Анастасия Парфенова - Город и ветер

Будущая королева проворчала что-то на древнем нарэ, заставив гадать, кто же знал об этом секрете и предал его так основательно, что Нарунги не рассматривали даже возможности выдать свою «тайну» подданным. Даже под страхом уничтожения – и своего собственного, и вышеупомянутых подданных.

– Почему было не назначить коронацию на несколько дней раньше?

– Бесполезно, – поморщилась дочь древних богов, вытирая с лица остатки макияжа. – Для успешного замыкания связи магические поля должны находиться хотя бы на среднем уровне, а последнее десятидневье одиннадцатого месяца– это энергетическая дыра всего цикла. Сами ведь знаете, половина базовых порталов схлопывается, Источники чуть ли не пересыхают, все заклинания начинают барахлить. Имперцы не зря дожидались этого момента для атаки.

А вот этого он как раз не знал. Цикличные спады в Источниках? Не только климатические и сейсмические напряжения, связанные с разным уровнем в разделенных порталами мирах? Как, ветер их забери, Нарунгам удавалось скрывать от магов такое?

– Значит, послезавтра вы надеваете корону, «замыкаете связь», сажаете на трон сомнительного консорта?

Еще одно больное место. Она взвилась, отбросив многострадальный платок в лицо собеседнику и почти бросившись следом сама.

– А, по-вашему, у меня есть выбор? – В голосе девушки зазвенели отливающие металлом и кострами нотки. – На троне Лаэссэ может сидеть только Нарунг. Истинный Нарунг. Вы имеете представление, что с нами сотворили внутриродственные браки?

– Я – халиссийский кланник.

– Да ну? Вы считаете, что брак по любви на двоюродной бабушке – это самое страшное, что можно сделать во имя «сохранения бесценных свойств, жизненно важных для безопасности города»? Моя семья в течение тысячелетий была заложницей генетической политики. Сенат определял, кто от кого будет иметь детей, не спрашивая мнения своих так называемых «правителей». Доопределялись. Последние пару сотен лет в двух случаях из трех женщинам Нарунгам приходится прерывать беременность на ранних стадиях ввиду полной нежизнеспособности плода. И это при том, что в Лаэссэ лучшая школа магов-целителей во всей Паутине! В настоящий момент нет ни одного – ни одного! – мужчины Нарунга, от которого я могла бы получить хотя бы призрачный шанс на здоровое потомство.

Он и в самом деле не думал, что ситуация настолько серьезна. Королевский род приложил немало сил, чтобы защитить свои тайны и свою боль. Но... «Сенат определял»?

– Коэффициент умственного развития группы обратно пропорционален количеству ее членов. И их жадности. – Тэйон нахмурился.

– Ярким примером чего является незабвенный Полный Совет, – резко ответила Шаэтанна. – Мой предок устроил государственный переворот, организовал Ночь Поющих Кинжалов, спалил древнюю библиотеку города. Его потомки столетиями корректировали летописи и старинные предания – только чтобы эти сведения не всплыли наружу. И они не всплывут.

Голос будущей королевы на протяжении всей тирады опускался все ниже и ниже, в глазах зажглось мрачное, почти фанатичное пламя. Тэйону не нужно было иных предупреждений.

Принцесса прикрыла глаза. Затем вновь распахнула их. Неподвижная. Несгибаемая.

– Когда-то моим предкам удалось создать нечто удивительное, небывалое, действительно уникальное. Об этом много спорили, но даже наши враги признают: Лаэссэ есть центр Паутины. Кейлонг, и Халисса, и Футун, и Драгш– каждый мир по-своему удивителен, но это всего лишь запределье. Сердце нашей цивилизации, сердце картины вселенной, как мы ее представляем, – это город. Город Лаэссэ, который был Лаэ, который был Кариньонэсс, который был Наруэ. Все дороги Паутины ведут сюда. Все мысли, и чувства, и беды Паутины находят свое отражение здесь. Все связи, которые пронизывают Паутину: торговые, культурные, магические, так или иначе держатся на Лаэссэ. Мне бы хотелось, чтобы это было всего лишь метафорой. Красивой фразой, позволяющей чувствовать свою избранность. Но... Есть город. Исключение из правил. Я должна сохранить его, магистр. А значит, я обязана обеспечить продолжение династии.

– Но почему Оникс? – Он заговорил тем же низким голосом, попадая в ее ритм, в ее настроение. – Мне дали понять, что он не принадлежит к роду... основателей города.

Шаэ моргнула. Затем уголок ее рта приподнялся:

– Вы ведь на самом деле ничего не знаете, так? Поймали меня, как ребенка, выудили информацию.

– Вы и есть ребенок, Шаэ. Почему Оникс?

– Мне предложили сделку. Его народ обладает секретами, которые позволят решить проблему наследования. Они... очистят мою кровь, уберут из нее накопленную за поколения внутреннего скрещивания грязь. И они смогут дать мне наследника, в котором будет лишь моя кровь – быть может, чуть измененная, быть может, смешанная с кровью Ниты и Тави. Но отец такому ребенку будет не нужен, и опасности родить урода тоже не будет. Титул принца-консорта и прилагающаяся к нему власть – это просто та цена, которую Дом Тон Грин запросил за свои услуги.

Что-то вроде стандартного договора. Оникс вызвался быть посредником.

Всемогущий сокол! Чтобы переварить все это, потребуется время. Пока же Тэйон смог наскрести самообладания только на то, чтобы спокойно переспросить:

– Дом Тон Грин?

– Да!!! – Шаэтанна вскочила на ноги, отшвырнув несчастный стул в противоположную от стола сторону. Метнулась в одну сторону, в другую, застыла, обхватив себя руками. – Во имя Янтарного договора, Алория, если я предаю свой город и продаю себя саму существам, убившим моего отца, то имею право по крайней мере выбрать покупателя, который мне больше нравится!

– Не перебарщивайте с искренностью, – посоветовал Тэйон.

Женщина Нарунг затравленно покачала головой:

– Проклятье, сокол, вы же видели ди Крия! Я знаю, что видели. Они могут получать такие результаты, как Сергарр и Чаринда, но Дом Вуэйн идет на сумасшедшие риски в своих проектах. – По всему ее телу прошла крупная волна дрожи, в воздухе закружил запах почти физического недомогания. Девушка видимым усилием подавила всплеск отвращения. – Я не подпущу это ни к себе, ни к своей крови, ни к трону Лаэссэ. Ни за какую цену.

Тэйон попытался представить Река ди Крия в качестве короля и мужа, и воображение сухо отказалось ему помогать.

Магистр содрогнулся. Шаэтанна права, это безумие. Чем бы ни был Дом Вуэйн, если они создали Река, то без таких союзников лучше, чем с ними. И раз уж речь зашла о союзниках...

– Принцесса, вы не пытались поговорить с магистром ди Минерве?

– Нет, – жестко, твердо, окончательно. – И не собираюсь. Тэйон кивнул.

Вот тебе и романтичная юная принцесса, встретившая отважного пирата и подарившая ему свое сердце. Шаэтанна Нарунг продала и себя, и сердце, и королевство с холодной расчетливостью, свойственной тем из юных принцесс, кому приходится с пеленок сражаться за выживание и у кого не остается ни времени, ни сил на романтические бредни. Так держать, девочка.