Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Часть 2

— Александр! — выкрикнул я свое имя и одновременно оперативный псевдоним для французов, перед тем, как выбежать к небольшой площадке, где стоял Ситроен. Нервы у всех на взводе и бабахнуть по мужику с Калашниковым, выбежавшему из темного переулка, где идет стрельба — да запросто. Особенно сейчас, когда генерал в их руках, только сейчас я подумал об этом, что я французам больше и не нужен и списать меня на случайную пулю они могут за милую душу. Но думать об этом надо было тогда, когда я отдавал генерала Патрису, а сейчас…

А сейчас я выскочил на площадку, пулями меня никто не встретил — потому что было не до того. Дидье стрелял одиночными в высоком темпе куда-то влево, в сторону дороги, откуда мы приехали, Патрис и водитель стреляли вправо, туда, куда мы должны были ехать. Винтовка и два пистолета-пулемета и патронов не жалели…

— Это я!

Дидье на пару секунд прекратил огонь, чтобы я мог запрыгнуть за машину.

— Что?!

— Попали! — французский офицер непрерывно стрелял, лицо его было остервенелым, вспышки дульного пламени мелькали как в стробоскопе — со всех сторон обложили! Тут их как блох!

— Прорываться надо!

— Через десять минут подкрепление будет! Уже вызвали!

— Они хотят убить его, мы все тут подохнем!

Дидье выругался на дикой смеси языков, принятой в интернациональном, в общем-то, французском Легионе.

— Садись вперед! Сейчас поедем!

Как я догадался? А никак. Просто бой был очень уж серьезный… эти при опасности скрываются, разбегаются как крысы, а тут сцепились и всерьез. Что им мешает тормознуть группу парашютистов, идущую на помощь, а то и сбить вертолет?

А на тут и десяти минут не дадут — площадка в самом центре Касбы, подойдут со всех сторон и расстреляют. Вместе с генералом.

Снова загремел СИГ, я побежал на другую сторону машины, чтобы сесть на правое переднее сидение — и увидел. На площадку выходил торцом дом, он был восьмиэтажным с нашего торца и пятиэтажным с противоположного — вот какие тут были крутые улицы. И на крыше его, в темноте, что-то шевельнулось.

— Top! Didier, тop! — заорал я, упал на колено и вскинул автомат.

Не знаю, чья пуля убила этого урода — наверное, все же Дидье, потому что у него был термооптический прицел, а у меня только мои собственные глаза. Две очереди скрестились на козырьке крыши — и через секунду молния ударила, но не по машине, а у самого подножья дома, лопнул пламенем гранатометный заряд, и каким-то чудом в меня не угодил не один осколок. А еще через долю секунды, через тьму пролетело и тяжко шмякнулось об асфальт тело гранатометчика.

— Fisa!!! [37] Fissa — быстро. Это не французский, а франко-арабский, происходит от искаженного арабского "сейчас" .

Я ввалился на переднее сидение Ситроена — и дверь сама захлопнулась за мной, машина рванулась в узкий проулок, который теоретически, после нескольких поворотов должен был вывести нас на седьмую национальную.

Ситроен — машина на удивление просторная, двигатель был форсированный и наш водитель, выставив подвеску по высоте на максимум, жал по улицам, не жалея ни себя ни нас, ни машину. Патрис, ругаясь во весь голос, рылся в чем-то сзади.

Сколько осталось в автомате, я не знал, по моим прикидкам никак не меньше тридцати — но так не годилось. Я сунул руку к трансмиссионному тоннелю — в наших машинах обычно там крепят автомат. Крепление там было, а вот автомата там не было.

— Прене-ле! [38] Prenez-le, возьми (фр.) — на колени мне плюхнулся переданный сзади дробовик Атчиссона с барабанным магазином. В этот момент, салон машины сзади осветили фары, раздался треск, который я уже слышал, но не придавал этому значения. Мотоциклетный двухтактный двигатель, и не один!

— Фио! [39] fion, задница. .

Мотоциклисты. В отличие от автомобилей мотоцикл, кроссовый, среднеобъемный мотоцикл — самое лучшее, что можно придумать для этих ублюдочных улиц. Прыгает по ступенькам как козел, не страшна никакая теснина. Двое, водитель и стрелок с автоматом, на обоих черные шлемы — не опознать, если так. Слышал, что легионеры тоже так пытались — но здесь своих знают, бросить камень или веревку вдруг натянуть — запросто.

Машину нашу бедную хрястнуло об стену в крутом повороте, и в этот же момент и Дидье и Патрис открыли из салона огонь по преследующим нам мотоциклистам. Салон наполнился грохотом очередей — и в этот момент кому то удалось хлестануть по салону спереди. Из автомата. Машина пронеслась мимо — но дело было сделано, все стекло пошли трещинами и дырами, а водитель был точно ранен. Били как раз по водителю, чтобы остановить машину.

Я схватился за руль, чтобы удержать машину, хотя куда ехать в этом безумном лабиринте — не представлял совершенно.

— Лассе! [40] Laissez, оставь. — прохрипел водитель, имени которого я не знал.

Машину ударило о стену еще раз, она все таки вошла в очередной поворот, царапая бортами каменные стены Касбы и высекая искры. Я исхитрился ударить изо всей силы ногой — и вывалил остатки лобового стекла, потому что видно не было совершенно.

Впереди показался поставленный поперек дороги развозной Берлье, он перекрывал дорогу совершенно, не оставляя ни единого шанса проехать — и от темной туши машины в нас летели пули.

— Эмбуш!

Я не знал что делать — но знал, что с раненым водителем шансы проехать точно равны нулю, а пули уже летели в нас. Поэтому, я сделал то единственное, что мне показалось правильным в такой ситуации. Пригнувшись, чтобы пули попадали в моторный отсек, а не в меня, я нащупал руль и резко рванул его вправо, чтобы остановить машину и заблокировать дорогу. Пройти не пройдем, но так между нами и этими ублюдками будет хотя бы машина.

Естественно, ничего не получилось. Меня бросило вперед так, что чуть дух не вышибло, а машину не развернуло — но она сильно помяла крыло об стену и с грохотом и треском отрикошетила от нее, продолжая нестись на Берлье, только с куда меньшей скоростью. Тормозить было некогда и вообще предпринимать что либо было тоже некогда — и через секунду наш Ситроен аккуратно ткнулся аккурат в кабину Берлье.

Меня швырнуло вперед вторично, но я к этому был готов и на месте удержался. Стрелки же, прятавшиеся за Берлье огонь прекратили, то ли испугались, то ли удар по Берлье их отбросил от машины. Этим шансом я и воспользовался — схватив автомат, я высадил все, что оставалось в магазине по грузовику, не видя даже, куда стреляю, просто чтобы осадить, если у кого-то возникнет гениальная идея забраться с автоматом на крышу Берлье и пострелять нас всех. Ни Дидье, ни Патриса в машине уже не было и я, откинув спинку сидения, полез назад, потому что выскакивать через переднюю дверь мне вовсе не улыбалось.