Александр Воробьев - Нашествие

– Ловкие у вас наверное руки, искуссные. Кто же ты у нас такой красивый был? – Он повернулся к Нахалову. – Когда его брали в плен, оружие было?

– Нет, он даже сопротивления не оказал, поэтому и жив остался, прочих ребята в мясо покрошили.

– Техник какой-нибудь.

– Не похоже, инструментов у него при себе тоже не было.

Игорь пошутил.

– А может мы его с кровати подняли, вдруг это у них пижама такая.

В ответ раздался смешок.

– Хоть не голый, и то ладно, он и так то мерзнет.

– Да уж, прохладная ночка выдалась. Распорядись, чтобы одеялом укрыли.

Нахалов скривился.

– Игорь, у нас одеял лишних нет, своим бы хватило, люди измучены боем и переходом.

– Леша, мне повторить приказ? Ты что, не представляешь, какой это козырь в агитации новых бойцов?

Нахалов ушел, прикусив нижнюю губу и через минуту вернулся, таща великолепное одеяло из верблюжьей шерсти.

– Держи, свое отдаю.

– А ты что, не спал?

– Три часа покемарил.

– А на большее пока и не надейся. Нам нужно провести разбор полетов. Кстати, вы его хоть покормили?

– Да, вареную картошку с рыбой сожрал за милу душу. Мы ему ради такого случая даже руки развязали, – предупреждая вопрос командира, уточнил. – Его вшестером сторожили, на всякий пожарный. Кстати, ложкой не пользовался, жрал руками.

– Да уж понятно, может он к вилке привык, – Игорь хохотнул. – А еще это хреновый признак, их биохимия похожа на нашу, раз не загнулся от кормежки. Значит, они могут вжиться в нашу биосферу без проблем, мда… – Он посерьезнел, – все, хватит разглагольствовать, собирай командиров, нужно подвести итоги в первом приближении.

Из шестерых командиров уцелело лишь четверо. Они расселись у огромного пня, у самого среза острова, подальше от спящих бойцов и ненужных ушей. Да, они добились победы, но теперь еще нужно было придумать, что делать с ее результатами. К тому же, победа получилась какая то пиррова. И пусть еще месяц назад никто не верил в реальность победы, теперь же, почувствовав вкус вражеской крови, они понимали, если в каждом бою нести такие потери, то вскоре у них просто не останется подготовленных бойцов.

Валентайн, при тусклом свете фонарика, с чисто немецкой педантичностью зачитывал списки потерь.

– Итого безвозвратных потерь сто семнадцать человек, тяжело раненных тридцать четыре, легко раненных двое. Игор, оружие этих eidechse, если попадает, то отправляет на тот свет, или отрезает эээ, часть тела. У нас двадцать восемь человек с травматическими ампутациями, в основном руки. Их нужно как можно быстрее отправить на восток, в контролируемую нами территорию.

– Согласуйте так, чтобы покалеченные прибыли туда на двое суток позже нас, сначала нужно показать плюсы, а уж потом минусы.

– Яволь!

– Сколько выжило артиллеристов?

Валентайн помялся.

– Один человек, он сильно обожжен, eidechse применили боеприпасы объемного взрыва.

Игорь склонил голову, гибель артиллеристов полностью лежала на его совести, он с самого начала предполагал, что их придется принести в жертву.

– Их смерть не была напрасной, если бы они не уничтожили одну из башен, боюсь, нас располосовали бы еще не подходе. Даже с одной башней основные потери у нас были именно от нее.

Нахалов подтвердил.

– Да, в ближнем бою они не так уж и страшны.

Игорь оперся спиной о здоровенный валун, в тени которого примостился.

– И все же, воленс-ноленс [7], нам придется менять тактику, иначе не хватит никаких ресурсов.

Нахалов пренебрежительно махнул рукой.

– Людей мы наберем новых. Теперь в новобранцах дефицита не будет.

– Мы не можем себе позволить воевать числом! И так слишком многие погибли за эти годы. Ты хотя бы представляешь, насколько уменьшилось население? Уцелел от силы каждый четвертый из горожан! И лишь половина от жителей сельских мест!

– Игорь, бабы нарожают еще!

– А оружие тебе тоже бабы нарожают?! Отто, сколько у нас патронов на каждый ствол?

Валентайн покопался в записях.

– Три сотни патронов на автомат и по четыре выстрела к гранатометам. К пулеметам…

– Достаточно, Отто. Леша, эти цифры тебе о чем-нибудь говорят?

– Что с боеприпасами у нас полное дерьмо.

– А дальше будет только хуже!

Через час им принесли поесть, порции были скудны, ситуация с продуктами все еще оставалась напряженной, была лишь надежда на то, что успех первой операции привлечет к ним новых людей, и откроет доступ к закромам рода. Они разобрали трофеи, особенно радуясь полусотне лазерных винтовок и десятку пистолетов, захваченных на базе. Сделанные под руки ящеров, они с натяжкой, но годились и людям. Игорь распорядился выделить утром троих человек, чтобы те в отдалении от прочих провели испытание боевых свойств винтовок. Испытывать в лагере он не рискнул, опасаясь быть обнаруженным. Вечером, перед закатом солнца, в небе видели несколько инверсионных следов, и Игорь почти наверняка был уверен, что это рыщут в их поисках воздушные разведчики.

Прочие трофеи было решено пока не трогать, бронежилеты все равно пришлось бы переделывать под людские фигуры, а в назначении остальных вещей Игорь уверен не был, решив положиться на мнение специалистов из центрального поселка. Ну а книги и вовсе посчитали пока бесполезными, открыв наугад одну из них, Игорь присвистнул. На самом деле это оказалась не книга, а довольно сложное электронное устройство, на двух экранах которого, отображалось великолепное цветное изображение. Значки остались совершенно непонятными, напоминая арабскую вязь, а картинка изображала анимированное изображение чего-то, что Игорь для себя назвал чертовски навороченным паровым двигателем. Покопавшись с книгой, он рассмеялся и подозвал остальных, агрегат на рисунке рассекло пополам, и в разрезе сразу стало понятно, что это и правда паровой двигатель, сложный, но, тем не менее, паровой. А вот книга, судя по всему, оказалась компьютером с урезанными функциями. Интересно, подумал Игорь, а на кой черт им паровой двигатель, при таком то уровне техники? Или они заранее готовятся к регрессу?

С допросом пленника, и вовсе было непонятно. Ни русского, ни английского, ни немецкого тот не знал, а прочих языков в отряде никто не ведал. Впрочем, как подозревал Игорь, пленник вообще не разбирался в земных наречиях, так что его допрос откладывался на неопределенное срок, пока кто-нибудь не изучит язык самих пришельцев, или не выучит ящера говорить по русски. В поселке правда, жил один полиглот, утолявший страсть к языкам в свободное от своей кузницы время. Александр Лебедев, которому недавно стукнуло сорок два, знал как минимум восемь языков, среди которых наличествовали китайский и суахили. Игорь надеялся, что инопланетное шипение так же окажется по зубам Лебедеву. Иначе черт знает, что и делать, где в нынешней кутерьме искать профессионального лингвиста, Игорь не знал.