Алексей Фомичев - Стратегия блицкрига

Тут других забот хватает. С соседями вроде мир, но тревожно. Из Тиагана худые вести, король все мутит, хочет послать своего вельможу к барону. А зачем – и так понятно. Предложит пойти под него, под короля, отдать землю и власть, а взамен получить титул наместника.

Эка хватил! Чтобы барон Хорнор пошел в слуги?! Свою вольность дворяне доминингов кровью и железом добывали не затем, чтобы потом отдать ее вот так просто!

Но сказать «нет» легко. Ачто делать, когда король двинет хотя бы часть своего войска на непокорного соседа? Ему не трудно отправить полутысячный отряд, чтобы покорить гордого барона. И что против отряда сделает дружина Хорнора, в которой едва ли наберется две сотни воинов? И треть – малообученный молодняк? Кровью умоется барон и земли потеряет. А даже если отстоит, то ослабнет сверх всякого предела. Голыми руками можно будет брать!

Вот и думай, барон, прикидывай, решай и не ошибись. Ах как был прав тот торговец с полуночи, что приводил свой караван полгода назад к самому замку. Короли жаждут покорить все домининги! И не пожалеют для этого ни сил, ни времени. А помощи ждать неоткуда. Разве что империя Скратис встанет на защиту. Но для этого надо попросить ее. И не одному барону, а всем владетельным дворянам.

Но империя далеко, ее непобедимые легионы нескоро прибудут сюда. А король вот он, рядом. И его конница в два дня доберется до замка Хорнора. Правда, взять его с наскока сложно. Зато можно пожечь дворы, пограбить их, перебить людишек, увести полон. А он, барон, на все это будет смотреть со стены и стискивать челюсти до скрежета зубов.

Договориться бы с соседями, но как? С Мивусом едва-едва замирились, Агленс после гибели сына вообще никого видеть не хочет. Да и с герцогом не в ладах. А другие заняты своими заботами. Нет, один барон, совсем один. Такова цена воли, такова плата за власть над своим клочком земли.

После обеда барон собирался отправить два десятка воинов на восходный кордон, сменить тех, кто сидел на заставах. Надо увеличить заставы, но людей мало. Да и Мивус вряд ли пойдет сейчас войной. У него тоже свара с бароном Энкиром. Странно это, сколько время мирно жили, а тут спор и вражда.

Хорнор вместе Бадарсом пошел в дружинный дом, хотел лично отобрать воинов для застав. И посмотреть припасы. Воины возьмут с собой две повозки, нужны свежие кони, а их мало. В замке всего два десятка всадников, да еще столько же с Лудом ушли к Бенку. Лошади – еще одна головная боль барона.

Всадника со стены заметили не сразу. Молодой воин, едва ли не в первый раз стоявший наверху, отвлекся, поправлял выданный накануне доспех, а когда поднял голову, то конный успел проскакать почти треть пути от леса к реке.

Воин от неожиданности поперхнулся и замахал рукой, подавая сигнал десятнику, что шел по лестнице наверх. Тот показал воину кулак и посмотрел на всадника.

В седле сидел совсем молодой парень, зим шестнадцати, наверное. В просторной грязной рубахе, коротких портках и стоптанных опорках. Простая мужицкая одежда как-то не подходила к хорошему коню и дорогому седлу.

Ехал парень едва ли не шагом, кривясь на левый бок и прижимая к нему руку. Рубаха грязно-серого цвета была пропитана кровью.

Не к добру такой вестник, совсем не к добру. Что хорошего может привезти раненый человек на чужой лошади? Только беду.

– Открывай ворота, дурень! – рявкнул десятник воину и поспешил вниз, лично доложить барону.

– …Хоробники… чужие… много… перешли межу и напали. Срубы пожгли, людей убили. Баб… того. А детишек увезли. Наш набольший собрал людей для отпора, а их перебили издалека, стрелами посекли.

Гонец говорил медленно, делая паузы, с всхлипом вздыхая и постоянно стирая пот со лба. Грязь превратила его лицо в жуткую маску, и только глаза, полные боли, выглядели живыми.

Потрескавшиеся губы гонца едва шевелились. Десятник уже дважды подавал ему ковш с водой, но гонец все никак не мог утолить жажду.

– И это… когда я уезжал, видел дым с той стороны леса. Птицын Двор горел. Значит, и там тоже…

Хорнор в бешенстве кусал губы, глядя на едва стоящего на ногах парня. Тот сгорбился, понуро опустил голову и бубнил под нос, хлюпая носом. Вид он имел такой жалкий, что даже жесткий барон не посмел наорать на него и заставить говорить быстрее.

Он молодец, невзрачный паренек. Не испугался, схватил коня убитого воина с заставы и прискакал сюда. Как еще дорогу нашел?!

– Ты видел их? – спросил Хорнор.

Гонец кивнул.

– У одного бунчук черно-белый. И на щите дерево.

Барон скрипнул зубами. Мивус! Его герб и его цвета! Ну, тварь! Нарушил договор, привел дружину на чужие земли и разорил поселения. Заставы разрушены, срубы сожжены.

– Сколько ты видел хоробников?

Гонец испуганно посмотрел на барона, неуверенно поднял руку, растопырил пальцы, потом поднял вторую.

– Десять?

Гонец сжал пальцы на правой руке и вновь разжал. Согнул указательный и большой.

– Десять – пятнадцать. – Хорнор нашел взглядом Бадарса. – И на втором дворе еще. И на заставах.

– Полсотни. Столько граф мог отправить, чтобы пограбили… Если они только за тем пришли.

Сотник осекся, глядя на побелевшего барона.

– Собирай дружину! – рявкнул барон. – Всех конников и четыре десятка пеших! Десять подвод…

Он запнулся, стукнул кулаком по стене и выдал сочную фразу. Нельзя ему ехать! Надо дождаться донесения Луда. Надо проследить за тем, как мелят муку и заготавливают мясо, как засыпают в схроны зерно, как готовят сани, проследить за ремонтом в замке. И скоро ехать за выходом. Тут без хозяйского глаза никак!

Проклятый Мивус, нарочно подгадал момент. Словно у самого забот меньше?! Напасть, когда во всех дворянствах и королевствах идет подготовка к зиме и переработка собранного урожая – самая большая подлость. Но раз напал, надо встретить как следует!

Три десятка воинов хватит барону, чтобы защитить замок и собрать оброк. Плюс еще с десяток новичков, которые только-только пришли в дружину. Они ни на что пока не годны, но уж на стенах постоять и повозки посчитать смогут.

– Бадарс, отряд поведешь ты. Выступите утром. А сейчас пойдем, надо все подготовить.

Барон шагнул к донжону, но сотник его остановил:

– Я этого с собой возьму, пусть покажет дорогу, какой ехал. И расскажет что знает.

Барон с сомнением посмотрел на измотанного дорогой гонца, но возражать не стал. В замке от него проку никакого, а так хоть чем-то поможет.

– Сколько тебе зим?

Тот пожал плечами, уныло бормотнул:

– Батяня сказывал – шестнадцать…

– Будешь делать, что скажут – станешь набольшим вашего двора…

Барон замолчал, думая, что вряд ли их поселение смогут отстроить заново и заселить, но вслух этого не сказал.