Юрий Леж - Знак махайрода

К пятнадцати годам, когда заканчивалось первоначальное образование юных королев, и они выбирали себе дальнейший путь в жизни, девушки в обязательном порядке выходили замуж, причем — за одного принца-консорта, именуемого иногда Верховным Правителем, но никаких властных полномочий не имеющего, а выполняющего, чаще всего, декоративные функции, выбираемого им в мужья путем долгих интриг, ухищрений и затяжной, едва ли не с пеленок, оценки и переоценки претендентов. Мужем Властительниц Верхнего и Нижнего Пределов мог стать лишь известный, знатный мужчина, не старше двадцати пяти лет, полный сил и здоровья, с незапятнанной репутацией, ну, и прочая, прочая, прочая… что представлялось, однако, скорее пережитком далекого средневековья, когда королевы и в самом деле рожали от принца-консорта детей. В последние пять поколений функции мужа при королевах были столь же декоративны, как и функции непосредственного управления государством Властительницами.

Взрослея, набираясь ума и жизненного опыта, королевы сами решали, с кем делить им ложе, от кого рожать детей, уступая многовековой традиции лишь в одном: рожденные кем-то из них девочки-близнецы принимали на себя обязанности следующих Властительниц Империи. Ну, и еще, конечно же, никто из королев не мог ни при каких обстоятельствах, даже в случае смерти принца-консорта, объявить своего любимого мужчину мужем. Вдовствующим близнецам не разрешалось второй раз сочетаться браком, но даже и в средневековье общество снисходительно смотрело на возможное во вдовстве деторождение, считая это вполне естественным и даже нормальным для, якобы, обделенных мужским вниманием королев — ведь муж-то им причитался всего один на двоих.

Из множества успевших перебывать на двуцветном имперском троне близняшек кто-то был умен и находчив, состоятелен в государственных делах, мудр и решителен, кто-то провел свой век пустышкой-пустоцветом, запомнившимся лишь пышным балами и празднествами в честь успехов своих предков, кто-то промелькнул яркой зловещей кометой, успев отравить с дюжину возлюбленных, пяток-другой родичей и послать на эшафот лучших людей Империи, а кто-то скользнул по небосклону истории тусклой звездочкой, оставив на память о себе только имя в длинном перечне Властительниц.

Нынешние же красная и лиловая королевы только-только вступали во взрослую жизнь. Обе девушки не были красавицами; невысокие, темноволосые, еще до конца не сформировавшиеся, как женщины — они хоть и были похожи друг на друга, но внешнее сходство свое не любили и с малых лет предпочитали одеваться каждая в свои цвета, стричь волосы по-разному, пользоваться совершенно различным макияжем. Но такое нарочитое внешнее отличие лишь подчеркивало их внутреннее сходство: обе одновременно грустили или веселились, плакали или смеялись, злились друг на друга, ругались и мирились, при этом стараясь первой сделать шаг к примирению с любимой сестрой.

Они успели уже выйти замуж за черного принца, потомка старинного рода, наследного герцога, владеющего не только обширными землями на западе страны, но и крупными паями в железнодорожной и авиационной инфраструктурах, офицера Гвардии. Молодой герцог, закончивший элитную школу за несколько лет до поступления туда близняшек, был мужчиной видным, высоким и статным, по-своему красивым той грубоватой мужской красотой, что со времен средневековья отличала профессиональных военных Империи. И он, наверное, гораздо лучше юных девчонок-королев понимал всю призрачность и символизм их брака. Во всяком случае, после роскошного свадебного бала, обильного пиршества на полторы тысячи персон, в первую брачную ночь сестрички так и остались девственными, несмотря на совместную ночевку в одной постели с утомленным танцами, спиртным и всеобщим вниманием мужем. Впрочем, в ту знаменательную ночь и обе королевы, и ставший, наконец-то, принцем-консортом молодой герцог не нашли в себе сил даже раздеться по-человечески, расположившись на шикарном ложе кто в платье, кто несвежей уже сорочке и брюках, и лишь одна из девушек нашла в себе силы раздеться до специально пошитого к свадьбе, великолепного нижнего белья сиреневых оттенков.

Поутру, как полагалось испокон веков, с балкона королевской спальни была вывешена белоснежная простыня с двумя небольшими красными пятнами на ней, собственноручно нарисованными королевами обыкновенной акварелью. И с этих самых пор ни принц-консорт, ни обе королевы никогда не посещали официальных мероприятий друг без друга или в компании посторонних их «семье» мужчин и женщин. Впрочем, такая строгость вовсе не распространялась на мероприятия неофициальные. Этель и Метель по-прежнему самозабвенно танцевали на школьных вечеринках, обнимаясь с одноклассниками, а Черного герцога можно было частенько увидеть в столичных ресторанах, ужинающего в компании то с одной, то с другой известной актриской или танцовщицей.

Впрочем, не интимные отношения внутри царствующего дома, не партнеры и партнерши королев и принца-консорта в те годы привлекали внимание большинства политиков, олигархов и даже многих и многих простых людей. Невероятный взрыв научных открытий, изобретений, находок в самых различных областях человеческих знаний, потрясший общество в последние десятилетия привел к грандиозному прогрессу не только в быту или на производстве, но — в первую очередь — в военном деле, уравняв на поле боя силу имперских легионов и жадно поглядывающих на богатые владения короны гвардейских полков соседних государств. А тут еще и губернаторы, особенно на окраинах страны, стали подумывать о самостоятельности вполне серьезно. Ведь каждому управителю той или иной провинции, отправляя в столицу собранные на данной ему в пользование земле налоги, хоть раз в жизни, да приходила мысль оставить в своем распоряжении все золото, драгоценные металлы, руду, уголь, хлеб и мясо, да заодно и возложить на свое чело венец полновластного и единственного владельца всех этих богатств.

В такой вот неуверенной, полной ожидаемых ужасов, близкого, но все равно мифического распада Империи, атак на её границы давно таящих алчную злобу соседей, междоусобиц среди губернаторов и влиятельных олигархов, — в атмосфере всеобщего страха и подозрительности вступали в свою взрослую жизнь красная и лиловая королевы.

По традиции, после окончания элитной закрытой школы, обе королевы переселялись из загородных семейных апартаментов в Столицу, снимая или одну на двоих, или две отдельные квартирки в каком-нибудь не самом фешенебельном районе. Делалось это и для воспитания самостоятельности в домашних, по сути, девушках, привыкших исподволь к всеобщему почтению и вниманию, и для непосредственного ознакомления Властительниц с жизнью простого народа, что было отнюдь не самым маловажным фактором в сложном процессе подготовки королев к будущему участию в управлении государством. Кроме того, все воспитатели, в узком кругу, разумеется, единогласно считали, что молоденьким девчонкам следует перебеситься вдали от ежедневного и ежечасного присмотра многочисленных слуг, родственников и наставников. Конечно, «бесились» королевы под бдительным контролем саттелитов-телохранителей обоих полов, но — в данном случае надзор был лишь внешним, поверхностным и чаще всего — незаметным, предназначенным для сохранения жизни и здоровья, ну в чем-то и личной неприкосновенности Властительниц.