Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Часть 1.

— Откройте, мэм.

Она дернула застежку.

— Если можно, побыстрее, я очень спешу — улыбнулась она.

— Что это, мэм? — таможенник показал на камеру.

Она могла бы выкрутиться, сказал что просто туристка и хочет снимать пирамиды Хеопса. Могло пройти… особенно, если эти слова подкрепила бы какая-нибудь банкнота. Но вместо этого — она протянула пластиковую аккредитационную карточку с ее фотографией. Хуже того — это была русская карточка, которая у нее осталась со времен Персии, и там были русские буквы.

Хуже — она сделать не могла, даже если бы и постаралась. В Египте ненавидели русских. Военная администрация Египта, которая подменяла собой нормальную власть, понимала, что при необходимости — русские оккупируют страну за двадцать четыре часа, потому ненавидела русских и боялась их. Россия постоянно требовала то прекратить гонения на христиан — коптов, то навести порядок и прекратить контрабандный поток оружия и исламских экстремистов на собственные восточные территории, то найти и наказать убийц русских туристов. Местные исламисты — по отношению к Российской Империи испытывали просто звериную ненависть: именно последовательная и жесткая позиция России на Востоке делала невозможным появление агрессивного исламского Халифата. Более того — политика окультуривания Востока стала давать плоды именно сейчас, в третьем и четвертом поколениях, когда молодые люди на предложение «встать на джихад», «стать шахидом на пути Аллаха» — даже не отказались бы, а подняли бы тебя на смех, как дурака. Они заканчивали школу, зная как минимум три языка — русский, унифицированный арабский и немецкий или французский, потом могли поступить в университет, техническое или реальное училище, пойти работать на завод, на добычу нефти. Можно было стать военным и даже попытаться выслужить дворянство. Его Величество Император для них был не тагут, правящий не по шариату, а человек, который защищает их образ жизни, их возможности и их права, требуя взамен законопослушного поведения. Джихад и шахиды были от них столь далеко, что это просто не укладывалось в их голове. Исламисты Египта понимали это и зверели еще больше.

Таможенник махнул рукой и подошел старший смены. Вместе они стали рассматривать удостоверение с фотокарточкой и русскими буквами.

— Что-то не так? — нервно спросила она.

— Мэм, вы фотокорреспондент и въехали в Египет нелегально.

— Что это значит? — она и в самом деле не понимала.

— Мэм, любой журналист, выезжающий в Египет должен получить разрешение Министерства информации.

— Я получу его сразу, как только это будет возможно. Где оно находится? Вы можете дать адрес?

— Мэм, это разрешение нужно было получить в посольстве до того, как ехать сюда. Получается, вы въехали в Египет незаконно. Возможно, с целью шпионажа.

Крис не могла поверить своим ушам. Такого не было даже в России. Когда она прилетела в Константинополь — никто и не подумал попросить у нее аккредитацию. А когда она прилетела в Тегеран — их всех встретили военные, привезли в пресс — центр и дали аккредитацию — но процедура получения аккредитации состояла лишь в том, что русские проверяли паспорт, связывались с редакцией, делали фотографию и максимум через час выдавали карточку. Аккредитацию получили все, даже англичане из ВВС — она потом сама видела, как они занимались какими-то подозрительными делами, мало связанными с журналистикой, давали деньги местным. А тут…

И про Египет — никто не говорил, что здесь диктатура. Тогда как понимать это?

Она беспомощно взглянула в зал для встречающих. И решила действовать напролом.

— Послушайте… мистер… я первый раз в Египте и не знаю правил. Клянусь, что первым делом обращусь в министерство информации за аккредитацией… честно-честно…

Стодолларовая купюра, просительный взгляд и рука на лацкане старшего таможенной смены сделали свое дело. Тем более — он хотел продемонстрировать своим подчиненным, что он царь и Бог здесь, хочет — пускает, не хочет — не пускает. Момент был как нельзя подходящий…

Старший смены что-то коротко сказал на арабском своему подчиненному.

— Мэм, в двадцать четыре часа вы должны обратиться в Министерство информации за разрешением. Иначе вас могут арестовать и выдворить из страны… или посадить в тюрьму. Это все, что я могу для вас сделать.

— О… благодарю. А где находится министерство информации?

— На площади Тахрир. Любой таксист знает…

— Благодарю вас… вы настоящий джентльмен.

Она схватила сумку и бросилась бежать.

Нужного ей человека — она чуть не потеряла. Со всех сторон воняло… она постоянно на что-то наталкивалась. Едва не падала и бежала дальше. Но все же успела — увидела, как нужный ей человек садится в черный седан Майбах, подъехавший к пандусу.

Она протолкалась к такси, вызвав возмущенные окрики очереди…

— Видите, вон та машина! Черный лимузин!

Молодой парень, который только что включил двойной тариф, видя сумасбродную американку, или англичанку — удивленно переспросил.

— Который только что отъехал?

— Да! Поезжайте за ним!

— У него правительственные номера. Это опасно, мэм.

Она достала еще одну купюру — стодолларовых у нее больше не было.

— Две цены. Поехали.

В принципе он и так влупил ей две цены. Что же… значит, будет четыре. Цена, оправдывающая риск.

Он взял купюру и нажал на газ…

Дорога от Каира — Запад до города была просто прекрасной — бетонный восьмиполосный скоростняк, построенный североамериканскими инженерами. Ни одного светофора, только посты сил безопасности, усиленные бронетранспортерами. Эта дорога постоянно охранялась и поддерживалась в идеальном порядке: аэродром Каир — Запад служил основной точкой экстренной эвакуации на случай массовых беспорядков или государственного переворота в стране.

Майбах шел по крайней полосе. Если бы это была Священная римская империя с ее автобанами без ограничений — он оторвался бы уже давно. Но тут было ограничение — сто сорок в час — и лимузин пунктуально его придерживался, что позволяло ФИАТу висеть у него на хвосте.

Они въехали в «Малый Каир» — так назывался Каир без пригородов. Запетляли по улицам. Здесь уже ФИАТ превосходил Майбах во всем. Слоновьи габариты немецкого лимузина в тесноте городского движения начисто проигрывали юркому ФИАТу, а водитель лимузина, как бы он не был опытен — обречен был проиграть таксисту, у которого на этих улицах проходит большая часть жизни…

— Куда он едет? — нервно спросила Крис.

— Не знаю, мэм. Эта дорога ведет к Нилу.

Они перебрались через Нил по массивному бетонному мосту, соединяющему оба берега Нила и проходящему через остров, который считался одним из самых безопасных мест в Каире. В сгущающейся темноте — по левую руку виднелись небоскребы отелей, выстроенных британскими и североамериканскими компаниями и навсегда изменившими облик Каира.