Александр Шакилов - Осторожно! Мины!

– Мне нужна Лиза, – сказал он спокойно. – Она недавно здесь.

– Недавно? – Сквозь страх в глазах Ирэн пробилось понимание. – Здесь только жена директора недавно. Остальные давно уже. Она миленькая, волосы длинные, светлые…

– Где она?!

– Ее Эльза зовут…

– Где она?!

– Двумя этажами ниже. Третий номер по коридору направо…

Вниз, быстрей! Через три ступеньки! Фигура в черном впереди – выстрел. Еще кто-то, далеко, не разобрать кто – выстрел. И опять! И еще! И гранату, и вот уже лестница, никаких лифтов, им нельзя доверять…

Третий номер, тот самый. Не останавливаясь, не сбавляя темпа:

– Войти можно?

– Стас?! Ты?! Я так рада! – Лиза кинулась к нему в объятия.

От счастья он едва не потерял сознание.

Она изменилась.

И вроде улыбка та же, и прищур… Все прежнее, а будто подменили ее! Вот она, Лиза: плоть и кровь, судьба и невеста – а чужая совсем, словно не обнимал никогда и в любви не признавался.

Рукоятка пистолета в кулаке вот-вот хрустнет, раскрошится. Стас уверял себя: все в порядке. Но как обмануться, если вот она, рядом, и она – другая?! И дело не в одежде, непривычно тонкой, цвета ветреного заката, не в причудливом сплетении волос на затылке, не в сладковатом – чужом! – запахе ее подмышек. Нет, все это ни при чем…

Выдавал ее взгляд, который нет-нет да и выскочит из-под ресниц. Другой он был, мягче, добрей. И Лиза это знает и смотрит мимо, чтобы Стас не заметил перемены.

Почему так? Не рада встрече?! Потому и голос ее дрожит.

– Здравствуй, Старый Сокол, – сказала она, отворив тяжелую бронированную дверь. – Я так рада!

– Здравствуй, Липкая Земля.

Ротик ее беззвучно открылся, несказанные слова застыли на губах.

А потом:

– Как живешь, Старый Сокол? Как здоровье Светлой Ночи?

– В порядке. И отец в порядке, и Уголь Медведя, и Лосиная Ресница.

– Нормально, значит. И хорошо. А ты? Как ты?

– Тебе интересно?! Тебе действительно интересно?! – Стас поймал взгляд суженой в силок тайных заговоров, которыми никогда нельзя пользоваться. Просто нет у него времени для долгих бесед. Скальпы, привязанные к поясу, поседеют, пока будет рассказывать, как он и что. – Тебе действительно интересно? – Лбом Стас прижался ко лбу любимой.

Глаза в глаза! Она пыталась вырваться из силка. Что ж, тем хуже для нее. Ресницы его удлинились, сплелись с ресницами Липкой Земли. Ощущение полноты в пустой глазнице – спасибо Махэо, для обряда он вернул Стасу глаз. Лицом к лицу! Щеки Сокола и Лизы слиплись, вросли друг в дружку румянцем. Были двое – юный воин и будущая хранительница очага. А теперь они – единое нечто с двумя телами, но с одной головой.

– Смотри, любимая.

…тропа-дорога…

…холод…

…междутропье…

…голод, боль, смерть, кровь, отчаяние, победа…

– Смотри!

Смотрит.

Увидела.

Ресницы расплелись. Обессилевший Стас осел на пол. Вновь одна глазница пуста. А в радужках Лизы все еще взрывались гранаты и лилась кровь. Вместе с Соколом она ночевала в заброшенных домах и спешила отомстить обидчику.

Наконец вернулась, спрятала лицо в ладонях:

– Ты?! Ради меня?!

– Я. Ради тебя. – Стас на коленях перед Лизой.

Она опустилась на пол рядом с ним. Поцеловала его в шею – и тело воина вновь наполнилось силой и, вспыхнув гексогеном, загорелось. Тяжело дыша, Лиза помогла ему раздеться: сняла бандольеры, стянула рубаху и штаны – и целовала его при этом, ласкала. Ее облака-волосы плыли над раскаленным телом Стаса. Она шептала слова любви, стонала и опять что-то шептала, вскрикивая:

– Милый!

– Милый!

– Ради…

– …меня!

Жаркое удушье. Стас – лишь пепел костра? Ну уж нет, и не надейтесь! Он – мелинитовый снаряд!

Вспышка!

И сразу накатила слабость. Он отвалился от Липкой Земли и, едва заметно улыбаясь, уставился в потолок. Он счастлив. Она лежала рядом, обнаженная, задумчивая.

– Зря, – вдруг сказала она. – Всё зря.

Любуясь ее гибкой спиной, он коснулся нежной кожи. Но Лиза вырвалась из его объятий:

– Ты слышишь?! Зря! Тебе нужно уйти. Пока не поймали. Верь мне: так будет лучше!

Отчаяние сделало ее некрасивой.

– Уходи! И будь осторожен…

Беспокоится об одноглазом хромоножке Соколе? Это приятно!

И вдруг Стас понял: она не пойдет с ним, не вернется в племя. Она останется здесь. Не верит, что Сокол справится с ее новым возлюбленным – тем, кто разлучил их. Неужели он столь грозен? И разве Стас слабак?!

Если так, то Липкая Земля права: всё зря.

– Лиза, я ведь за тобой пришел. Я люблю тебя, Лиза.

– Уходи!

– Мы будем вместе, обещаю.

И они были вместе, пока в квартиру не ворвались двое с оружием.

Она, такая крохотная, нежная, прикрывала его собой. Его, тварь дикую, одноглазого хромого урода, по уши заляпанного кровью!

Чуть согнув ноги в коленях, статист приготовился к прыжку. Небось мечтает порвать горло Максиму Мцитури, человеку заслуженному, почтенному. Пик айсберга эволюции – и этот недоразвитый кроманьонец, грязный и невыносимо воняющий?..

И тишина. Ни слова. Да и что сказать? Милая, кто это и чем вы тут занимаетесь? Глупо. Макса мутило от выпитой водки. Болела спина, спасибо охране. Пальцы гладили гравировку пистолета. Глушитель направлен точно в оскаленную морду статиста. Если уродец надеется спрятаться за Эльзой, то он очень ошибается.

Свободной рукой Мцитури поправил шелковый галстук, расцветка самая модная в этом сезоне – хаки в оранжевую полоску. Чертова удавка!

Позади переминался с ноги на ногу Самборский. Хитрый, гад. Если что – прикроется боссом.

Из приоткрытого рта статиста по щетинистому подбородку стекала слюна. Как же

Макс ненавидел это животное, его лицо, его тело! Задушил бы, четвертовал бы и сжег живьем!

Пальчиком тронуть сенсор, заменяющий пистолету спуск, и… бах-х. Тихонечко так. Если не вслушиваться, то вообще бесшумно – бах-х…

В руке у Макса оружие возмездия, кара и суд. Так чего ждать? Раз-два, концы в воду?

А ведь статист знает, что живым ему не выбраться, что эти грозные, не похожие друг на друга мужчины пришли вовсе не для того, чтобы глазки строить и чаи распивать. Статист безоружен. Два блестящих от смазки пистолета вот-вот проделают в нем дыры, в которых можно будет рельсы проворачивать. Вдоль и поперек.

– Максим, что ты! Не надо! – Эльза плакала, моля о снисхождении, а статист гордо молчал.

Ворох шкур, связка медвежьих клыков, брезентовая ткань, сшитая неровными стежками медной проволоки, – все это валялось на полу у журнального столика. Наверняка под лохмотьями спрятано смертоносное железо – ведь чем-то перебил дикарь охрану?

Статист не шевелился, а Макс не мог заставить себя выстрелить. Это что-то сродни инстинкту самосохранения. Ведь у чертова статиста лицо Макса, его тело, его глаза. Чертов статист – клон Максима Мцитури! Кто бы мог подумать, что в квазиреальности номер раз копии Эльзы и Макса тоже будут вместе?