Алекс Орлов - База 24

Как и следовало ожидать, лучше всех с этим упражнением справился Тони Тайлер. Лидировавший до него другой курсант, по имени Буч Камерон, был очень огорчен, что его обошел какой-то дылда.

– Тебе просто повезло, Тайлер, – сказал Буч. – Сейчас нас ждет стрельба из «галиота», и я покажу тебе, кто здесь король.

– Да ладно, не злись, – сказал ему Тони. – Мне нравится это делать, вот и все.

После первого стрелкового упражнения Джим и Тони поменялись настроениями. У Симмонса стрельба не шла, и половина его пуль попала в «молоко», в то время как у Тони все выстрелы пришлись на десятки и девятки.

– Ничего, научишься, – сказал Тони. – Мы ведь все здесь курсанты.

– Да, ты-то вон сразу умеешь!

– Ну, наверное, у меня талант. А зато ты по грязи лучше бегаешь.

– Скажешь тоже. Выходит, тебе здесь уже нравится, Тони? – с ревнивыми нотками в голосе спросил Джим. – Еще недавно ты хотел сбежать отсюда.

– Да я и сейчас хочу. Но пострелять мне тоже хочется.

После того как было закончено упражнение с «М-38», сержант Гроу и сержант-инструктор по стрельбе посмотрели результаты, и Гроу во всеуслышание объявил, что курсант Тайлер самый лучший стрелок. Потом Тони выделили дополнительные десять патронов, чтобы он повторил упражнение, но уже короткими очередями.

Удовлетворившись и этими его результатами, сержанты решили перейти к следующему упражнению – стрельбе из штурмовой винтовки «галиот». Автоматы «М-38» были убраны со столов, а на их место сержант-инструктор положил винтовки. Они выглядели не такими аккуратными и красивыми, как автоматы, зато имели больший калибр – девять миллиметров против пяти у «М-38». К тому же винтовка «галиот» снабжалась большим набором боеприпасов – от зажигательных до бронебойных.

Сержант-инструктор щелкнул кнопкой на пульте, и мишени поехали вперед, переместившись с отметки пятьдесят метров на восемьдесят. Из винтовок тоже стреляли одиночными, и почти все курсанты показали лучшие результаты, чем в упражнении с автоматами. Буч Камерон очень старался и из десяти выстрелов семь положил точно в десятку, а три – в девятку. Этот рекорд казался непревзойденным, и все ждали выступления Тони Тайлера, который шел в конце списка.

Весь взвод замер и затаил дыхание, когда Тони поднял винтовку. Джим нервно покусывал палец, переживая за друга.

Наконец послышался выстрел. Выброшенная гильза взвилась в небо и упала за пределами площадки.

Тони выстрелил еще и еще раз.

Одну за другой он укладывал пули в десятку, но на последней рука его дрогнула, и он попал в восьмерку.

Впрочем, по очкам он все же победил Буча Камерона. Сержанты снова похвалили Тайлера, и до самого вечера он оставался героем учебного дня.

За всю вторую неделю обучения курсанты только один раз попали в яму, поскольку основное время было посвящено физической подготовке, стрельбе и изучению на теоретических занятиях основ минно-подрывного дела. Сержант Гроу учил курсантов, как выглядят взрыватели, которые маскируются под сухие веточки, или как с помощью сканера засечь невидимый прерывающийся луч. Для Тони это было уже не так интересно, поскольку свое он уже выбрал. Однако и здесь они с Джимом лучше других запоминали все технические детали.

Буч Камерон постигал теорию очень туго. Том Морган мечтал о том времени, когда можно будет пострелять из гранатомета. Дарси Маллоун, также живший в пятом кубрике, уверял, что главное для пехотинца – это рукопашный бой. И у каждого курсанта взвода было собственное мнение, на что нужно обращать в учебе особое внимание.

В конце недели провели учения по минной безопасности, и тут, неожиданно для себя, отличился Джим Симмонс. Он был единственным, кто на зачетной территории не «подорвался» ни на одной мине. Он не задел ни одной струны, не тронул ни единого усика и не пересек ни одного прерывающего луча, хотя сканеры курсантам не выдавались.

Сержант Пилчер, так звали специалиста-сапера, сказал сержанту Гроу, что если это не случайность, то парень настоящая ищейка.

– С ним, как с собакой, можно на разминирование ходить.

Чтобы проверить феномен Джима Симмонса, его снова запустили на зачетную площадку, но по другому маршруту. И снова он ухитрился выйти сухим – в прямом смысле, поскольку учебные мины при подрыве брызгались краской.

– Я же говорю – собака, – сказал довольный Пилчер. – Как ты их замечаешь, курсант? – спросил он.

– Ну… – Джим почесал в затылке. – Усики – они неподвижные, а трава вроде как живая, колышется. Что не колышется, то взрыватель.

– А с прерывающим лучом как? – не унимался Пилчер.

– С лучом? – Тут Джим только пожал плечами.

– А страшно мне как-то. Того и гляди бабахнет. Вот я и обхожу это место.

– Ты слышал, Гроу?! Мистика, одно слово. Знавал я нескольких таких людей. Хорошие были специалисты, пока не подорвались.

– Каждому свое, – сказал на это Буч Камерон, когда взвод уже возвращался в казарму. У всех курсантов полевые комплекты были перепачканы сигнальной краской, и только Джим Симмонс оставался чистым.

Началась четвертая неделя обучения. Джиму и Тони по-прежнему хотелось вернуться домой, в Галлиополис, однако теперь они хотя бы научились отвлекаться от этих невеселых мыслей. Дважды за эту неделю Джиму и Тони предлагали сходить на местный пункт связи и позвонить родителям, однако они отказывались. Им казалось, что эти звонки каким-то образом перехватит полиция и тогда капрал Баттлер узнает, где их нужно искать.

Дядя никак не давал о себе знать, а до первого увольнения в город было еще далеко. Сержант Гроу сказал, что это случится не раньше чем через месяц после начала обучения.

Каждое утро начиналось со ставшего привычным марш-броска, и, хотя до обещанных сержантом десяти километров было еще далеко, дистанцию в один километр все без исключения пробегали без особого напряжения. Вскоре к утренним кроссам стали добавляться дневные – после теоретических занятий, перед обедом.

Помимо физических нагрузок Джим с Тони привыкали к жизни в казарме. Как их соседи по кубрику, они научились быстро вскакивать по сигналу подъема и заправлять свои кровати. Они знали, как сушить мокрые ботинки бумажными полотенцами и как делать еще массу ненужных, с точки зрения обычного человека, вещей, вроде накручивания козырька форменного кепи, чтобы он загибался полумесяцем.

Подобного издевательства над обмундированием не поощрял сержант Гроу. Двум особенно отъявленным модникам он предложил распрямить эти козырьки, постояв на них на одной ноге в течение часа. После этого случая казарменная мода пошла на убыль.

В конце недели прошли учебные метания гранат, и Тони снова отличился. Благодаря длинным рукам он забрасывал гранаты достаточно далеко, правда не точно. И тут пришел звездный час Буча Камерона, который во всем старался быть первым. Только Буч ухитрялся зашвырнуть стальную болванку на тридцать метров, при этом попадая в очерченный трехметровый квадрат.