Александр Борисов - Прыжок леопарда 2

Васька молча кивнул и чиркнул разовой зажигалкой. Ичигаев сглотнул слюну, отвернулся. Клочок папиросной бумаги был свернут в тончайшую трубочку. Он сунул его в потайное отверстие за подкладкой тюремной робы - потом почитаем, - все равно ни хрена не видно. Курить хотелось до одурения - скорей бы! Кажется, впервые он пожалел, что Эфенди так и не смог его отучить и от этой дурной привычки.

Потом он услышал сдавленный хрип. Тело мгновенно рванулось в сторону, реагируя на нештатную ситуацию. Разум подключился потом. Заур осознал себя в дальнем от входа углу. Он стоял, вжавшись спиной в холодную стену, прикрывая живот здоровой рукой. Под ногами корчился Васька. Кандидат в шахиды лежал, вцепившись руками в свою небритую шею, как будто пытался сам себя задушить. Глаза его стремительно стекленели. Не успевший погаснуть окурок валялся под правой рукой, исходя ядовитым дымом.

- Суки, - срываясь на визг, заорал Ичигаев, - врача! Вызывайте скорей врача - тут человек умирает!

Его трясло, как во время хорошей ломки. Он колотил кулаками и пятками в дверь, пытаясь унять эту мерзкую, тошнотворную дрожь.

- Ты что ли человек? - донеслось из-за двери. - Ты говно из-под желтой курицы! Не боись, ничего с тобой не случится. Это хорошие люди помирают, как мухи, а вашего брата без хорошего кирпича на тот свет не отправишь.

Голос был ленивым и безучастным, с акцентом на чистое "о". Так мог бы говорить робот, сработанный в лесах Вологодчины. Секунду спустя, приоткрылся глазок:

- Чаво тут у вас стряслось?

Как ни странно, от этого голоса Ичигаеву стало легче.

- Врача позови, деревня, - сказал он спокойно и сухо, - тут новенький... боюсь, что уже отошел.

Коновал из тюремной больнички констатировал смерть от инфаркта.

- Вишь, мужичок как посинел? - хрюкал он, потирая ладони, - знать, моторчик не во время прихватил. Лежать бы ему и не рыпаться, да ждать медицинской помощи. Глядишь, все бы и обошлось, так, Голобородько?

Был он пухлым и розовым, как подсвинок с родословной, весь светился здоровьем и благодушием.

- Знамо дело! - степенно ответствовал дюжий шнырь в синем халате, наброшенном на тюремную робу, - при инфаркте без укола никак!

Сам он, тем временем, бочком приступал к мертвому телу и ел глазами "бычок".

Пакет с передачей Заур отправил в парашу, а вот до окурка еще не дошли руки. Не уж то возьмет? - думал он, отворачиваясь, - скорее всего, скрысятничает. А я промолчу - мое дело маленькое, может быть, со второго раза Пилюлькин поставит более точный диагноз?

- А ну, не замай! - рыкнул несвежий голос.

Шнырь присел и замер на месте, а доктор испуганно хрюкнул: источая выхлоп стойкого перегара, в карцер вломился кум Славгородский. Внешний вид гражданина начальника не сулил ничего доброго. Он тяжело дышал, бордового цвета ноздри поднялись к уголкам глаз, излучающих ярость. Было видно, что на нижний этаж он спускался бегом. За кумом едва поспевала его ментовская свита.

Завидев живого Заура, Славгородский выдохнул с облегчением.

- Что с ним? - спросил он у коновала, двинув квадратную челюсть в сторону трупа.

- Инфаркт. Острая сердечная недостаточность! - доложил ученик Гиппократа, щелкая стоптанной обувью.

Кум недоверчиво хмыкнул, обошел камеру по периметру. Встав напротив параши, поманил пальцем шныря:

- А ну, подыми!

Бедолаге светило зачушкариться, но ослушаться он не посмел.

Наметанный глаз мента просветил содержимое насквозь.

- Инфаркт, говоришь? Пиши уж тогда "плоскостопие"!

- Что написать? - уточнил коновал, но майор, казалось, не слышал.

- Оформляй этого на этап, - буркнул он кому-то из свиты и в упор глянул на Ичигаева. - Везуч! Ох, и везуч, сволочь!

Из постылых ворот тюрьмы его вывозил новенький "черный ворон". Был он создан на базе УАЗа, окрашен в небесный цвет и только решетками напоминал сталинский автозак. Но в том и сакральная суть старинных вещей, вставших вехами на изломе человеческих судеб: Их аналоги до сих пор уважительно величают "по батюшке".

Конопатый сержант властно махнул жезлом: к ноге, мол, почему нарушаем? Пришлось выходить из попутки и брать под защиту водителя:

- Свои, Тарасюк.

Тот просиял:

- Товарищ полковник! - и рукой шоферу: линяй, мол.

К "Волге", оставленной на другой стороне моста, они шли чуть ли ни под руку.

Гаишник коротко доложил последние слухи и новости:

- В Минводах угнали "ИЛ-76". Говорят, за границу. Обыскиваем теперь всех подряд на предмет оружия и наркотиков. Тех, кто без документов - в вагон и до выяснения.

- Еще что-нибудь слышно?

- Пока ничего... а ну! - сержант проглотил слюну и споткнулся на полуслове, - ну, ни фига себе! Простите, Валерий Георгиевич.

Как охотничий пес, почуявший дичь, он продвинулся к знаку "стоп", на ходу доставая жезл. Максимейко тоже приметил причину его беспокойства: неопрятный поношенный джип с ростовскими номерами. Скорость его была, мягко говоря, вызывающей. А ведь пост ГАИ далеко не то место, где принято хвастать финансовой независимостью.

Попали ребята, - с изрядной долей сарказма хмыкнул полковник, - и поделом! Теперь Тарасюк с них шкуру сдерет.

Он проследил за джипом до полной его остановки - мало ли?

Как только спина сержанта затмила окошко водителя, вернулся к своим баранам: ничего, и здесь ничего! Ну что же, придется играть в темную, без козырей. Куча разрозненных фактов никак не хотела слагаться в единое целое - над зыбкой и зябкой конструкцией, как вульгарная дуля, торчал угловатый вопросительный знак.

В общих чертах, он уже слышал о самолете и о том кто стоит за его угоном. Все вроде правильно, если бы ни одна нестыковка: люди Гоги Сухумского улетели без Ичигаева, почему? Происки Фармацевта в отношении бедного Чиги тоже выглядят странно и больше похожи на имитацию, - продолжал размышлять Максимейко. - Уж где-где, а на зоне проще всего завалить человека, будь то козырный фраер, законник, или сам кум. Расценки известны, все зависит от предложенной суммы, а тут -три неудавшихся покушения за последние несколько дней! И опять же, этот Черкес: неспроста он тут, ох неспроста!

Криминальный авторитет крутился на полусогнутых возле его машины и, цокая языком, щупал подкрылки. Замечено, что люди, давно и серьезно топтавшие зону, чувствуют взгляд спиной: нахальный дедок оглянулся, по-молодецки выпрямился и шагнул навстречу полковнику. Где-то на полпути, протянул для приветствия широкую, как лопата ладонь, предварительно вытерев ее о штаны.

- Здорово, блокадник, а я тебя жду, пожду!

- И вам добрый день, Терентий Варламович, - слащаво отплюнулся Максимейко.

- Надо же, а ведь совсем на мента не похож, - смотрящий делано поскучнел, продолжая сверлить его изучающим, цепким взглядом: вот жох, все ходит вокруг да около... а ведь справки навел!