Владимир Стрельников - Земля необходимых

– Толик, очень приятно, в натуре,– а это хозяин серой.

– Артемьев Виктор Константинович. Это моя жена Мария Федоровна, это наши дочери, Лиза и Вера, – женщина приветливо кивнула, а девицы соизволили протянуть ладошки для рукопожатия. Тоненькие такие, нежненькие. Заметно отличающиеся от ладоней Олеси или Светланы, у тех руки нежные и красивые, но сильные.

Вообще, мать и дочери здорово отличались друг от друга, но не обликом, все три красивые сероглазые шатенки, причем даже мать до сих пор стройная и спортивная, а, если можно так сказать, внутренним содержанием. Мать была спокойна, нетороплива, было видно, что переезды и невзгоды в ее жизни бывали. А дочери выглядели оранжерейными такими гламурными цветочками. Хорошенькими, но не очень приспособленными к жгучим солнечным лучам и свежему ветру, и из-за этого здорово нервничающими.

Парни на Нивах же наоборот, выглядели, да и похоже являлись крепкими орешками. Хорошо накачанная мускулатура, набитые мозоли на костяшках пальцев, проскальзывающие словечки выдавали в них братков. Только не верхнего, а нижнего звена, из тех, кто работает кулаками, а порой и дробовиком. Но при всем том ребята вели себя спокойно, довольно вежливо, не гнули пальцы.

– Так, дамы и господа. Я здесь самый старший, и, похоже, имею самый большой опыт управления. Если вы не против, то давайте сюда списки, я попробую привести все к общему знаменателю. Просто потому, что даже кашеварить на одну большую компанию легче, чем каждый сам за себя. Впрочем, я не настаиваю,– Артемьев собрал у нас списки продуктов и прочих необходимых товаров, и несколько минут считал в блокноте.

– Это правильно, вместе легче. Виктор Константинович, у меня есть восемнадцатилитровый казан с переносным очагом в кузове. Вот только самовар прострелили, нужно или большой чайник или эмалированное ведро, у нас народу хватает. Да, насчет дров я сейчас заеду, видел одну столярку, у них отлетов хватает, отдают задешево, – я прикинул, что мне нужно еще взять. Бочку для горючего я уже купил, и три канистры для Олесиной Тойоты взяли в небольшом автосервисе. Так же я вчера, по дороге со стрельбища в радиомастерскую купил пять тридцатилитровых полиэтиленовых канистр для воды. А в мастерской пришлось подзадержаться, ибо пожилой радиомастер сначала высмеял наши переносные станции, потом забраковал было все наши автомобильные станции, и попытался всучить нам дорогущие профессиональные станции на машины и такие же армейские носимые.

– Вы понимаете, от связи здесь порой жизнь зависит! Вот потому я вам предлагаю самые лучшие СиБиХи, разширенные. И еще по одной на машину, чтобы была основная и запасная. А ваши выкуплю. Итого за станции всего двенадцать тысяч экю с установкой, сделаем за двенадцать часов,– старикан хитро прищурился, глядя, поведемся мы на его провокацию или нет.

– Дед, ты нам лишнее не грузи. Мы не спецназеры, а путешественники. Переходить из точки А в точку Б мы будем в составе конвоя. Потому будь добр, скажи, сколько стоят антенны на машины для НАШИХ станций, их установка, наладка, и сколько времени это займет. А то мы с Маликом хоть и не радиотехники, но с паяльником знакомы, тоже умеем работать руками, и инструкции читать, просто у нас это времени много займет. Но опять-таки, ты сам сказал про наши Мотороллы, что они только между СОБОЙ и могут связаться. А нам ничего другого и не надо, а рации на машины и в России установим.

Дед сплюнул от досады, и взял с нас только за антенны к станциям, коммутаторы, провода, установку и прочую хрень и велел прийти вечером, мол, ничего из машин не пропадет, но ему с помощниками двенадцать часов возиться. Правда, взял основательно, но здесь цены такие, кусачие. Так что уезжали мы поздним вечером на ощетинившихся антеннами машинах, весело переговариваясь между собой. Хорошая штука связь. А если учесть, что у меня в машине под потолком установлены две станции, Алан и Кенвуд-многополосник, у Малика тоже Алан, а у Олеси самая мощная станция, загоризонтная, с высоченной качающейся антенной над машиной, которую дед пренебрежительно назвал «еськой», то мы в группе могли держать связь на полсотни км, сканировать радиоэфир и говорить между собой одновременно.

– Чайник у нас есть, латунный, полуведерный. От деда достался,– заметил Толик, просматривая с братом листок с сектором огня для его машины и сравнивая его с рисунком который выдали Коляну.

– Уже неплохо,– заметил Артемьев. Подумал, вписал несколько позиций в список.– Так, Володя, ты говорил про дрова? Малик, поможешь ему? Тогда мы все остальное берем. Коля, Анатолий, вы с нами? Встречаемся через пять часов на Овальной площади, в этой немецкой «Биерхалле».

– Ага, мы поможем, конкретно. Командуй, начальник,– и братья залезли в свои вездеходы. Я тоже усадил Олесю в тойоту, и сам залез в кабину грузовичка. Денек обещал быть хлопотный…

Я остановил грузовик рядом с покрытой толстым слоем пыли Тойотой Олеси, и распахнул раскаленную дверь. Кабина машины превратилась в неплохо прогретую духовую печь, в которой я основательно пропекся вместе с молодым семнадцатилетним парнишкой, который исполнял роль наблюдателя. Это еще перед выездом из Порто-Франко к нашим машинам подошли пятеро подростков с небольшими рюкзачками, в плейт-карриерах и с оружейными сумками, и представились. Оказалось, что дядя Миша отправил их к нам в качестве связников и наблюдателей.

Впрочем, ни я, ни Олеся, в машину к которой подсела темнокожая смешливая девчонка лет пятнадцати, ни разу об этом не пожалели. Ребятишки оказались умными и веселыми, выросшими в этом мире и уже много попутешествавшими вместе с родителями по свету. Олег оказался одним из акробатов, который плясал на загривке у Семена Семеновича, а Анжелка была ученицей иллюзионистки, своей приемной матери, высокой и строгой брюнетки.

Олег много рассказал мне про этот мир, и в том числе про русские земли. Правда, политика его интересовала меньше всего, что в таком возрасте вполне объяснимо. А вот города и людей он описывал здорово, придерживая одной рукой между коленей основательно переделанный АКМ, и держась другой за ручку на передней панели.

– И что, даже в Москве можно пистолеты носить? Прямо на поясе?

– Нет, дядь Володь, именно на поясе. При въезде в город получаешь регистрацию, оплачиваешь разовую лицензию, и все, «обязан носить короткоствольное оружие на виду, дабы пресечь вероятные недоразумения». В том, чтобы запудрить людям голову бумажками, москвичи впереди планеты всей. Нет, чтобы просто объяснить, что в городе много преступников, и они не могут приставить к каждому человеку ОМОновца. Хотя у этих парней разговор короткий с бандитами. Мне папа рассказывал, что в той Москве могут задержанного при совершении преступления адвокаты из тюрьмы вытащить, и что слово офицера могут перевесить словом бандита. Здесь такого нет, если ОМОновец сказал, что пристрелил бандита, то ему верят.