Владимир Ешкилев - Питомник богов

Барон Вей снова опустился в кресло, Маккослиб последовал его примеру. Странно, но ему показалось, что кресло стало удобнее. На пороге комнаты вдруг появились охранники, но барон отослал их взглядом.

– Знаете, Маккослиб, – глава клана Вей смотрел на бывшего адмирала с неприкрытой неприязнью, – я вам вот что скажу: ни на что потом не надейтесь. Ни на что . Веи шантажа не прощают.

– Самое главное я услышал, барон. Спасибо.

– Что вы услышали?

– Вы сказали « потом не надейтесь». Значит, вы всё-таки отправите корабль к Фаренго. Отправите, отправите, а куда вы денетесь. А что касается «потом»… На «потом» мне в высшей степени наплевать.

– Почему мы ещё живы, Сестра? – обратился Вольск к Овите. Идя по тоннелю, они оказались в арьергарде колонны. За ними шёл замыкающий колонну «паук»-терминатор. Двадцать минут назад этот киборг уничтожил зонд, отправленный с «Капитана Паландо».

– На корабле Знающие, поэтому мы и живы. Преподобные Сёстры не позволят атаковать Лабиринт ядерным оружием.

– Значит, они используют что-нибудь другое, – предположил техноархеолог.

Овита промолчала. В коммуникаторе Вольска послышался голос Некича:

– На любом военном корабле, Алекс, имеется стандартный комплект средств для поражения объектов, укрытых под планетарной мантией. Если они так боятся нанести вред Лабиринту, то, скорее всего, заменят ядерный заряд на проникающем аттакере термобарическим. Потом пошлют его сюда. И всем нам, как говорят у вас на Арпикране, цук приснится .

– Что такое «проникающий аттакер»?

– Гибрид ракеты и землеройного киборга. Аппарат, предназначенный для доставки в защищённые подземные укрепления противника взрывного устройства, токсинов или боевых микророботов. Если, предположим, они используют термобарический заряд, то он выжжет тоннели на расстоянии двух километров от места подрыва.

– Значит, этот заряд тоже навредит Храму Жизни?

– Тут сотни километров тоннелей. Заряд аттакера прожарит лишь небольшую часть Лабиринта. Ту, где будем мы.

– А средства защиты от такой «прожарки» существуют?

– Если мы успеем подойти к главным сооружениям, то Храм защитит нас, – внезапно вмешалась в разговор Шерма.

– Можно развернуть запирающие экраны, – предложил Махонико. – Или, если повезёт , уничтожить аттакер. Удалось же сбить зонд.

– Вот уж точно – повезло, – хмыкнул Некич.

– Впереди колодец! – предупредил Махонико.

Пока хвост колонны подтягивался к устью колодца, киборги соорудили подобие подъёмника. Вольск оказался третьим в очереди на спуск. Когда его ноги коснулись древних плит Лабиринта, Некич и Шерма уже осматривали разветвление тоннеля в тридцати метрах от «лифта».

– Пойдём правым коридором, – решила Шерма. – Он ведёт на нижние уровни, к Большому наклонному тоннелю. А в левый коридор запустим имитатор. Будем оставлять имитаторы после каждого перекрёстка. Если они пошлют аттакер, то ему придётся выбирать среди ряда целей.

– Надо отойти от входа подальше, пусть нас поищут, – согласился Некич.

Не прошло и часа, как колонна двинулась по правому коридору. Вольск не переставал удивляться высочайшему качеству обработки толстых шестиугольных гранитных плит, которыми строители выложили пол и наклонные стены Лабиринта. Их тщательно отполировали; стыки было сложно заметить даже вблизи. Время и землетрясения откололи несколько плит. Археолог взял пробы крепёжной подкладки, рассыпавшейся в пыль от легчайшего прикосновения. Ни скоб, ни штифтов, ни пазов он не заметил. Массивная отделка тоннелей казалась то ли наклеенной на скальную основу, то ли сплавленной с ней в одно неразрывное целое. На одной из плит Вольск заметил тёмные пятна и подтёки, но, боясь отстать от колонны, ограничился тем, что прибавил к своей коллекции несколько видеокадров.

За первые четыре часа продвижения по Лабиринту команде Шермы не встретилось ничего отличного от голых гранитных плоскостей. По пути они пересекли два высоких пирамидальных зала. Их стены и пол строители облицевали более светлой породой гранита, чем тоннели, – вот и все различия. Та же мертвенная пустота меж несокрушимых полированных плит, те же блики от прожекторов на серо-зелёных шестиугольниках, тот же толстый слой пыли под ногами. Киборги попытались осветить высокие своды залов, но их прожекторы натолкнулись на странные, непроходимые для лучей сгустки тьмы, затаившиеся под самыми вершинами пирамидальных сводов. Словно тысячелетняя пыль вознеслась туда и зависла, удержанная силами, более могучими, чем гравитация. На стене одного из залов они увидели большую вертикальную трещину и чёрные корни кустов-клеток, змеившиеся по её острым краям.

Ковёр пыли гасил шаги людей и киборгов. Но даже глухие звуки их продвижения, многократно отражённые гранями тоннелей и залов, казались неуместными в этом исполинском сооружении, пережившем своих строителей и хранившем в своих недрах тайны их могущества. Здесь, в Лабиринте, люди встретили архитектурный вызов, брошенный времени. Вызов, недостижимый для земных зодчих – и древних, и эпохи Империи. Время оцарапало стены Лабиринта, но они выстояли. Сотни тысячелетий прошли над подземельями плато Поланского, а в треугольных тоннелях всё ещё безраздельно властвовала воля их создателей.

«Мрачный он какой-то, этот Храм Жизни, – размышлял археолог. – Ветхий и мрачный. В нём нет тёплого и уютного ощущения жизни. Нет ничего человеческого. Интересно, как могли выглядеть существа, воздвигшие Лабиринт? Гигантские слизни, познавшие изначальные тайны Большого Космоса? Разумные кольчатые черви?»

Они шли и шли вперёд, иногда останавливались на разветвлениях тоннелей, чтобы установить имитаторы. Никто не рискнул поинтересоваться у Шермы, когда и где будет развёрнут жилой модуль для базового лагеря. Сама Шерма казалась неутомимой. Она ни разу не позволила себе отдохнуть на откидном сиденье киборга. Размеренно и легко клонка шагала во главе колонны, рядом с морлифами. По движениям крысопсов Вольск догадался, что между ними и Шермой не прерывается телепатический обмен информацией.

На очередном перекрёстке Вольск поравнялся с Гвен Вей.

– Всё хочу спросить вас, баронесса, а как ваше полное имя?

– Странный вопрос для такого… места, – в голосе Вей было больше иронии, чем удивления.

– При встрече с такой вот зримой вечностью не мешало бы знать истинные имена.

– Вы думаете, Алекс, вечности не всё равно, под какими именами она нас забудет?

– Вечности, может быть, и всё равно, а мне не всё равно. Или это секрет?