Роман Куликов - Вернуться в небо

— Да деревьев полно. Пилы, топоры подточить — и вперед.

— Отлично. Когда кран будет готов — ставим машины вторым рядом, сцепляем болтами, укрепляем подпорками. Потом на очереди ограда из сетки. Предлагаю так же входные ворота сделать из свежих бревен.

— Н-да, — протянул Алексей, — работы полно.

— И, как мне кажется, это только начало.

— Как бы мне ни хотелось думать обратное, но ты прав.

— К сожалению, — согласился Руслан. — И поэтому нам необходимо установить жесткий контроль за припасами, составить расписание дежурств и придумать что-то с оружием. Одного ружья мало. Если не получится раздобыть огнестрельного, то сделать луки и стрелы.

— Есть у меня мыслишки на этот счет, — сказал Алексей. — Тут недалеко понтонный полк базировался. Его в шестнадцатом году расформировать собирались, но, кажется, до конца не успели. Если память не изменяет, в новостях показывали, что там человек тридцать еще оставалось. Может, вояки не будут против обменять пару автоматов на консервы.

— Было бы неплохо, заодно, возможно, разузнаем о происходящем. Все-таки армия, должны же им сообщить.

Еще какое-то время они планировали дальнейшие действия, после чего Руслан собрался идти к себе.

— А ты не хочешь взять командование на себя? — спросил вдруг Алексей.

— Нет, не хочу.

— Ты ведь, наверное, и звание имеешь. Подполковник, не ниже. Ты лучше подготовлен к нештатным и прочим аварийным ситуациям. Явно больше моего понимаешь почти во всех областях.

— Нет, Лёш, — твердо стоял на своем Руслан.

— Да почему нет-то? Боишься ответственности? Или собираешься свалить в скором времени?

— Трудно сейчас говорить о будущем. Того, что мы с тобой запланировали — хватит на месяц не меньше. А там посмотрим.

Бывший тренер опустил взгляд.

— А вот думаешь, мне оно надо?

Руслан пожал плечами:

— Надо не надо, но справляешься ты неплохо, вождь.

— Да пошел ты, — беззлобно проворчал Алексей.

— Ну так и собирался! Давай, до завтра.

Он вышел от бывшего тренера и зашагал к себе. Проходя мимо эскалатора, услышал звуки разговора и почувствовал, что ноздри щекочет запах дыма и жареного мяса. Рот сразу наполнился слюной. Руслан посмотрел вниз: у забаррикадированного на ночь входа сидели трое караульных и жарили что-то на ржавом мангале. Холл освещали десять масленых факелов, прикрепленных к стенам. Выглядело это архаично, зато караульным не приходилось проводить дежурство в потемках. Света было достаточно, чтобы спокойно читать.

Один из дежуривших заметил его.

— Руслан! — позвал мужчина и призывно махнул рукой. — Давай к нам.

Причин отказывать не было. Пока он спускался по эскалатору, ему организовали табурет. Едва Руслан присел, как ему тут же вручили бокал и налили красного вина.

— Спасибо, — улыбнулся он и посмотрел на мангал. — Что тут у вас?

— Сашка голубей наловил, — ответил позвавший его мужчина.

— Голубей?

— Ага. Да надоели уже консервы за две недели. А это — дичь!

Все засмеялись.

— Вы меня простите, но я не успел еще со всеми познакомиться. Только вот Сашку и знаю, — сказал Руслан.

— Я — Петрович, а это — Валентин.

Петровичу на вид было под пятьдесят, но подтянутый, крепкий. Если Руслану не изменяла память, то здесь он находился вместе с женой — худощавой женщиной, звали, кажется, Галиной.

Валентин был полной противоположностью: круглолицый, полный, с медленными, вялыми движениями. Даже мясо жевал будто с ленцой.

Петрович вытянул руку с бокалом над мангалом:

— Ну, тогда — за знакомство!

Звякнули бокалами. Руслан пригубил вино. Сухое, терпкое, чуть с кислинкой, но приятным вкусом. Стало интересно, сколько стоила бы бутылка вина тридцатилетней выдержки… в нормальных условиях?

— Расскажи нам что-нибудь? — попросил Петрович. — Сам понимаешь — не часто приходится с космонавтами собутыльничать. Как там в космосе?

— Как?

— Ну да! Звезды, наверное, совсем близко? С инопланетянами общался?

— С ними вон Сашка общался, — хмыкнул Валентин.

— Не с инопланетянами, а с шаманами, — поправил парень. — И не общался, а обучался.

— Да без разницы, — сказал Петрович, снова разливая вино по бокалам.

— Ошибаешься! — многозначительно произнес Сашка. — Общаться — это просто посидеть, поболтать, вот как мы сейчас здесь, а обучаться — значит, перенимать опыт и знания.

— Ну и чему ты научился?

— Да много чему! — с вызовом ответил парень. — Я вот твою ауру сейчас вижу.

— Да ты чо-о-о?

— Да! Оранжевая она у тебя — значит, врешь много и жене изменяешь.

— Так! Ты это, — Петрович сразу сбавил тон и начал озираться, — лишнего-то не болтай. Лучше скажи, чему полезному тебя там учили?

— Ну… еще с закрытыми глазами по лесу ходить.

— Ночью, что ли?

— И днем тоже. Глаза закрываешь и идешь. Некоторые даже бегать могут, у деревьев же своя аура. Внутренним зрением ее можно видеть.

— Отличный навык, в нынешней жизни, когда электричества больше нет, может статься, и понадобится. За это и выпьем: чтобы все бесполезное в прошлом, теперь нам пригодилось!

Руслан снова сделал глоток и погрузился в воспоминания. Как любил наблюдать за планетой, фотографировать сверкающие в лучах солнца океаны, рябь облаков, вихри циклонов, оранжевую паутину светящихся в ночи городов. И вдруг осознал, что никогда больше не увидит этого, не испытает того великолепного чувства гордости за самого себя и за все человечество, достигшего таких высот развития. Ведь отныне, не то что космос, даже небо для людей недоступно. А летать Руслан любил, и мысль о том, что ему уже никогда не подняться в воздух, была почти болезненной. И в этот момент он в полной мере ощутил горечь сожаления. Столько лет прогресса, светлых мыслей, гениальных достижений… и все псу под хвост! Как же такое могло произойти?

— Ну, так что, здорово там, в космосе? — прервал его размышления Петрович.

— Холодно, — ответил Руслан. Настроение совершенно не подходило для романтики и красивых описаний. — Холодно и одиноко.

Собеседники молча смотрели на него. Они явно ожидали другого ответа.

— Ладно, мужики, я, наверное, пойду, — сказал он, поднимаясь.

На душе скребли кошки, тоска и злость смешались в тугой комок, от которого заныло в груди. Захотелось побыть одному. Он вошел к себе в отдел. На одном из прилавков стояли две свечи, кем-то заботливо принесенные и зажженные, пока его не было. Рядом лежали спички.

Он прошел к матрасу, лег и уставился невидящим взглядом в потолок, на котором играли неясные тени. Думать ни о чем не хотелось. Он с трудом подавлял в себе желание поддаться клокочущей внутри ярости от собственного бессилия. Но сорвать ее было не на ком. Даже система оповещения о чрезвычайных ситуациях к ночи замолчала. Сейчас бы пойти в спортзал и сбросить всю отрицательную энергию на тренажерах или боксерской груше. Но, похоже, о залах теперь можно забыть очень надолго, если не навсегда… Хотя…