Юрий Леж - Знак махайрода

«Первый раз слышу, чтоб легионеры были гончими, — с искренним удивлением подумал подполковник. — Может, и правду все эти писаки в газетках говорят — Конец Света скоро?»

— Ищем мужчину. Лет двадцати пяти-тридцати, — продолжил капрал. — Мощного телосложения, очень подвижного. Это не местный житель. Самое главное. При встрече — открывать огонь на поражение и сразу же после этого оповещать меня. Только так — стрелять, а потом извещать. При невозможности ликвидации — просто оповещать.

«Ну, хоть честно говорит парень, что не будет подставлять моих бойцов, — с внутренним облегчением подумал штурмовик. — А то, бывает, разводят бодягу: взять живым, только живым, да еще и не помятым…»

— Начать надо сегодня, прямо после развода, — додавливал Уголек. — Закончим или по результату, или через три дня, вечером, перед ужином. Инструктаж по зонам патрулирования я дам взводному и комотдам. Комбату не нужны такие тонкости, верно, подполковник?..

…сами гастаты вместе с Рыжей направились в промзону, побродить среди гаражей, мастерских, заброшенных складов и буйно заросших полынью пустырей. Обнаружить среди космического количества подвалов, подвальчиков, смотровых ям, канав, хибарок, кладовок и прочих тайничков лежку оборотня было бы невозможно и с тысячей штурмовиков в качестве поддержки, но Уголек и его товарищи надеялись на интуитивную связь своей спутницы с собственным порождением. Не слишком-то доверяя расторопности штурмовых унтеров, с легким презрением поглядывавших на юного гастата во время инструктажа, Уго сразу же поручил Котяре непрерывно слушать волну разговоров между собой комотдов и их взводного, которые сейчас пока впустую патрулировали в районах предполагаемого появления оборотня. Но ничего интересного, кроме откровенных матюгов в адрес зажравшихся тыловиков и непонятных юнцов с широкими полномочиями, пока из эфира не доносилось.

Второй день в городе прошел впустую. Но уже к концу его, когда гастаты подкреплялись консервами из своих запасов и свежими фруктами, приобретенными на городском рынке за выданное Старшим на расходы золотишко, у них, всех и сразу, возникло удивительное, стойкое ощущение того, что по мере отметания «пустых» районов незримая петля поисков все ближе и ближе подходит к пока еще мифическому логову оборотня, постепенно, но неотвратимо сжимаясь. Ощущение было таким сильным и настойчивым, что друзья поспешили поделиться им друг с другом, и даже Рыжая призналась, что чувствует нечто подобное.

И было утро, и был вечер… Третий день тоже не принес результатов, хотя штурмовики и накрыли опиекурильню и какой-то мелкий бандитский шалман. Хорошо, что и там, и там обошлось без перестрелки, все-таки авторитет у штурмового батальона в городе был довольно высокий. А вот сами гастаты просто пробродили весь день безрезультатно. Устали больше от пустых разговоров с владельцами гаражей и мастерских, от прослушивания матерщины штурмовиков и собственного пристального внимания к темным провалам заброшенных подвалов.

На следующий, уже четвертый день гастаты начали тихонечко злиться: и на оборотня, который никак не давался в руки, и на триария, пославшего их выполнять сыскную работу, к которой легионеров никто не готовил по определению, и на свою собственную беспомощность. Злость сорвали на грабивших какой-то гараж бандитах, которые попытались, было, прикинуться инсургентами, приняв непохожую на армейскую форму гастатов за обмундирование заречных, к местным «борцам за свободу» относящихся лояльнее штурмовиков. Со злости слегка переборщили, прострелив главарю ноги и намылив шеи его сообщникам до переломов рук. А чуток позже, после полевого обеда на ходу, привычно шатающийся в сторонке и активно общающийся с местными жителями Олли принес совсем уж плохую весть.

Высокого, мощного мужчину средних лет, странно одетого и непривычно ведущего себя искала группа зареченцев, очень напоминающая по описанию их снаряжения осназ.

— Дождались! — со злостью сплюнул себе под ноги Уголек. — И что теперь делать?..

Вопрос звучал риторически, но Котяра все-таки предложил:

— Может, поглядеть на этот осназ по-зареченски? Их всего-то десяток…

— На этих поглядишь — других пришлют, — возразил Олигарх. — Да и время потеряем, они ведь тоже — не сидят на месте, нас дожидаючись

Тут Рыжая поняла, что тройка гастатов вполне серьезно раздумывает, как бы уничтожить десяток зареченских осназовцев, о которых вполне заслуженно шла серьезная громкая слава, как о непревзойденных бойцах.

— К чертям! — принял решение Уголек. — Наше дело — не с зареченскими концами меряться, а ликвидировать объект! Ничего не меняем, только смотрим по сторонам внимательнее…

…А на пятый день, ближе к вечеру, эфир неожиданно взорвался: «Вот он! Где?! Кто? Смотри! Огонь! Вы что?.. стреляй!!! Уходит!!!», и голоса покрыл разъяренный треск штурмовок.

— Где это? — нервно рванул за плечо во время включившего внешний динамик рации Котяру капрал.

— Четверть часа назад они входили на Лазоревую, — не обратив внимания на резкость Уголька, четко ответил Кот. — Улочка маленькая, но может, еще до сих пор там…

— Бегом! — скомандовал Уго, мгновенно приметив, как совсем недалеко из ржавой коробки старого гаража выезжает медленно, будто нехотя, чей-то старый автомобиль.

Проситься подвести, объяснять ситуацию было просто некогда, и злосчастного хозяина авто вырвали из машины, оттолкнули к стенке гаража, даже не показывая оружия. Впрочем, тот был счастлив уже тем, что остался жив после внезапного налета троих буйных в камуфляже и рыжей, высокой девицы, сопровождавшей этих по лицам и фигурам совсем мальчишек, отобравших его автомобиль.

За руль сел Уголек, буркнув невнятно: «Олли, за штурмана!» и, к искреннему удивлению самого Олигарха, детская память вкупе со старательным изучением туристической схемы города не подвела. До пока еще неизвестной им самим Лазоревой улицы гастаты долетели за шесть минут, кубарем вывалились из автомобиля и рванули, было, дальше, но, оказалось — бежать некуда, Уголек, приметив издали скопление людей, очень удачно притормозил рядом с ними.

Шагах в пяти отсюда, на потертом и замусоренном, старом пенобетоне лежал окровавленный человек и после смерти своей продолжавший сжимать правой рукой сильно поврежденную штурмовку. Фасад дома, возле которого лежал убитый, был испещрен многочисленными следами пуль, дальше — по улице, следов на фасадах домов становилось всё меньше и меньше. А неподалеку теснился кружок штурмовиков, сбившихся спина к спине и ощетинившихся стволами. Рядом с ними, бледный, как призрак, нервно переминался с ноги на ногу офицерик, подпоручик, если судить по тусклым полевым звездочкам на измятых погончиках, возрастом совсем на немного перегнавший гастатов.