный еще в советские времена, почти не пострадал.

— Как они, не бузят? — спросил Серега у часового, что стоял под навесом у входа, молодого парня, вооруженного охотничьим ружьем.

— Всё тихо, — ответил тот, переводя преданный взгляд с бывшего десантника на Сына зари.

— Вот и славно, посмотрим, что с ними, — сказал Кирилл, и часовой поспешно отступил в сторону.

Внутри автовокзала было сыро, пахло грязью и потом, на полу сидели и лежали мужчины.

При виде посланника они дружно поднялись, десятки лиц озарились надеждой и удивлением. Кирилл же обнаружил кое-кого из знакомых, в том числе из тех, с кем вместе проливал пот в бригаде Саленко.

Как давно это было. Вроде меньше месяца прошло, а кажется, что целую жизнь назад.

— Во имя Отца, Единственного и Несотворенного, приветствую всех, кто пришел, — проговорил Кирилл. — Вы вольны отправиться на все четыре стороны и делать, что вам вздумается. Никто не будет принуждать вас. Но если найдутся те, кто захочет остаться…

— Мы хотим! — воскликнул плюгавый мужичок из задних рядов.

— Куда нам идти? — поддержал его другой, поздоровее, с рябым широким лицом. — Дома наши лежат в руинах, родственники либо погибли, либо сгинули неведомо куда… Остаемся!

Кирилл выждал, пока выскажутся все желающие, и только когда в здании автовокзала наступила тишина, заговорил вновь.

— Поспешные решения часто бывают ошибочными, вы должны еще раз подумать, ведь принять мы сможем только тех, кто уверует искренне, всей душой, и откажется от старых заблуждений…

Изнутри его словно толкнуло, на самой грани осознания замелькали картинки. Плюгавый мужичок из задних рядов рубит топором дерево, летят щепки. Рябой размахивает кулаками, из разбитого носа летят брызги крови, и жадно смотрит на драку молодая женщина в синем платке.

Будущее рвалось воплотить себя в настоящем, проклятый дар, полученный в недрах облака света, стремился проявить себя, помочь хозяину, подсказать, как поведет себя в будущем каждый из находящихся здесь людей.

Но если Кирилл будет во всем опираться на него, не разучится ли он принимать решения сам? И кто сказал, что он видит всё будущее, все его возможные варианты? Ведь собственное спасение с костра он так и не смог рассмотреть.

— …поэтому вам дается время до завтрашнего утра, — закончил он, решительно отодвигая «воспоминания» в сторону. — Да будет милостив к вам Отец, и да не смущает ваших душ ложными посулами Отраженный.

Некоторого труда стоило держать тон уверенным до конца, но Кирилл справился. Вышел из автовокзала твердым шагом. Часовой, ковырявший в носу, вытянулся так, что макушкой едва не воткнулся в навес.

— Ты сам или кто-то из истинно верующих должен поговорить с каждым из них, — сказал Кирилл Сереге, едва они отошли немного в сторону. — Думаю, что захотят остаться все, и нужно проверить сплошняком — кто на что годится, насколько может быть полезным, и принадлежит ли он к зрячим.

— Это как? — спросил Серега.

Кирилл задумался, вспоминая подходящее место из «Евангелия от Филиппа».

— Слепой и тот, кто видит, когда они во тьме, они не отличаются друг от друга. Если приходит свет, тогда зрячий увидит свет, а тот, кто слеп, останется во тьме. Понятно?

— Да. — Серега кивнул, хотя по тону было ясно, что если и понятно, то не особенно.

Но Кирилл не сомневался, что его первый помощник и самый верный последователь изобретет способ воплотить слова посланника в жизнь, и способ этот окажется полезным и удобным. Во всем, что касалось практики, на бывшего десантника можно было положиться.

— А еще надо бы устроить большую проповедь, хотя бы тут. — Кирилл повел рукой, показывая на площадку перед зданием автовокзала, утыканную кустами и «трупами» автобусов. — Чтобы послезавтра все было готово, включая трибуну.

Уже через несколько дней верующих в Сына зари будет куда больше, чем сейчас, и на вечернюю беседу всех не соберешь. А нужно каждому дать шанс увидеть «посланника небес», услышать его голос.

— Сделаем. — Серега вновь кивнул, на этот раз уверенно.

Обратно к Приволжской Слободе спускались под опять начавшимся дождем, и на это у Кирилла ушли все силы. После обеда он какое-то время поспал, а затем начал обдумывать вечернюю беседу: как связно и просто изложить этическую систему для последователей Сына зари, о чем сказать четко, о чем умолчать, на что лишь намекнуть.

Возникло желание взглянуть на записи, начатые Серегой и продолженные Тимохой: есть шанс, что Кирилл что-то говорил на эту тему, и благополучно запамятовал. В прошлый раз, когда он пытался читать собственные изречения, ничего не вышло, но вдруг все обойдется, если кто-то будет цитировать его слова?

Мальчишку быстро отыскали, тот приволок с собой кипу разноразмерных листков.

— Рад служить Сыну зари! — пылко воскликнул он, оказавшись в комнате, и начал кланяться.

— Оставь. — Кирилл сердито махнул рукой. — Садись и читай, что вы там понаписали.

Тимоха осторожно опустился на стул, прокашлялся и начал:

— Сын зари сказал: семь дней князь мира сего искушал меня деньгами, властью и похотью…

Кирилл сжался, будучи готовым к тому, что закружится голова, а из подсознания вырвется настоящая лавина образов, слишком ярких и живых, чтобы он мог осознать хотя бы десятую их часть. Но мальчишка отложил первую страницу, заполненную почерком Сереги, взялся за другую. И ничего не произошло.

Похоже, «проклятие» действовало лишь в том случае, если Сын зари читал сам.

Кирилл расслабился и стал слушать.

Когда он в сумерках вышел во двор, народу там оказалось еще больше, чем вчера. Откуда-то натащили лавок, приволокли несколько срубленных стволов, всюду расселись люди, мужчины и женщины, молодые и старые. Глаза их горели древней, как само человечество, жаждой чуда.