Алекс Орлов - Особый курьер

– Нет, мне нельзя умирать. Нельзя…

Муни лежал на полу и трясся, забыв, где он находится, ничего не видя и не слыша. Перед его взором возникали то жена, то украденное у бригадира пальто, то сцены из далекого детства.

Внезапно кто-то рванул дверь кабины, и Муни, решив, что это последние минуты его жизни, заверещал так, словно его свежевали заживо. Открывший дверь человек отпрянул назад, и Муни увидел, что незнакомец держит в руке пистолет. Это напугало санитара еще сильнее, и он обессиленно зарыдал.

– Спокойно, я полицейский! – крикнул человек с пистолетом. – Выходите, вам не причинят вреда.

– Правда? Большое спасибо. Я сейчас, – отозвался Муни, чувствуя, что его штаны безнадежно испорчены.

Как только обе кареты «Скорой помощи» проскочили мимо, Энрике тронул с места свой старенький автомобиль и не спеша поехал следом.

Он знал, что Ларкин отделался слишком легко, а его охранник, напротив, не имел шансов выжить. В каретах «Скорой помощи» был весь набор реанимационной техники, и Энрике допускал, что там уже идет напряженная работа.

«Нет, долечить клиента я вам не дам», – подумал он и, прибавив газу, начал сокращать дистанцию.

Он снова проехал мимо знакомой булочной, но уже не смог уловить никаких запахов. Сейчас Энрике был только охотник. Какие там горбушки, если он шел по следу, не вспоминая даже про обещанные тридцать тысяч кредитов!

Обогнав «Лансию», а затем и кареты «Скорой помощи», проскочили три полицейские машины. Самым последним пронесся серый микроавтобус с бригадой криминалистов.

– Правильно, ребята, – одобрительно проговорил себе под нос Энрике. – Поработали, а теперь отдыхать.

Словно прислушавшись к его рекомендациям, полицейские машины свернули с дороги и вскоре исчезли.

Энрике улыбнулся и достал пистолеты. Больше он не имел права на ошибку.

Первая «Скорая помощь» вышла на проспект и сразу же включила сирену. Ее противные звуки неприятно резанули Энрике по ушам. Следуя примеру первой, сирену включили и на второй машине. Прибавив ходу, кареты помчались по скоростной полосе. Чтобы не отстать от них и не сорвать задание, Энрике пришлось выжимать из своей старушки «Лансии» все возможное.

Когда он приблизился к шедшей первой машине, двигатель «Лансии» стал работать с перебоями и возникла опасность, что гонка будет проиграна. Не желая больше ждать, Энрике смело повел «старушку» на скоростную полосу и, дерзко подрезав карету «Скорой помощи», заставил ее вильнуть. Затем выжал тормоз и покрепче вцепился в кресло.

«Лансия» еще двигалась на заклиненных колесах, когда ее догнала «Скорая помощь» и ударила так сильно, что Энрике от сотрясения едва не потерял сознание. Через пару секунд туман в голове рассеялся, и тут выяснилось, что пара ребер справа, скорее всего, сломана.

Превозмогая боль, Энрике подобрал с пола упавшие пистолеты и, с трудом открыв дверь, выбрался на проезжую часть.

Прихрамывая, он обошел медицинский фургон и, не обращая внимания на вторую машину, открыл огонь по двери.

Пули ложились ровной строчкой, словно невидимая игла прошивала стальные листы, чтобы стянуть их невидимыми нитями. Расстреляв все патроны, Энрике сменил обоймы и снова принялся расстреливать фургон, следя за тем, чтобы строчки пулевых отверстий выходили как можно ровнее.

Решив наконец, что с охраной покончено, он выстрелил в замок и, держа пистолет наготове, рванул ручку двери.

Как он и ожидал, охранник и клиент уже были нашпигованы свинцом и не подавали признаков жизни, однако Энрике все же сделал контрольный выстрел.

В углу зашевелился какой-то парень в забрызганном кровью белом халате. Энрике поднял пистолет, и человек в халате громко закричал. Может быть, если бы он не вопил так противно, Энрике не стал бы стрелять, но этот крик… Энрике не выносил никаких криков.

Такси доставило Энрике прямо в район Энтуш к неброскому, скромному особнячку, в котором жил Папа Лучано.

Изящная ограда высилась на добрых четыре метра и, несмотря на кажущуюся легкость, могла выдержать таранный удар грузовика. Перед самым домом росли четыре старых каштана. На них в любое время года прыгали разноцветные йоркские попугайчики.

«Давненько я здесь не был», – подумал Энрике, подходя к калитке. Видеокамера проследила за движением гостя и, опознав своего, открыла замок. Словно по волшебству, калитка плавно отворилась, и Энрике шагнул на территорию главы клана Лучано.

Поврежденные ребра нестерпимо ныли, левая нога едва гнулась в колене, но он старался не подавать виду, ведь сегодня он был победителем.

Испуганные появлением нового человека, попугайчики вспорхнули и, покружившись в воздухе, вернулись на свое дерево.

«Раньше они меня не боялись», – отметил про себя Энрике и ступил на крыльцо дома.

В холле его встретил малознакомый парень. Он поздоровался с Энрике и указал на жесткий диванчик:

– Садись, Папа Лучано сейчас спустится.

Энрике кивнул и, хотя ему было удобнее стоять, сел на предложенное место.

Спустя пять минут послышались шаги и по лестнице в сопровождении своего помощника Педро Гуина в холл спустился сам Папа Лучано.

Едва Энрике поднялся с диванчика и сделал шаг навстречу, как Гуин тотчас закрыл Папу своим телом и, стремительно подойдя к Энрике, требовательно протянул руку.

Энрике понял этот жест. Гуин отвечал за безопасность Лучано и изымал оружие у всех, кого Папа удостаивал своей аудиенции.

Гуин стоял с протянутой рукой, демонстрируя свою власть, а Энрике намеренно не отдавал ему пистолеты, показывая, что подчиняется только Папе.

– Сдай оружие, – процедил сквозь зубы Гуин, и второй охранник, который встречал Энрике в холле, поднял пистолет.

Папе Лучано ситуация показалась забавной, он хрипло засмеялся:

– Ладно, ребята, не будем ссориться, ведь мы же играем в одной команде. Пока ты был в отпуске, Энрике, у нас тут изменились правила, поэтому тебе придется отдать Гуину пистолет. Не думаю, чтобы тебя это огорчило, ведь у тебя их два. – И Лучано снова зашелся хриплым смехом.

Получив подтверждение от Лучано, Энрике отдал Педро один пистолет, а потом, чуть помедлив, и второй тоже.

Инцидент был исчерпан, и Папа пригласил Энрике сесть рядом с собой.

– Что за войну ты там устроил, сынок? Полиция просто встала на уши. Неужели нельзя было тихонечко тюкнуть этого поганого аптекаря, и дело с концом?

– Если бы можно было тихонечко, это не стоило бы тридцати тысяч.

– Ай-яй-яй, Рико, неужели ты устроил целую войну только для того, чтобы отработать свои деньги? – За шутливым удивлением Папы Лучано сквозило удовлетворение. Он знал, что дело сделано. Если бы Коррадо не покончил с клиентом, он бы не явился за деньгами. – Ну так что там было?