Алексей Колентьев - Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности

Пройдя через КПП и получив назад свое оружие, я почти на автомате прошел в башню. Сын Слона спал, несмотря на недавние заверения, что он-де хоть сейчас в поход. Собравшись с мыслями и заперев ворота, я пошел к заднему входу в бар. Охрана была предупреждена, и после обычных формальностей я снова очутился в знакомой уже комнате со скудной мебелировкой и будто и не уходившим никуда Посредником.

– Ты звал меня, воин. Что произошло?

– Думаю, что вынужден вернуть вам аванс и выплатить неустойку: спасение вашего сотрудника невозможно.

– Что случилось?

– Люди. Главная часть моего плана. Да, это надежные люди, но полагаться я могу только на троих из девяти, считая меня. Если один из них уйдет – ничего не получится.

– Я понял тебя, Тридцать девятый. – Возможно, мне показалось, но в голосе алхимика прозвучали ироничные нотки. – Что нужно от нас, чтобы этот человек остался? Раз уж его нельзя заменить… Ты прекрасно знаешь, что деньги не решат наших проблем.

– Но могут решить мою, это совершенно точно.

– Говори, время уходит.

– Нужен транспортный вертолет, который доставит раненых, и в том числе члена семьи моего бойца, в Бреднянск, а оттуда в киевский военный госпиталь. Борт нужен в течение суток, до нашего выхода в рейд.

– Почему мы должны вывезти и раненых «Альфы»? Они отказались спасать нашего сотрудника, когда мы к ним обращались.

– Они обезопасят место посадки и обеспечат наземное сопровождение вертолета над своей территорией. У меня нет стольких людей в команде. Это вынужденная мера, раненые «Альфы» пусть останутся на попечении того, кто будет их сопровождать. Мой же человек должен получить лучший уход и выжить.

– А если его уже нельзя спасти?

– Врач говорит, что в Киеве это не проблема, – с нажимом произнес я последнее слово.

– Хорошо. – Голос Посредника уже не дрожал, я чувствовал, что он мысленно с кем-то общается, как будто бы в воздухе проложили линию высоковольтных передач, ощущалось дикое напряжение. – Борт будет через пять часов. Опознавательные знаки Красного Креста, бортовой номер «028». Свяжись с нами по оговоренному каналу по крайней мере за час до того, как достигнешь взаимопонимания с Кашиным. Вопрос решен?

– Думаю, что да. Благодарю вас за понимание и поддержку.

– Мы пока, – голос Посредника снова принял ироничный оттенок, – в одной лодке, воин. Но так будет не всегда. Прощай.

– И вам всего хорошего.

Честно сказать, на такой быстрый положительный результат я не рассчитывал. Гонять вертушку из-за чужих раненых… Нужно очень сильно захотеть, чтобы именно я выполнил определенную задачу. И это настораживало. Как и предупреждал Охотник, прощупать Посредника незаметно и так же быстро, как простого человека, не получилось. Скорее всего, Измененный был готов к подобному повороту ситуации и выставил защиту. Подвох был, но какой именно, мне пока нащупать не удавалось. Работать с людьми, несомненно, проще, как я это уже и подмечал раньше. Тут же совсем другой расклад, иная, малопонятная мотивация, неизвестные цели, преследуемые нанимателем. Отступать было поздно, да и сомневаюсь, что вообще было возможно: так или иначе, меня бы принудили к рейду совместными усилиями. Вообще, довольно глупо ставить все на возможности одного исполнителя, не подготовив запасного варианта. Но местные – это не мистер Эдвардс, и за ними не стоит могущественная корпорация и правительственное лобби. А деньги – это еще не главное: древние римляне, хоть и разумно полагали, что ворота вражеского осажденного города можно открыть с помощью осла, груженного сумками с золотом, но не забывали и о силе власти. Которая всегда перемогает власть денег. Даже очень богатому человеку придется туго, если он восстанет против системы. Поэтому часть логики алхимиков мне была понятна и ясна: они вынуждены обратиться ко мне, потому что все, что есть у них на данный момент, это только деньги. Время и более могущественный и многочисленный противник брали клановцев за горло. С одной стороны, рано или поздно это должно было произойти из-за выбранной ими линии поведения. С другой же – занять такую позицию в их случае это единственно верное решение. И вот теперь алхимики находятся в двойственном положении, и другие кланы о сложностях самого таинственного из своей среды сообщества знать не должны. Репутация, выстраиваемая годами, рухнет в момент, и ослабевших любителей экспериментов над собой просто разорвут на части. Ручные химеры или, скажем, хитрые ловушки – это, безусловно, хорошо, но если «ciчевые», наемники и бандиты в лице местного положенца Борова решат, что пришла пора подвести баланс, – алхимикам не устоять. Значит, очевидного подвоха с целью сдать меня и группу нет. Но как только задача будет выполнена, возможны варианты, мы станем опасными свидетелями слабости клана, казавшегося таким несокрушимым и всесильным. Народ они тертый, поэтому, я думаю, подлянка будет, но только в тот момент, когда мы сдадим груз или я передам чемодан пленнику. Черт его знает, насколько сильна корпоративная солидарность у мутировавших и сдвинувшихся на экспериментах ученых. У одного из них достанет смелости и соображения уничтожить себя, нас и просчитавшихся духов одним движением руки. Впрочем, делать нечего: пора размышлений прошла, план разработан и все возможные последствия учтены. Остальное проявится только по ходу действий.

Я направился в сторону КПП и попросил дежурного сержанта вызвать Васи ля. Тот маленько поартачился, но, вспомнив, что чем меньше думаешь, тем легче служба, просто вызвал начальника караула. Начальник связался с комендатурой, и вскоре Василь рысью подошел ко мне. Похоже, со Светланой он уже успел переговорить, но лицо его радости не выражало. Подойдя, он вынул пачку «L amp;M» и, вытащив сигарету зубами, закурил. Я встал чуть в стороне, чтобы дым не несло в мою сторону: табачный запах – очень стойкая штука и тренированный человек может распознать его за десяток метров. Были случаи, когда я находил любителей ароматного дымка таким образом и убивал их, даже не видя. Запах распространяется на уровне грудь – голова – «рабочая» рука, поэтому смерть наступала почти всегда мгновенно. Многие принимали эту мою привычку за природную брезгливость, что не совсем верно: много раз приходилось сидеть в помойных и выгребных ямах сутками, вдыхая гораздо более пикантные ароматы. Просто наука побеждать состоит из малых и мельчайших деталей, пропустив одну, провалишь задание, проиграешь. А я этого не люблю.

– Слушай, кудесник сибирский. – В голосе «особиста» слышались бабьи надрывные нотки. Сказывалась усталость: я слышал, что Василь практически в одного ставил комплекс охранных мероприятий и подбирал людей. Понять его можно было, я только чуть улыбнулся. – Ты, говорят, вертушку для раненых добыть похвалялся?