Альфред Ван Вогт - Империя атома

— Полковник, благодарю вас за честь, — пробормотал он, еще не веря, что это не сон.

Но Медлон уже опомнился.

— Итак, мы договорились, мистер Кларк, — преувеличенно спокойно сказал он.

К Кейлу вернулось самообладание, когда он представил себе эту сцену со стороны. Он поклонился машинально, без чувства благоговения.

Конечно, Иннельда не была красивейшей женщиной Империи, но удлиненное породистое лицо и яркие зеленые глаза были фамильными чертами династии Ишер.

— Как вас зовут, молодой человек?

Не дожидаясь его ответа, Медлон торопливо вставил:

— Это мой знакомый, Ваше Величество, — он повернулся к Кейлу, — до свидания, мистер Кларк. Рад был вас повидать.

— Я спрашиваю, КАК ВАС ЗОВУТ? — Императрица игнорировала полковника.

Кейл представился.

— Как вы тут очутились?

Кейл поймал взгляд Медлона, изо всех сил пытающегося привлечь к себе его внимание. Полковник явно чувствовал себя не слишком уютно.

— Я пришел сюда узнать, не могу ли я стать офицером армии Вашего Величества.

— Так я и думала. Ну и что же вы ответили, полковник? — обратилась она к Медлону.

Офицер стоял навытяжку, но в голосе его не чувствовалось страха.

— Он будет произведен примерно через две недели, Ваше Величество! Небольшие формальности.

Кейл возносился в мечтах все выше и выше. Перевес был на его стороне. Императрица оказалась совсем не такой, какой он ее представлял. Она вела себя проще и естественней, чем ее офицеры.

— Да, полковник, я понимаю. Формальности, конечно, должны быть соблюдены, — с усмешкой произнесла она, но сарказм тут же сменился угрозой: — Те, кто добивались карьеры обычным путем, сейчас считают, что они остались в дураках. А я начинаю думать, что люди, игнорирующие новые законы, действуют в пользу Оружейников!..

Зеленые глаза сверкнули в сторону Кларка.

— Сколько с вас запросили за производство?

Кейл покосился на полковника и встретил его умоляющий взгляд.

— Ваше Величество, я познакомился с полковником вчера во время полета, и он устроил мне производство бесплатно.

Медлон был спасен. Императрица улыбнулась.

— Ладно, полковник. Я рада, что все так обошлось. До свидания.

Экран погас. Медлон опустился в кресло.

— Рад был вас видеть, мой мальчик, но теперь мне надо работать. Надеюсь увидеть вас через две недели с деньгами. Прощайте.

Это был полный крах — такого Кейл не ожидал, а Медлона явно развеселило его замешательство.

— Императрице не понять, что значит отмена взяток. Лично я не могу этого сделать. Лучше повеситься. Человека, который попытается осуществить этот закон, сотрут в порошок. Пусть это послужит вам уроком. Всего хорошего.

Затевать драку в военном учреждении было бессмысленно. Очутившись за решеткой, он уж точно не сведет счеты с полковником.

…На Столицу опустился вечер. Звезды, проступающие сквозь сияние реклам, показались Кейлу ближе, чем вчера. Он осваивался в этом мире, нащупывал свой путь в его лабиринте и надеялся пройти его до конца. Несмотря ни на что.

Он не хотел больше играть, но деньги нужны были позарез. И еще — он не мог забыть Люси.

Ждать целый день — слишком долго.

Кейл пробивался сквозь толпу, до отказа забившую Пенни Палас в этот вечер. Он казался сам себе щепкой в бурном море.

Не задерживаясь около вчерашних автоматов, он направился туда, где надеялся получить все.

В новой игре шансы колебались от 1:5 до 1:100. Игра казалась простой, но Кейл, кое — что все — таки знавший о работе отца, понимал, что за этой простотой скрываются хитроумнейшие ядерные устройства. Внутри пластикового шара вращался небольшой, около дюйма в диаметре, стальной шарик, все быстрее и быстрее, и, наконец, набирал такую скорость, что пробивал стенку шара и вырывался наружу, подобно лучу света.

Пролетев всего три фута, он останавливался и падал вниз, на дно, усеянное отверстиями каналов. И каждому игроку казалось, будто шарик летит в его канал.

Тут Кейл впервые выиграл за одну партию 37 кредитов. Он был в восторге. Поставил сразу на четыре канала, проиграл, но в следующий раз выиграл 90 кредитов. Так в течение часа он выигрывал в среднем один раз из пяти. Это было необычайно много даже для него. Теперь он ставил на канал по десять кредитов.

У него не было времени считать деньги. Время от времени он кидал накопившиеся монеты в разменный автомат и прятал полученные чеки во внутренний карман.

Временами он пытался остановиться. «У меня уже около 3000 кредитов. На сегодня хватет, — думал он, — я могу прийти еще несколько раз».

Но игра завораживала. Шарик вновь раскручивался, и он снова автоматически кидал деньги в каналы. Если он проигрывал, то хотел отыграться.

Если же выигрывал, то сама мысль уйти, когда ему так везет, казалась чудовищной.

«Хорошо, вот проиграю десять раз подряд, десять… раз… подряд…» — думал он, ощущая во внутреннем кармане пачку чеков тысяч на сорок. Теперь он кидал в каналы не монеты, а чеки. Он не считал, сколько. Да это и неважно. Машина играла честно.

Игра опьянила его. Другие игроки, заметив, что ему везет, ставили на те же каналы, что и он. Но это его не тревожило. Он уже не мог уйти. Бессмысленно стоял, ожидая начала игры. Но оно затягивалось. К нему подошел какой — то толстяк и сказал, масляно улыбаясь:

— Поздравляю, молодой человек. Мы рады вас видеть. Сегодня вам везет, как никому. Но другим леди и джентльменам мы должны сообщить неприятную новость: в правилах нашего заведения, утвержденных правительством и самой Императрицей, есть определенные требования к «счастливчикам». Все играющие должны сделать свой выбор раньше этого молодого человека. Не рекомендую подражать ему. Теперь это бесполезно. Желаю вам счастья, и в особенности вам, молодой человек.

Все так же улыбаясь, он отошел. Машина закрутилась. Но после третьей игры подсознание просигнализировало ему, что он снова стал центром внимания. Нужно убираться отсюда поскорее. Но едва он отвернулся от стола, как попал в объятия прелестной девушки, поцеловавшей его в губы.

— О, сделай меня такой же счастливой, ну, пожалуйста, сделай! — шептала она.

Он высвободился из ее объятий, но забыл свое намерение. Новоприбывшие игроки пропихивались к столу, расталкивая тех, кто пришел раньше.

Кейл уже забыл о своем решении. Вокруг толпились десятки женщин, тянувших к нему руки, целующих его, голова кружилась от запаха духов.

Он не мог даже рукой пошевелить, чтобы не коснуться женской плоти.

…Счастье не изменило его. Он наслаждался каждым выигрышем. Но независимо от того, проигрывал он или выигрывал, женщины заключали его в объятия, целуя сочувственно или вознаграждающе.

И вот, когда он достиг вершины счастья, двери Пении Паласа захлопнулись. К нему снова подошел толстяк и презрительно бросил: