Анастасия Парфенова - Город и ветер

– Тот, кто носит имя Оникс Тонарро, тоже разделяет интересы вашего народа?

– Он им не противоречит.

Фейш закусила губу, но глубокие переливы мелодии все так же продолжали литься из-под ее скользящих по струнам пальцев.

– Вы с Ониксом Тонарро принадлежите к одной и той же фракции вашего народа?

На этот раз он зашел слишком далеко. Шаниль взяла фальшивую ноту, а ди Крий после паузы только заметил:

– Вы действительно умеете выбирать вопросы. Магистр Алория слишком хорошо умел врать, чтобы принять этот ответ за безоговорочное подтверждение своих теорий.

– Как вам будет угодно. – Он чуть подался вперед, положил подбородок на сплетенные пальцы рук и наконец перевел взгляд с миниатюрной провидицы на ди Крия, все еще сидящего на воздухе, хотя уже и не так вальяжно. – К стихиям ваш народ, перейдем к вопросам, которые более касаются нашей ситуации. Кто на самом деле приставил вас к близнецам?

– Шаэтанна.

Чуть приподнятая в немом вопросе бровь.

Ди Крий улыбнулся, уже не скрывая насмешки:

– С подачи Оникса.

– На Совете они оба не казались слишком благосклонно к вам расположенными.

– На Совете я и им сделал «предложение, от которого нельзя отказаться». За последние дни на будущую королеву было совершено два покушения, достаточно серьезных, чтобы вызвать беспокойство. До тех пор, пока это имеет значение, Оникс будет защищать ее, а я – близнецов.

Нюансы. Этот непредсказуемый студиозус давал слишком мало нюансов, чтобы можно было построить на них решение. Тем не менее тренированное на тонкостях халиссийских диалектов ухо улавливало детали, которые формировали картину. «Я сделал предложение», а не «меня послали сделать предложение». «На будущую королеву», а не «на принцессу». И что, во имя ветра, означает «пока это имеет значение»? Тэйон был уверен, что может с точностью до часа назвать дату, но, развей его ветер, не мог понять, почему она так важна.

У него болела голова, его мутило от истощения, ему хотелось узнать, что Таш в безопасности. А еще он до скрежета зубовного хотел свернуть шею брызжущему силой и здоровьем детине, небрежно развалившемуся на потоках воздуха.

Бабочка взмыла к потолку и медленно опустилась на ладонь Тавины. Мелодия рассыпалась бередящим душу седым диссонансом. Тэйон выдохнул. Если бы они просто хотели обезопасить Шаэ от мести со стороны мастера ветров, то убили бы его, и на этом все кончилось бы. Ди Крий наверняка смог бы сделать все так, чтобы Таш никогда не заподозрила правду. Не зная, на что именно он соглашается, но не видя иного выбора, магистр угрюмо признал, что и еще одну смертельную рану, нанесенную в по глупости подставленную спину, он вынужден будет оставить неотмщенной. Пока что.

– Я принимаю ваше предложение, ясный князь. – Душа халиссийского кланника скривилась от отвращения. Он действительно презирал себя сейчас.

Ди Крий выглядел... почти понимающим.

– Для нас будет иное время. А она – всего лишь ребенок, лэрд. Никто никогда не объяснял ей, что означает верность.

Тэйон сделал короткое движение рукой, навсегда запрещая эту тему, и вновь ди Крий проявил чуткость, и это, как бывало и раньше, застало магистра врасплох. Он без спора перевел разговор в другую плоскость.

– У всех здесь собравшихся, за исключением достопочтенной Хрустальной Звезды разумеется, общая проблема. Почему бы нам сообща не заняться ее решением.

Магистр оторвал взгляд от рук Нелиты, плетущих странный танец вслед музыке и бабочке, с подозрением посмотрел на чем-то крайне довольного студиозуса.

– Проблема... – подсказал он.

– Проблема контроля, – улыбнулся ди Крий. Ах ты, невежественный, мелочный...

– Я бы назвал это скорее проблемой самоконтроля, светлейший князь.

– Я не столь ценю лингвистическую точность, лэрд вер Алория. Мастер, чья безупречная техника исковеркана варварским ментальным вмешательством. Не знающий собственной силы гордец, всегда полагавшийся на инстинкты, мощь и выносливость, но не на тонкость. И дети, еще не успевшие выработать в себе дисциплину, необходимую для работы с такими непрощающими энергиями. По различным причинам все мы не смеем обратиться к помощи... более компетентных учителей, и любого из нас в случае ошибки не ждет ничего хорошего. Вам не кажется, что было бы разумно объединить усилия?

Тэйон посмотрел на близнецов, непривычно неподвижных и тихих, и его пронзила их схожесть со старшей сестрой. Те же глаза, слишком большие для детского лица То же полное осознание тонкой, такой тонкой грани, по которой они ступали.

Арбалетный болт в спину. Давящие стены душилки.

– Вы предлагаете «не уметь вместе», лорд ди Крий? – Он постарался вложить в вопрос сарказм, но так, чтобы этот вопрос не звучал оскорбительно, однако, кажется, не очень преуспел. Раны были слишком свежи и слишком болезненны.

Ди Крий отбросил со лба челку – первый нервный жест, который Тэйон заметил в нем за все время их знакомства.

– У вас есть знания и мастерство. У близнецов – интуитивное чувство баланса, свежесть двойственного взгляда, подобного которому я еще не встречал. Ну а я, как самый уравновешенный и умелый в нашей маленькой банде, – о, ирония ситуации! – обязуюсь создать предохранительные учебные чары, которые позволят даже вам совершать ошибки, не убивая себя и не снося целые кварталы сорвавшимся с цепи тайфуном.

– Вы считаете, что сможете?

Тэйон не был склонен к самовозвышению, но он знал свою силу. На факультете воздуха был только один... ну в крайнем случае два мага, которые могли бы сдержать его «ошибки». И при всех своих многочисленных талантах Рек ди Крий не годился им и в подмастерье. Самым своим снобистским «профессорским» тоном Тэйон заметил:

– Молодой человек, ваша проблема не в отсутствии самоконтроля, а в том, что сдерживать приходится слишком могущественные силы. Как получилось, что такая мощь была связана с явно неадекватной для управления ею психической основой?

Усмешка князя примерзла к лицу. Фейш, теперь добавившая к гитарному аккомпанементу голос, запнулась на середине фразы и проглотила смешок. Ди Крий взял себя в руки:

– Так вы согласны, магистр?

– Не вижу иного выхода, – сухо заметил Тэйон. – Раз уж вы все равно гостите в моем доме, можно заодно и присмотреть, чтобы дом не был разрушен до самого фундамента. – Он опустил руку на подлокотник, разворачивая кресло и опуская его так, чтобы оказаться рядом с завороженной Тавиной. Бабочка, успевшая превратиться в прекрасную льдисто-голубую стрекозу, сидела на пальце девочки, сияя музыкой, серебром и магией. – И в качестве первого урока... скажите, лорд ди Крий, вы можете повторить то, что это дитя делает с музыкой уважаемой Хрустальной Звезды?