Николай Берг - Крепость живых

– На здоровье. Глядишь, кто другой умнее станет.

– Возражаю! Эти кретины там так нагадят, что потом не расхлебать будет.

Это Николаич голос подал.

– Да много ли беды от десяти идиотов? – хмыкает Михайлов.

– И от одного беды может быть столько, что потом ротой не расхлебать.

– Мы за ними присмотрим. Пока будем дрова собирать, охрана и приглядит.

– Ага. Они частью сдохнут, частью сбегут. Попутно устроят гажу мазелиновую, походя… – упирается Николаич.

– Так что нам, заградотряды выставлять? – недовольно спрашивает Овчинников.

– Неплохо было б. Потому как в обязанностях заградотрядов было и не допускать малолетних романтиков на фронт.

– А что прикажете – работать они не хотят и не умеют. В гарнизон идти или еще как-либо служить – свободолюбивы слишком. А кушать хочется вкусно и обильно. И? – иронично вопрошает комендант.

– Что – и? Но посылать их в дело… Это ж не в компьютерные стрелялки играть, – по-прежнему невозмутимо парирует Николаич.

– Раз у тебя нет ничего внятного, то поступаем, как запланировано.

– Ну хотя бы баб детородного возраста не пущать и парней лет до двадцати пяти, – дергает меня за язык враг рода человеческого.

– Вот-вот, доктор, это и есть фошизьм – ограничение свободы воли, действий и упор на чисто биологические элементы в противовес духовному, – менторски ставит меня на место неожиданным предложением Николаич.

– И расписки возьмите хотя бы. Типа: в случае моих неудачных действий, поставивших под угрозу чужие жизни, отвечаю жопой.

– Это как так?

– А пятьдесят палок по тупой заднице, чтоб голова лучше думала, – схватывает на лету идею своего дружка Петр Петрович.

– Да ты, Михайлов, еще хуже сатрап… Нет уж, предупредим, расписки, пожалуй, пусть пишут, но без палок и ограничений. Нагадят разок себе в штаны – потише себя станут вести. А то доиграемся до эсэров и анархистов… Хотят свободы – пусть получат, – ставит точку начальство.

Начарт сухо сообщает, что у него без изменений. Отремонтировали станки у старинных орудий. Людей для выезда выделил. Все в штатном режиме.

Званцев тоже краток: доставлен груз из бракованных сигнальных патронов – вышел срок годности и, видимо, хранились нелучшим образом. Картонные гильзы раздуло как раз там, где размещается таблетка. По его мнению, можно эти боеприпасы утилизировать – таблетки ракет использовать при зачистке в подъездах, а порох дымный отдать начарту.

Сапер торопится и потому тоже очень кратко информирует: сегодня при поддержке гарнизона и патрулей комендантской службы взялись за раскулачивание стройки напротив «Летучего голландца». Нашли четырех живых строителей и живого сторожа, они заперлись в балке и теперь активно вывозят с территории стройматериалы. Много железных конструкций, бетонных блоков, а главное – есть строительная техника на ходу, что особенно ценно. Просит извинить, надо идти, поскольку свой глаз – алмаз.

Последней говорит дама из Монетного двора. Из колец и перстней сделали четыре перчатки на левую руку. Показывает одну из них. Очень что-то знакомое… Точно, была такая мода у богемы – на каждую фалангу пальца по перстню, перстни сочленены друг с другом, и получается такой залихватский напалечник из ажурного металла. А монетодворские еще и со вкусом это все сделали плюс добавили наладонники, не позволяющие укусить ребро и тыл ладони. Красиво сделано, и укус такая боевая рукавичка выдержит. Опять же краги укреплены металлом. Блестит со страшной силой, но явно не серебро. Перчатки передает Овчинникову. Причем вид у дамы такой, словно герцогиня снизошла к дежурному, нет, не к лакею, но и не к герцогу.

Овчинников подводит итог:

– Бронегруппа из двух БРДМ с автобусом выдвигается по маршруту Сытный рынок – Финляндский вокзал – Калининская площадь – проспект Металлистов. По возможности следует держаться у Невы, тогда возможна поддержка с воды – катер со стрелками будет сопровождать. «Хивусы» подойдут через два часа, в случае нештатной ситуации помогут организовать эвакуацию.

Задача: разведка обстановки. Уточнение возможности получения матсредств и продуктов. Поиски подходящей техники – в первую очередь грузовой. Вывоз обнаруженных спасенных. В состав группы будут дополнительно включены автоматчики из гарнизона и три свободных водителя. В случае обнаружения подходящей техники таковая будет присоединена к колонне.

Вопросы?

– У меня на периметр и людей, считай, не останется – одна группа на стройке, другая в зоопарке, третья с разведкой, – отмечает Охрименко.

– Комендантские помогут.

– Так и их не полк… А мои еще и баню оборудуют. Саперы-то все на стройку, считай, побиглы.

Мне кажется, что Охрименко нудит по старой армейской привычке: если уж припахали, так хоть выцыганить что полезное взамен, пока начальство в тебе нуждается. Но Овчинников сам не лыком шит. Та же старая школа, так что отвечает начарту хитрым взглядом и заканчивает собрание.

По дороге встречаюсь с медсестрой Надеждой. Собственно говоря, она уже идет с сумкой к автобусу, так что приглашение сугубо формальное. Признаётся, что устала сидеть взаперти, – проехаться посмотреть, что в городе творится, очень охота.

У автобуса крутятся несколько человек, включая Вовку. Проверяют технику перед выездом. Спрашиваю Надежду, завтракала ли. Отвечает, что да, все нормально.

Бегу завтракать сам. Пока перекусываем какими-то паштетами в мягких баночках из толстой фольги с теми же хлебцами, Дарья говорит, что кончились картошка и лук. Раз мы едем на рынок, то, может, спроворим и для себя?

– А жизнь-то налаживается, – хмыкает Ильяс. – Мужички на рынок собрались, заодно картошки прикупить. Впору список написать, как моя мне всегда пишет: не помню больше двух покупок…

– Налаживается, налаживается. Михайлов жалился, что в каждом закутке любовь крутят. Нашу кассиршу подловили вчера с патрульным.

– Какую кассиршу? – подпрыгивает вологодский Серега.

– А, заволновался, – ухмыляется Николаич, – нашу, я ж сказал, а не твою. Милку поймали. Ведь вроде весна, март. Положено любовь крутить.

– Милку? Так она как кошка, только март у нее круглогодичный.

– Кстати, а куда кошка Мурка делась? Я ее давно не видел.

– Да никуда не делась, только теперь она все время у рыболовов трется. Оказывается, она рыбу свежую любит. А может, фенолы с бензолами в свежей рыбе. Но теперь она все время с этими рыбаками.

– Как же она босыми лапками на льду?

– Ага, щщазз, будет она на льду сидеть – ее рыбаки на коленки пускают. Так вместе на поплавок и смотрят.

– Ладно, спасибо, хозяйка. Гоп-гоп, пора, ребята.

Обвешанные оружием, мужики спускаются во двор. Николаича что-то беспокоит, и потому каждый тащит по три ствола с боеприпасами – пистолет, дробовик и ППС. У снайпера Ильяса СВТ. Андрей остается в расположении. Я уже убедился, что ему нож острый подниматься по лестницам, к тому же он пообещал Демидова довести до качественной стрельбы и даже поспорил с Вовкой на шоколадку.