Алекс Орлов - Конвой. Схватка без правил. Возвращение не предусмотрено. Ультиматум

– Что нам известно об этом Кевиши? – спросил Хубер, потягивая вино. – Я тебя спрашиваю, Джулиано.

Манкуццо кисло улыбнулся и нехотя отложил изжеванную сигару.

– У этого человека не все дома, и случается, он любит одеваться в женское платье. Очень жесток и за время руководства контрразведкой провел пять чисток. Уничтожил больше полусотни руководителей собственных резидентур, а простых агентов вообще без счета.

– Предлог?

– Все они были уличены в работе на сторону...

– Ничего себе повод! – покачал головой Леконт. – Да если нас всех, кто на сторону работает, шнурками душить, мы останемся без правительства! Да что там без правительства – без государства!

– Этого Кевиши поддерживает министр обороны? – спросил Хубер, глядя на Манкуццо.

– Да, Джакоб Мудли. УПИ у него вроде небольшого садика возле дома. Он назначает туда своих людей и сам же их убирает.

– Тогда стоит поговорить с Мудли и уладить эту проблему. Он человек думающий, и прежде многие вопросы нам удавалось решить миром. Я сам позвоню ему и от имени всех нас попрошу содействия.

– И все? – удивился слегка захмелевший Роммель.

– Конечно, Франсиско. – Хубер был уверен в своих силах и улыбался генералу вполне искренне. – Неужели ты думал, что мы не найдем решения?

Обычно, если не было облаков, рассвет на Дижанейро начинался с робких серебристых лучиков, с трудом пробивавшихся сквозь слоистый туман и вчерашний смог. Однако здесь, на высоте трехсот восьмого этажа, воздух всегда был чист. Свежий ветерок вовремя разгонял смрадное дыхание города, а кондиционеры добавляли ему безупречную фильтрацию и дезинфекцию.

Однако царившая вокруг безмятежность была обманчива и враг мог появиться с любой стороны. Джакоб Мудли был в этом просто уверен.

Часто он оставался ночевать в министерстве, мучимый предчувствием, что в городе его ждут убийцы, а иногда, напротив, принимал сотрудников в своей роскошной квартире на Лейн-стрит, поскольку не мог заставить себя отправиться на службу.

– Бланш, который час? – спросил министр секретаршу, хотя настенные часы висели напротив него.

– Половина девятого, ваше превосходительство, – ответила девушка, находясь неизвестно где, поскольку ее комната размещалась в блуждающем блоке. Мудли просто захотелось услышать человеческий голос.

Нападения со стороны своих служащих он боялся пуще всего, и потому защищался от них всеми доступными способами.

– Спасибо.

– Ваше превосходительство, пришел Дивар Кевиши. Пропустить его? – Это уже был руководитель охраны майор Перкинс.

– Да, пропусти, – распорядился министр и откинулся в кресле. Дивар был близким родственником, а точнее, сыном, поэтому его можно было не бояться.

«Какое это, в сущности, удовольствие, приглашать человека на аудиенцию и не бояться, что он проткнет тебя ножкой от стула или попытается свернуть шею.» – размышлял министр, невольно представляя себе, периметр за периметром, все системы безопасности с тысячами привлеченных сотрудников, с двумя информационными центрами, набитыми грабберской аппаратурой перехвата. Эх, да что говорить – это было целое параллельное министерство! И что же, давало ли оно Мудли чувство безопасности? Нет.

«А ведь за мной вооруженные силы. Сотни тысяч кораблей, миллиард солдат. Как представишь себе эдакую силищу, даже оторопь берет».

– Ваше превосходительство! – Это снова была секретарша Бланш. – У вас видеомост с государственными стапелями.

– Да-да, я помню. Соедини меня.

Большая настенная панель засветилась голубоватым цветом, на ней появилась заставка Комитета пропаганды. Вот она наконец исчезла, и министр увидел огромное брюхо готового к спуску судна. Это был новый крейсер серии «SF-4», получивший название «Элефант Шварцкопф».

– Слышите ли вы нас, ваше превосходительство, господин министр обороны? – прокричал в микрофон стоявший возле крейсера военный корреспондент.

– Слышу прекрасно, – отозвался Мудли.

Дальше пошли обычные вопросы, которые задавались в таких случаях, и вполне стандартные на них ответы. Представители работников государственных стапелей благодарили правительство за заботу и все такое.

Посередине этого спектакля пришел сигнал с «нулевого поста» – из предварительной приемной, где посетителям предлагали выпить определенное количество алкоголя. Это не был жест гостеприимства, это была необходимость. Мудли принимал только пьяных посетителей, поскольку считал их неспособными к агрессии и покушению.

– Дивар Кевиш, ваше превосходительство, – хрипло произнесла дежурившая за баром девушка. – Ему наливать?

– Не нужно, Хони. Это человек проверенный.

– Как скажете, ваше превосходительство. Услышав какие-то посторонние фразы, люди на экране напряглись.

– Это не вам, господа. Просто я продолжаю держать руку на пульсе, так сказать, безопасности родины...

Отворилась потайная дверь, и появился Кевиши. Мудли приветливо ему улыбнулся и указал на стул. Затем выдернул какой-то шнур, и экран погас.

– Бланш!

– Слушаю, господин министр.

– Скажи этим, что связь оборвалась, а то у меня тут дела...

– Конечно, ваше превосходительство, скажу.

Когда Дивар Кевиши уселся в указанное кресло, Мудли поднялся, обошел свой рабочий стол и, взяв гостя за виски, поцеловал его в макушку.

Кевиши поморщился.

– Только с возрастом понимаешь, как важно иметь радом близкого человека, сынок, – не замечая реакции Дивара, с чувством произнес Мудли.

– В чем проблема, вытащи из психушки мою мать…

– Ты же знаешь, что это невозможно. Она на каждом шагу твердит, что приходится мне родной сестрой. Некоторые этому могут поверить, пойдут разговоры.

– Но это же правда, папа Джакоб. – Дивар издевательски заулыбался.

Мудли ничего не ответил, и, слабо махнув рукой, вернулся на свое место:

– Я позвал тебя, Дивар, чтобы поговорить о серьезных вещах.

– Да? И о каких же?

– Твоя деятельность в контрразведке начинает мешать некоторым уважаемым людям.

– Каким же это образом я мешаю уважаемым людям, господин министр?

– Ты их убиваешь. – Джакоб грустно улыбнулся и развел руками. – Ты устроил на них настоящую охоту.

– Но это не люди, отец. Это сволочи. Они расхищают государственную казну, подрывают обороноспособность Англизонского Объединения.

– В любом случае нельзя сразу все ставить с ног на голову. Меня просят вмешаться люди, которым я кое-чем обязан. Например, генерал Роммель. Это очень уважаемый человек. До сих пор к нему не было никаких претензий...

– Роммель – вор, – отрезал Кевиши и хлопнул по столу ладонью. – Он украл имущества на несколько миллиардов, а может, уже и больше. Я дал ему возможность покаяться, но, если он не пожелает этого сделать, удавлю...